Сандра Браун - Хижина в горах
Эмори смотрела на него, но не видела, все ее мысли были заняты другим. Катастрофа! Теперь они не поверят ни единому ее слову. А в ее арсенале только сомнения по поводу разбитых очков.
Найт обратился к ней по имени, негромко, но с нажимом.
Она стряхнула оцепенение.
– Вы отправите меня в тюрьму?
Найт посмотрел на Грейнджа поверх ее головы. Тот, казалось, разделял недоумение напарника. Снова повернувшись к Эмори, Найт сказал:
– Вам больше нечего сказать?
– Нечего.
– Никаких объяснений?
– Разве они нужны?
– Эмори, не говори больше ни слова, пока сюда не приедет адвокат, – вмешался Джеф. Он потянул ее стул за спинку, как будто ожидая, что она встанет и уйдет.
– Это ваше право, – заметил Найт.
– Мне следовало им воспользоваться сразу, как только вы начали задавать мне вопросы о ее исчезновении. Мы уже знаем, как вы тогда ошибались. И я уверен, что у Эмори есть логическое объяснение для этого… – не найдя нужного слова, Джеф махнул рукой в сторону ноутбука. – Но она не произнесет больше ни слова, пока здесь не появится ее адвокат.
Найт успокаивающе поднял руку.
– Успокойтесь, Джеф. Мы не собираемся запереть доктора Шарбонно прямо сейчас. Мы уверены, что это был вынужденный поступок, и нам бы хотелось узнать обстоятельства. Почему бы вам не подождать за дверью, пока Эмори разъяснит нам происходящее?
– Почему бы вам не поцеловать меня в задницу?
– Джеф! – Эмори повернулась на стуле и подняла на него глаза. – Пожалуй, ты прав, мне действительно нужен адвокат. Я уверена, что наш бизнес-консультант посоветует нам кого-нибудь. Ты не мог бы заняться этим от моего имени? Пожалуйста…
– И оставить тебя здесь наедине с ними?
Грейндж отошел от стены.
– На самом деле это не вам решать, кто уходит, а кто остается. Мы можем сделать так, что вас выведут.
Прежде чем ситуация совершенно не вышла из-под контроля, Эмори вцепилась в руку Джефа.
– Позвони нашему адвокату, пусть он начинает действовать. Я буду осторожна с тем, что говорю.
Джеф свирепо посмотрел на детективов.
– Если это дело закончится арестом или судом, я скажу под присягой, что вы отказали моей жене в праве пригласить адвоката, когда допрашивали ее.
– Мы запомним, – бесстрастно ответил Грейндж.
Джеф наклонился, поцеловал жену в висок и прошептал:
– Почему ты не поделилась этим со мной?
– Я не могла.
Он замялся, ему явно хотелось узнать больше. Потом он сжал ее плечо пальцами, успокаивая.
– Я верю в тебя.
– Спасибо.
Джеф вышел и демонстративно захлопнул за собой дверь.
Повисло напряженное молчание. Наконец Найт сказал:
– Итак? Не хотите рассказать нам, что вы делаете на этом видео?
– Разве не ясно?
– Вы не хотите сказать нам, почему вы залезли в офис врача?
– Нет.
– Вы настроены против доктора Трентона?
– Я с ним никогда не встречалась. И я не знала его имени, пока вы его не назвали.
– Вы выбрали его офис наугад?
Эмори не ответила.
– Вы просто проехали через этот заштатный городишко, обнаружили офис доктора Трентона и решили взломать замок на задней двери, чтобы запастись необходимыми медикаментами?
Она молчала.
Найт подался вперед.
– Эмори, давайте прекратим этот спектакль. Зачем вы проникли в офис доктора Трентона и взяли…
Грейндж сделал шаг вперед и протянул ему листок, который он вытащил из плотного конверта. Найт надел очки для чтения и вслух прочитал список всего того, что Эмори сложила тогда для удобства в пластиковый мешок для мусора, как подсказал ей ее спутник.
Когда детектив закончил читать, Эмори сказала:
– И еще коробку хирургических перчаток.
Найт помахал листком в воздухе.
– Зачем вы взяли все эти вещи, которые могли взять в собственной клинике?
– До моего кабинета было больше сотни миль.
– А все это потребовалось вам немедленно?
Эмори не ответила.
– Вам было это нужно для лечения пациента?
Она снова промолчала.
– Для себя самой? Вы лечили саму себя? Не смотрите на меня как на чокнутого. Эти вещи вам понадобились для себя самой?
– Нет.
Он выпрямился на стуле, помолчал.
– Ладно. Мужчина с фонарем называл вас «Док», что предполагает некоторую степень фамильярности. Он и есть тот мужчина из хижины, который хорошо о вас заботился, но чьего имени вы никак не можете вспомнить?
– Как я могу его вспомнить, если я его не знаю?
– Он был вашим сообщником в преступлении, и вы не знаете его имени?
Не признавая совершенного преступления, Эмори сказала:
– Я не знаю его имени.
Найт и Грейндж переглянулись. Грейндж выразительно поднял брови. Найт покосился на дверь и, понизив голос, спросил:
– Эмори, в этот уик-энд вы встречались с вашим бойфрендом?
– С бойфрендом?
Смехотворный термин применительно к нему.
– Нет, я никогда до этого с ним не встречалась.
– До чего?
– До того, как я пришла в себя в его хижине.
Продолжая говорить приглушенным голосом, Найт сказал:
– Мы не хотим, чтобы между вами и Джефом возникли недоразумения. С вашим браком вы разберетесь без нас. Но вы должны нам сказать, кто был этот взломщик.
Эмори по очереди посмотрела на детективов.
– Если вы хотите узнать его имя от меня, то поберегите силы и сразу отправьте меня в тюрьму. Я не знаю, кто он такой.
Найт тяжело вздохнул.
– Формально вы совершили преступление, за которое полагается несколько лет тюрьмы. Но у нас в Северной Каролине приговор выносят с учетом тяжести совершенного преступления, мотива преступника и его предыдущей криминальной истории.
– Я не уверена, что…
– А это значит, – Найт не дал ей договорить, – что никто не хочет отправить вас в камеру. Никакого ограбления по сути не было. В офисе доктора на стойке администратора оставили банковский конверт с парой сотен долларов наличными. Там его и нашли сотрудники.
Шкафчик с обезболивающими и транквилизаторами, которые можно было продать на улице за кругленькую сумму, остался нетронутым. Вернее, не совсем не тронутым. Замок был взломан, забрали двухнедельный запас антибиотиков. Как мне говорили, в Европе их можно купить в любой аптеке без рецепта.
Найт дал ей время обдумать услышанное, потом продолжал:
– Доктор Трентон сказал, что, с его точки зрения, все взятые лекарства взял профессионал. Профессиональный медик, а не профессиональный вор. Он утверждал, что взятые инструменты можно было использовать только для одной процедуры. Скажем, для прерывания беременности.
Он следил за ее реакцией, и, когда Эмори опустила глаза, она выругала себя за то, что не сумела ничего скрыть.
Найт снова подался вперед, весь такой добродушный и сочувствующий:
