Юлия Шилова - Укрощение строптивой, или Роковая ночь, изменившая жизнь
– Какая сумка, нам бы до больницы доехать!
– Сделай то, о чем я тебя попросила.
– Да бог с ними, с вещами.
– Вернись.
Валентин сбегал в дом, забрал наши новые паспорта, вынес мою сумку, и мы тронулись в путь. По дороге я закрыла глаза и потеряла сознание. Открыв глаза, я увидела белые стены и Валентина, сидевшего рядом на кушетке.
– Все хорошо, моя девочка, все хорошо.
– Где мы?
– Тебя немного заштопали и подлечили. Сейчас докапает капельница, и я отвезу тебя в Калугу. Там ты немного отлежишься, и мы уедем отсюда как можно дальше.
– Только не оставляй меня одну.
– Никогда.
В Калуге мне пришлось пролежать в больнице около месяца. Когда пришел день выписки, Валентин принес огромный букет, и мы поехали в Москву. Взяв билет до Питера, сели в купе и оба улыбнулись.
– Как здорово, что тогда ты успел вовремя. – Я крепко прижалась к нему.
– Все забудется, вот увидишь. Закончились все кошмары.
– Ты точно его убил?
– Можешь не сомневаться, – засмеялся Валентин, – два выстрела в сердце и один в голову. Куда едем?
– Ну, куда ты хотел, в Павловск? Да, кстати, что у тебя были за дела в последнее время?
– Да денег надо было подсобрать немного. По паспорту ты теперь моя законная супруга. Должен же я куда-то нас поселить. Я же теперь как-никак глава семьи… – занервничал Валентин.
– Что-то случилось?
– Знаешь, у меня все деньги в деле… Но бог с ними, с этими деньгами, главное, что мы вместе, а деньги я заработаю. На первое время снимем квартиру. В общем, я набрал только десятку.
– Ты оставлял меня одну, потому что искал деньги?
– Ну да, я хотел вытянуть их из дела, но не получилось… – Валентин выглядел крайне озабоченным.
– Если бы я знала, что ты исчезаешь по этому поводу, то никуда бы тебя не пустила. Мы не будем снимать жилье, мы купим хороший коттедж.
– За что? Мы же не продали твою квартиру.
– Закрой купе на ключ.
– Зачем?
– Закрой, я сказала.
Валентин встал и закрыл купе, а затем уставился на меня ничего не понимающими глазами. Я достала свою сумку и высыпала оттуда аккуратно упакованные пачки долларов.
– Что это?
– Баксы, разве ты не видишь?
– Откуда они у тебя?
– Помнишь, я тебе рассказывала, как искала у пахана сейф?
– Помню.
– Так вот, я зашла в эту сейфовую комнату и увидела открытым один шкаф – короче, взяла, сколько могла унести. Думаю, пахан не обеднеет, у него там и так много. Здесь хватит и на коттедж, и на безбедную жизнь. Скажи, а ты бы поступил по-другому, если бы оказался на моем месте?
– Нет. Теперь я понимаю, почему пахан до сих пор не может успокоиться и так тебя ищет.
– Не думала, что он такой мелочный. У него там денег хоть пруд пруди.
Валентин тяжело вздохнул и громко рассмеялся, а я подмигнула ему и принялась заталкивать пачки баксов обратно. Затем взяла стодолларовую купюру, сделала самолетик, открыла окно и выпустила его на улицу.
– Это что, причуды богатых? – засмеялся Валентин.
– Это на счастье, – улыбнулась я и прижалась к нему.
