Ирина Лобановская - Пропустите женщину с ребенком
Виталий удивленно вскинул брови. Кавказец усмехнулся. Он и водитель явно знали куда больше всех остальных.
— Кто говорил?.. — не веря своим ушам, переспросила Кристина.
— Папа! — радостно выкрикнул Алешка. — Он скоро придет! Он здесь!
Егор?.. Кристина в замешательстве посмотрела на Виталия. Кавказец улыбался. Он знал все… Просто молчал до поры до времени. Зачем людям раньше положенного им жизнью срока узнавать не слишком радостные новости? Кавказец был мудр. И хорошо понимал, что торопиться должны лишь хорошие вести. Плохие могут подождать. С ними спешить незачем.
Виталий пожал плечами. Он тоже казался удивленным.
— А ты подозревала кого-то другого? — спросил он.
— Да, — коротко отозвалась Кристина. Совсем другого… Почему она решила, что это сделал Борис? О Егоре не думала. Он пропал из ее жизни так же внезапно и резко, как появился. Исчез, уехал, не писал и не звонил… Даже не спрашивал о сыне. Только присылал алименты. И Кристина давно осознала, что самое для нее болезненное — не равнодушие и безразличие к ней самой, а именно к Алешке, к одному Алешке… Холодность и хамство по отношению к сыну ранили и ударяли ее куда болезненнее, чем безучастность и грубость в ее адрес. И это нормально, объяснимо и естественно. Странно было бы наоборот.
— Мы заблуждаемся часто просто потому, что хотим заблуждаться, — хмыкнул Виталий. — Нам даже иногда нравится наша ошибка. Мы с ней сживаемся, начинаем ее любить и лелеять. — Он повернулся к женщине в платке, устало и безразлично уставившейся в одну точку. — Очевидно, это вы звонили Маше?
Она равнодушно кивнула, сникшая и сразу постаревшая. Особенно старил ее этот серый большой платок.
— Ездила в город… Тут недалеко на попутке. Просила телеграфистку ничего не говорить и наш город не называть. Она меня давно знает, согласилась…
Номер телефона Валюха высмотрела в записной книжке Егора. Она вообще была против его затеи, но он ее заранее ни о чем не предупредил.
В тот день, солнечный и теплый, Валя вышла, как обычно, подоить корову. Чуть позднее обычного, потому что слегка заспалась в воскресенье. И увидела у калитки Егора… Он как-то странно мялся, не решаясь ее распахнуть. Видно, отвык за прошедшие годы. Рядом с Егором стоял мальчик лет пяти-шести и цепко держал его за руку. Валя сразу обратила внимание, что вещей у них мало — небольшой чемодан да рюкзак. Приехали налегке… Почему? На время? Или слишком торопились и не успели ничего с собой взять и толком собраться? Словно бежали…
— Егор… — прошептала Валя. — Егор… — И бросилась к забору. — Егор! — закричала она, и вцепилась в него, и заплакала, и засмеялась. — Егор! Что ж ты не дал телеграмму? А я ждала, ждала!.. Все жданки прождала… Думала, не приедешь… И писем больше не было… После тех, из Германии…
Из Москвы Егор решил Валюхе не писать. Что зря переводить время и бумагу? Он все выяснил, все с ней обсудил, все обдумал и взвесил.
Сына подкараулил возле дома, в садике, где Алеша всегда гулял. Егор знал это. Но его план страдал одним серьезным недостатком: поверит ли сын в сочиненную отцом болезнь матери? Так внезапно на нее обрушившуюся? И почему бы ему не зайти попрощаться с бабушкой и дедушкой?..
Вопросов и сложностей набиралось слишком много, но Егор рассчитал правильно и сделал ставку на самое главное: на неожиданность и на детскую привязанность, на любовь мальчика к нему. У него всегда были и сохранились хорошие доверительные отношения с Алешей. И именно на них Егор сейчас и пробовал опереться.
Он не мог жить без сына. Сын — единственное, что его связывало с этой жизнью и притягивало к ней. Служба, женщины, книги — этим можно успешно себя занять, увлечь на время. Но их время благополучно истечет, закончится, растает в суете и неразберихе повседневности, и тогда ты вновь останешься пустым, ни с чем и ни с кем… Только сын…
Получить его через суд Егор не мог и даже не надеялся. Тем более учитывая могучего влиятельного отца Кристины и не менее известного ее друга-адвоката. Нет, ни в каком суде Егору ничего не обломится. И он внешне смирился, принял все условия бывшей жены, подписал необходимые документы и бумаги, думая совсем о другом…
Он снял квартиру на окраине Москвы, прожил там немногим больше месяца, приятно изумляя хозяйку аккуратностью и полным отсутствием интереса к женскому полу.
Странно, размышляла она, такой еще молодой генерал, из себя видный, моложавый, бравый, подтянутый, разведенный, обеспеченный, а никого нет. Может, ищет, выбирает. Или есть какая на примете, пока присматривается, осторожничает… И правильно! Один раз обжегся, теперь надо поосмотрительнее быть.
Егор потихоньку накупал детские вещи навырост и складывал их в большой рюкзак. На первое время Алешке хватит, а дальше обзаведутся всем там, на месте. Главное — благополучно увезти его с собой.
Вечерами он читал, а потом размышлял о том, как станет жить дальше. Вместе с сыном и Валюхой.
Он купил билеты на самолет и подошел к Алеше. Сын очень обрадовался, увидев отца.
— Папа! Ты почему так долго не приходил? Я скучал без тебя!
Егор растерялся от счастья. Завтра — прекрасное слово… Пахнущее настоящей надеждой…
— Скучал?.. Правда?.. Алешка серьезно кивнул:
— Ну да, конечно! Я спрашивал о тебе маму. И деда. И Машу. Но никто из них мне ничего толком не объяснил. Говорили, что ты просто очень занят.
— Да, у меня действительно были дела, — согласился Егор. — Неотложные и важные. Но теперь они закончились. И я пришел забрать тебя с собой. Короче, поедем со мной?
Алешка, ни о чем не спрашивая, с готовностью вложил ладошку в руку отца. И они пошли со двора. Егор стремился поскорее увести сына, чтобы их заметило поменьше глаз.
Но на улице, когда они уже садились в такси, Алеша спросил:
— А мама знает?
— Конечно, — успокоил его Егор. — Как же может мама не знать? Я ей звонил и обо всем договорился. Она разрешила нам с тобой прокатиться на самолете далеко-далеко…
— Ух ты! — радостно завопил Алешка. — Мы полетим на самолете! Далеко-далеко!..
Они долго летели и потом долго ехали, добираясь до места. Алешка устал и заснул, привалившись к отцу. Наконец замелькали знакомые улицы, военный городок, из-за угла показался зачерневший от времени и прильнувший к земле дом Валюхи-веселухи…
Егор осторожно наклонился к сыну:
— Алеша, просыпайся, мы приехали…
Сын с трудом разлепил один глаз, потом второй, потянулся и зевнул.
— А это что?
Егор, не отвечая, вытаскивал вещи из машины.
— Пошли. — Он взял сына за руку.
Но возле знакомой, покосившейся и потемневшей от дождей и снегов калитки, явно незнакомой с мужскими руками и заботой, Одиноков затормозил. Как-то растерялся, стушевался… Оробел бравый генерал, привыкший шагать по жизни строевым шагом и подчиняться приказам начальства. Теперь не стало этих приказов и команд. И жить надо было по-другому, по-новому, распоряжаясь своей жизнью самостоятельно и свободно. Он и распорядился… Да правильно ли?.. Теперь поздно рассуждать. Дело сделано. А всех дум не передумаешь.
