Алексис Винг - Безмолвное море
Девушка переоделась, так как не могла больше находиться в этом душном корсете. Ей хотелось даже сжечь платье, чтобы помочь себе забыть об этом вечере. Но она бы ни за что не забыла те глаза, какими смотрел на неё Чарльз: он почувствовал то, что было очевидно, и теперь, вероятно, тоже будет считать Адриану убийцей. И если он узнает о том, что именно она – источник всех несчастий, то никакая любовь принца к ней не спасёт её от гибели. Он будет вынужден смириться с её участью и следовать закону: убийца должна быть повешена, четвертована или сожжена, на усмотрение монарха. И будет смотреть тогда Чарльз на останки девушки, как некогда смотрел на останки ведьмы, проклявшей его семью.
Адриане казалось, что даже её тело разило запахом тела Тео, поэтому она вылила холодной воды из кувшина для питья в тазик и попыталась помыться. Надела чистую ночную рубашку и легла в постель. Слёз уже не осталось, да ей уже и не хотелось плакать. Она перестала жалеть себя, ей стало противно, хотелось изрыгнуть всю ту желчь, что копилась в её душе и сердце. Было холодно и она никак не могла согреться, даже укрывшись несколькими одеялами. Кроме того, девушка боялась уснуть: ведь кто знает, когда вторая сторона её души вырвется на свободу и решит поохотиться. Сегодня ей даже не нужно было засыпать, чтобы проснуться в собственном кошмаре: она в абсолютном сознании собиралась совершить убийство и совершила бы его, если бы не Чарльз. Думать о том, чтобы с ней сделал Теодор, если бы не появился в саду его брат и не спас её, даже не хотелось, так как она вновь почувствовала бы обжигающее желание отомстить. Но Чарльз сегодня спас не только тело девушки, но и душу. Хотя, бесспорно, этого будет мало. И она даже представления не имеет, что сделать с собой, чтобы подобного больше не произошло.
Ночью она не контролирует себя. Злой дух ведьмы полностью проникает под её кожу, находя нужные струны и заводя мелодию, приказывающую ей, что делать. И бороться с собой в таком состоянии Адриана была не в силах. Единственное, что немного вселяло в неё надежду, так это мысль о том, что если она свяжет себя верёвкой, то не сможет больше блуждать по замку во сне. Вряд ли у неё хватит сил на то, чтобы развязать тугие узлы и высвободиться, находясь во сне. Поэтому она взяла из сундука верёвку, которой иногда пользовалась в любовных играх, и связала свои руки морским узлом, спрятав их под одеяло, чтобы никто не увидел. Это была последняя её надежда. И эта мысль принесла ей некоторое успокоение души, благодаря чему ей удалось заснуть. Но лишь на некоторое время.
Глава XVIII. Насилие порождает насилие
«Я проснулась от животного крика, едва напоминающего женский. Кто-то кричал мне в самое ухо, и я, открыв глаза, резко поднялась с постели. Увидела, что на мне нет верёвки: она лежала под кроватью так, словно я и не связывала себя ею. Но не это так напугало меня. Фрейлины куда-то торопились, надевали верхние платья, тащили с собой драгоценности. Я ничего не могла понять, но сообразила, что произошло что-то действительно серьёзное. Я пыталась выведать обо всём у Виктории, но она даже не заговорила со мной, как будто даже обижаясь на что-то. Все сейчас были заняты собой и всем было плевать на меня. Но я последовала общему примеру, оделась и взяла с собой деньги и мамину шкатулку с драгоценностями. Выйдя в коридор, я была чуть ли не сбита с ног слугами барона.
Моя шкатулка упала на мраморный пол и все вещи из неё рассыпались в разные стороны. Я пыталась как можно скорее собрать их все и даже наткнулась на письмо, о котором и не знала, когда забирала вещи матери в Англию. Быстро провела глазами по её почерку, не нашла в письме ничего полезного и даже не придала значения тому, что увидела в конце письма печать – герб маминой семьи – голубей, заплетающихся между собой веткой плюща. Странное чувство одолело меня, мне казалось, я где-то уже видела эту печать, но не могла вспомнить, где именно.