Эпилог
Прошло около двух лет. Мы живем в пригороде Петербурга, в городе Павловске. Это поистине чудный городишко. У нас красивый уютный коттедж. Я привыкла к своему новому имени, да и Валентин тоже. Жизнь отобрала у меня любимую подругу, но подарила Валентина. Если кого-то теряешь, то обязательно последует приобретение, подарок судьбы. Валентин – это моя удача, моя находка. Мы счастливы и не расстаемся ни на минуту. У нас никогда не бывает гостей, и наш круг общения заканчивается друг на друге. Наверное, оттого, что, когда рядом с нами находится третий человек, мы чувствуем себя неуютно. Мы дорожим каждой минутой, каждой секундой, проведенной вместе, и как никто другой знаем, что жизнь очень коротка и может оборваться в любой момент, хотим мы того или нет. Поэтому нам совсем не хватает времени на расставания: уж мы-то, как никто другой, знаем цену человеческой жизни и человеческим отношениям. У нас свой внутренний мир, своя идиллия, где нет места посторонним. А еще вместе с нами живет маленький плод нашей безгранично большой любви, это годовалая Злата. Мы бесконечно любим ее и балуем как можем. У меня были очень тяжелые роды. Врачи вообще не верили в то, что я смогу родить с увечьем, нанесенным мне той страшной ночью. Но мы ждали и верили, что я смогу родить ребенка. Валентин несколько раз намекал мне на то, что может родиться мальчик, но я твердо знала, что рожу именно Злату и никого больше. У нашей дочери хищные повадки и огненные волосы. Она изумительная девочка, и я, никогда не верившая в чудеса, вдруг поверила в переселение душ. Моя подруга родилась заново, и мы по-прежнему вместе. Так получилось, что у Златы нет ни бабушек, ни дедушек, но зато есть огромная родительская любовь, которой может позавидовать любой ребенок. Валентин счастлив и целует наше чадо по сто раз на день. Наша жизнь навсегда останется тайной, которую знаю только я, Валентин и ты, мой дорогой читатель. С рождением дочери я стала очень спокойной, во мне умерла склонность к авантюризму, теперь я мать и ответственна за свое маленькое подаренное мне богом чудо. Правда, иногда, когда, уложив Златульку спать, мы разожжем камин, нальем по бокалу терпкого французского вина и сядем, обнявшись, на медвежью шкуру, во мне просыпается былой авантюризм – и я предлагаю Валентину еще раз ограбить сейф пахана. Строю планы, делаю чертежи. Валентин смеется и разрешает мне немножко подурачиться. Уж он-то знает, что я спокойная и покладистая только до той поры, пока кто-нибудь не нарушит нашу размеренную жизнь. А уж если придет беда, то я могу убить любого, кто попробует посягнуть на счастье нашей семьи!!!
Один раз мы ездили в Москву, и у трех вокзалов я встретила знакомое лицо. Это был жуткий бомж, вонючий и пьяный, сидящий на асфальте с протянутой рукой. Я подошла к нему поближе, присела на корточки и всмотрелась в его лицо: это был Златкин отец. Достав из кошелька сто долларов, я протянула ему. Он схватил купюру, затолкал в ботинок, внимательно на меня посмотрел, заплакал и бросился прочь.
Позже я узнала, что он спился и его выгнали с работы. Квартиру он пропил и очутился на улице. Такова страшная судьба этой некогда респектабельной семьи.
Купив одну из московских газет, я с дрожью в руках прочитала о том, что умер Кирилл Грачев, главарь одной из московских криминальных группировок. Он умер от чумы двадцатого века – СПИДа. Его братаны выражали соболезнования и глубоко скорбили.
Больше в Москву мы не ездили. На выходные наведываемся в Питер. Валентин сбросил вес и опять занялся греблей. Приезжаем на гребную базу, Валентин тренируется, а я сижу на берегу и любуюсь, какой он у меня все-таки красивый! Правда, мне теперь никогда не носить открытый купальник, остались следы от ножевых ранений. Но Валентин любит мои рубцы и всегда их целует, а большего мне и не надо. Я сижу в закрытом купальнике, вытянув ноги, а маленькая Злата играется в песочке. На ней огромная панама, из которой торчат огненные волосы, и трусики в горошек. В нашей семье есть правило: каждое утро мы бегаем, независимо от того, какая погода на улице и как мы провели эту ночь. Златулька уже тоже пытается приобщиться к утренним пробежкам. Мы не умеем ссориться, потому что у нас есть прошлое, при воспоминаниях о котором хочется любить друг друга еще больше и еще сильнее. Вот и сейчас я сижу на бережке, а мимо проходят люди и пытаются понять, на кого же похожа наша Злата – на маму или на папу. Мы с Валентином подмигиваем друг другу: уж мы-то знаем, на кого она похожа!
