Татьяна Устинова - От первого до последнего слова
– Света. Посмотри на меня.
Она посмотрела.
Опять – как будто короткий разряд электричества или удар маленькой черной молнии! А она еще говорит, что не ведьма!
– Что случилось, ты можешь мне рассказать?
– Он позвонил. Он говорил, что я сука. Он говорил, как тот, что горит в аду, понимаешь?! А я думала, что все уже кончилось!
– Что кончилось? Кто горит? Если ты не придешь в себя, я вызову «Скорую» и тебя отвезут в институт нервных болезней!
– Нет, – сказала она.
– Тогда говори толком!
Она вытерла лицо. Рука у нее сильно дрожала. Глебов вытащил из кармана носовой платок и промокнул ей сначала глаза, а потом ладошки. Они были влажными и очень холодными.
– Я вернулась домой после разговора с тобой. Я ничего не делала, просто сидела. Я часто сижу просто так. Я вообще дома совсем не такая, как на людях.
– Так. И дальше что? Ты сидела дома, не такая, как на людях, и что с тобой случилось?
Она посмотрела на него с некоторым укором.
– Ты шутишь?
– И не думаю даже.
– Он позвонил мне.
– Кто?
– Я не знаю. Я правда не знаю, Миша! Сначала мне показалось, что это… он… тот, что горит в аду, понимаешь?
Глебов внимательно смотрел ей в лицо.
– Мне не нравится, что ты все время говоришь про ад, – вымолвил он наконец, – давай лучше про рай.
– Он может быть только в аду, – повторила она упрямо. – Он не может быть в раю.
– Твой муж?
Она кивнула. Глаза у нее потемнели.
– Он позвонил и сказал, что я осталась такой же сукой, какой и была. Он сказал, что плохо меня воспитал. И если я не послушаюсь его и не сделаю то, что он говорит, он меня убьет.
– Так. Что ты должна сделать?
– Сказать всем, что это я его убила! – Она стиснула Глебову руки ледяными пальцами. – А я не убивала, понимаешь?! Я его не убивала!
Глебов осторожно высвободил ладони, встал и походил по кабинету. Остановился у нее за спиной и спросил осторожно:
– Света, а ты не принимаешь успокоительное?
Она стремительно оглянулась на него. Он отвел взгляд.
– Ты думаешь, у меня… галлюцинации?
– Не знаю.
– Я никогда не принимала никаких успокоительных, – выговорила она четко. – Никогда и никаких!.. Я знаю, чем это может кончиться.
– Чем?
– Сумасшедшим домом, – опять отчеканила она. – Я не принимала их не потому, что я такая сильная, а потому, что мне очень хотелось его убить. А я знала, что, если меня отправят в сумасшедший дом, я никогда не смогу с ним покончить! А мне так хотелось! Я жила для того, чтобы его пережить. Я его пережила, и вот теперь кто-то звонит мне и говорит его голосом, что это я убила! А я не убивала!..
У Глебова заболела голова.
Опять, в который раз, он пожалел, что ввязался в это дело!
В конце концов, она и впрямь может оказаться ненормальной! И что он тогда станет делать?!
Ничего, сказал вдруг кто-то у него в голове. Ты будешь продолжать делать то, что делаешь сейчас. Тебя все тянет спасать мир, но как-то по мелочи, невразумительно. Ты разбираешь супружеские дрязги и вызволяешь из-за решетки проворовавшихся мэров! Тоже неплохо, конечно, но попробуй, спаси эту женщину, и, может быть, мир станет немного лучше. Не то что в нем не станет супружеских ссор и проворовавшихся мэров, но в твоем, личном, мире все изменится! Может быть, придет в равновесие, а может, и нет, но стоит попробовать!
Лучше сделать и сожалеть, чем не сделать и сожалеть!
Глебов сверху посмотрел на ее разлетавшиеся волосы, на сгорбленную спину, на стиснутые руки и черный топаз на тонком пальце.
– Он тебя… истязал?
Светлана подняла на него глаза.
– Когда мы разговаривали в кафе, а потом у тебя дома, ты рассказала мне не все, так?
Она смотрела на него, не моргая. Как там?.. Очи какие? Жгучие?..
– Именно поэтому ты все время говоришь про то, что он горит в аду, а не потому, что когда-то он принудил тебя к браку и разлучил с любимым человеком? Прошло слишком много лет, чтобы так убиваться из-за давней любви, а к тому, что твой муж подлец, ты была готова! Какому нормальному человеку может прийти в голову шантажировать женщину собственным отцом, чтобы на ней жениться?!
– Он был ненормальным человеком! – выкрикнула она и вскочила на ноги. – Я никому и никогда об этом не рассказывала и никогда не расскажу!
– Он на самом деле… издевался над тобой?
Она кивнула очень сосредоточенно, как школьница, отвечающая на вопрос учителя.
– Все десять лет?
– Потом я смогла его остановить.
– Как?
– Он не хотел, чтобы в издательстве знали, что я его жена, он был уверен, что станет великим писателем, пророком, философом и так далее. Он думал, что негоже, когда у пророка жена – секретарша и что именно она принесла в издательство его рукопись!
– Зачем ты ее принесла? Тебе тоже хотелось, чтобы он стал великим писателем?
– Он меня заставил. Ему совсем нечем было заняться, он стал писать романы и меня заставил показать издателю его рукопись! И я показала. Я боялась его до смерти. Как… крокодила! Мне много лет снится, что за мной гонится крокодил и я залезаю на шкафы и полки, а он все крушит, и я все время слышу, как за мной все валится, падает, и он меня настигает!..
Ее вдруг заколотило так сильно, что задрожали волосы, и руки затряслись тоже.
– Не трясись! – скомандовал Глебов, и она послушно перестала трястись и испуганно уставилась на него своими глазищами.
– Что такое? – не понял Глебов.
Она молчала и таращилась на него.
– Постой, – сказал он в безмерном удивлении. – Ты что? Меня боишься?!
Она отвела глаза, и он неожиданно понял, что она на самом деле боится!.. Этого не могло быть, но это так и было!
Что такого он мог делать с ней, этот сумасшедший ублюдок, если она теряет всякий контроль над собой, стоит только на нее прикрикнуть?! Даже не прикрикнуть, а просто приказать?!
Тут он понял, что ему впору самому принимать успокоительное, и сказал себе, что со своими эмоциями разберется позже, а пока нужно разобраться с ней и с голосами, которые ей мерещатся! А может, и не мерещатся, а на самом деле звонят ей по телефону и говорят какие-то гадости!
Да, подумал он, заставляя себя вернуться в реальность. Телефон! Если кто-то ей вчера звонил, ничего не стоит это проверить! У Глебова масса необходимых связей «там, где надо», и, если нужно, ребята ему помогут в любой момент.
Эта мысль немного его успокоила, по крайней мере, она была вполне здравой.
– У тебя есть определитель?
– На домашнем телефоне? Конечно, нет!
– Ты не будешь возражать, если я попытаюсь выяснить, с какого номера тебе вчера звонили?
Она согласно кивнула.
– Делай что хочешь.
– Почему ты приехала ко мне?
– Потому что мне не к кому больше обратиться.