Почувствовав запах гари и дыма и увидев в руках людей ведёрца с водой, я поняла, что в здании пожар. Сообразив, куда все бегут, я поняла, что пламя захватило ту сторону дворца, где пребывали мужчины. Я отдала все свои вещи Камилле, которая хотела увести меня в безопасное время, но я её ослушалась. Вопреки здравому смыслу, я побежала именно в противоположную сторону, а не на улицу, куда стекали все те, кто более остальных боялся за свою жизнь. Я уже ничего не боялась, меня беспокоило то, не пострадал кто в этом крыле здания, в особенности Чарльз. Люди кричали в ужасе от того, что огонь быстро распространялся и они не успевали его тушить. Кто-то задыхался и вываливался на улицу через окна этого самого второго этажа, вероятно, сломав при этом себе кости. Несмотря на всеобщую панику, я была спокойна, лишь прозрачная капелька пота на лбу выдавала меня. Здесь были не только слуги, почти все мужчины благородного происхождения также пытались помочь. Хозяин дома не только отдавал приказы, но и собственноручно тушил пожар. Я сама ощутила эту волну, перекидывающуюся на всех людей в таких ситуациях. Мне и самой хотелось помочь, но прежде я хотела убедиться, что мой возлюбленный в порядке. Я нигде не могла найти его, искала глазами, и пусть в туманной дымке было трудно различать лица людей, я смотрела внимательно за всем. Подбежала к королю и, забывая обо всех приличиях, обратилась к нему:
– Где Чарльз? – Моё лицо скрывало эмоции, так как я боялась принять тот факт, что с принцем могло что-то произойти, но глаза мои говорили о том, что я умру, если не узнаю, что принц вне опасности. Мои слова всколыхнули короля, он вдруг и сам начал осматриваться по сторонам.
– Стражники утверждают, что в покои принцы не заходили. Должно быть, они сейчас с королевой на улице.
Я покачала головой, хоть и не знала наверняка. Но я была уверена в том, что мой Чарльз не стал бы сидеть, сложа руки, когда здание пылает огнём и из-за этого могут пострадать люди. Генрих всерьёз обеспокоился, спрашивал у всех, кто был рядом и мог знать о судьбе принцев. Я не могла ждать. Узнала у барона, где находились покои принца Чарльза, пробралась сквозь клубки дыма, закрывая свой нос, рот, и, по возможности, глаза, которые слезились и больно щипали, и направилась в сторону спальни младшего принца. К моему ужасу, я увидела, что огонь добрался и до дверей этой комнаты. Пробраться туда было практически невозможно, мне даже казалось, что огонь смог достать меня и теперь лижет мне пятки. Я кричала, звала Чарльза, но никто не откликнулся. Я решила пройти в соседнюю комнату, надеясь, что между ними есть общая дверь или тайный проход. Постепенно теряла терпение. Мне не хватало воздуха, и я не могла пробраться в комнату Чарльза, так как у меня не оставалось сил. В глазах потемнело, закружилась голова. Но я не хотела сдаваться, погибать без уверенности в том, что с Чарльзом всё хорошо. Выломала дверь соседней комнаты и зашла внутрь. Это была спальня Теодора: я нашла здесь не только вещи принца, но и его самого. Он лежал на полу без сознания в лужи собственной крови. Её было так много, что казалось, он как вампир испивал кровь своих жертв и теперь она вся вылилась из него. Я была уверена, что он мёртв, поэтому продолжила поиски Чарльза. Но стоило мне подойти ближе к кровати и передо мной появилась жуткая картина: Чарльз лежал без сознания, рядом со своим братом, испачканный кровью. Или же это была их общая кровь? Я подбежала к нему, пощупала его пульс, и, почувствовав биение его сердца, потрясла его, так как сомневалась, что смогу вынести его отсюда.
