Элисон Уэйр - Опасное наследство
Затем матушка меняет тему и интересуется:
— Есть какие-нибудь новости о моем сыне Сеймуре?
— Да, есть! Королева Елизавета вернула ему титул графа Хартфорда, принадлежавший его отцу. Это наверняка сделает Эдварда в глазах ее величества подходящей парой для меня.
Миледи смотрит на меня с явным сомнением:
— И не жди, что она в ком-то увидит подходящую для тебя пару. Откровенно говоря, я не представляю, каким образом можно получить разрешение на этот брак, которого ты так жаждешь.
Глядя на мою бедную матушку, чье тело безвольно распростерлось в кресле, я с испугом понимаю, что должна поспешить, если хочу, чтобы она использовала свое влияние на королеву. И заявляю без обиняков:
— Нам нужна ваша помощь, миледи. Именно поэтому я и приехала. Нед ждет за дверью. Он тоже приехал из Хэмптон-Корта. Он… мы хотим попросить вас кое о чем. Это очень важно. Пожалуйста, выслушайте меня. Мы считаем, что в ваших силах помочь нам.
Мама только вздыхает, слушая эти мои путаные объяснения.
— Вот что, позови-ка ты лучше Стоукса. — Она с трудом поднимается и усаживается снова, царственным жестом опираясь на трость.
— А Нед? — спрашиваю я.
— Он может немного подождать.
Появляется мой отчим Стоукс и начинает суетиться вокруг моей матери, усаживая ее поудобнее в кресле. Она стоически терпит это, а затем говорит мужу:
— Молодой граф, который ждет сейчас за дверью, и моя дочь Катерина хотят вступить в законный брак. На мой взгляд, это для нее вполне подходящая партия. Остается только получить разрешение королевы.
— Это и в самом деле весьма подходящая партия, моя дорогая, — кивает отчим, который явно привык во всем подчиняться жене. — Но вот согласится ли ее величество?
— Она будет ставить препоны, в этом нет никаких сомнений. Но я с давних пор имею некоторое влияние на Елизавету и готова попытаться убедить ее.
— Тогда позовем графа, моя дорогая?
Унизанной кольцами рукой матушка величественно указывает на дверь, и Стоукс приглашает Неда. После того как тот отвешивает ей элегантный поклон, миледи приглашает его встать на колени, чтобы она могла благословить его.
— Добро пожаловать, сын Сеймур, — говорит она шутливым тоном. — Можешь поцеловать меня. — Мама улыбается, глядя на гостя. Он встает и наклоняется к ней. — Кажется, ты хочешь о чем-то попросить меня?
— Да, мадам. — Голос Неда выдает его волнение. — Я приехал к вашей милости, чтобы официально просить руки леди Катерины.
— На что я с радостью даю свое согласие. — Матушка улыбается. — Я давно хотела, чтобы ты стал моим зятем, и надеюсь, что, прежде чем я уйду из этой жизни, Катерина обретет счастье.
Нед, стоящий рядом со мной, незаметно берет меня за руку в складках юбки и облегченно вздыхает. Он так красив — его щеки чуть зарделись, а глаза горят радостью.
— Ну, дочь, — отрывисто говорит мама, — я даю тебе мужа, если таковы твои желание и добрая воля.
— Я всем сердцем хочу любить милорда Хартфорда, — горячо заявляю я.
— Значит, вопрос решен. И теперь, Стоукс, мы должны придумать, как наилучшим образом обратиться к ее величеству. Если я приеду к Елизавете лично, она, возможно, с ходу откажет. Но если мы напишем письмо, объясняющее преимущества этого брака и заверяющее ее в нашей преданности, то она может перечитать его несколько раз и обдумать на досуге. Этот вариант представляется мне наиболее предпочтительным.
Отчим свойски хлопает Неда по спине:
— Ее милость напишет королеве Елизавете ходатайство за ваше лордство.
— Нет, мы, пожалуй, сочиним его вместе с тобой, — решает миледи. — Вот что, Стоукс, составь пока черновик, а я его перепишу и, возможно, добавлю к твоим аргументам свои. И мы, даст Бог, получим разрешение королевы. А сейчас я хотела бы поговорить с Катериной наедине.
Мужчины кланяются и выходят из комнаты.
— Скажи мне еще раз, девочка, ты действительно желаешь этого брака? — Мать смотрит на меня в упор таким знакомым пронзительным взглядом.
— Да, миледи! — восклицаю я. — Я страстно мечтаю выйти замуж за лорда Хартфорда!
— Тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы это случилось. Я обманула надежды одной дочери, но с другой этого не произойдет. Я лишь хотела убедиться, что тебе хватит сил бороться. Ну, раз так, мы напишем письмо Елизавете, а потом отпразднуем вашу помолвку!
Меня просто распирает от радости, а когда я выхожу из комнаты, Нед подхватывает меня и весело кружит, а потом целует — так страстно, что я буквально таю от наслаждения. Скоро, совсем скоро этому мучительному ожиданию придет конец и мы станем мужем и женой. Мои мысли устремляются в счастливое будущее: вот мы с Недом сидим возле камина, а у наших ног на ковре играют дети; а вот нас чествуют при дворе, и даже королева Елизавета, уверившись наконец, что мы не представляем для нее угрозы, милостиво нам улыбается. Я даже осмеливаюсь заглянуть в более далекое будущее и вижу супружескую пару, восседающую на тронах, — короля и королеву…
Эти счастливые мечты прерывает Стоукс, который зовет нас в спальню миледи. Они с матерью закончили писать письмо. Оно короткое и отражает самую суть.
— Лучше сразу взять быка за рога, — объясняет миледи, неловко ерзая в своем кресле.
Я беру письмо и читаю строки, которые следуют за утонченными приветствиями, требуемыми этикетом:
«Поскольку граф Хартфорд питает расположение к моей дочери, леди Катерине, я нижайше прошу Ваше королевское величество проявить к ней доброту и милость и, если такова будет Ваша высочайшая воля, разрешить ей вступить в брак с названным графом».
И это все? Неужели моя мать считает, что такого письма достаточно? Я передаю его Неду, он читает и хмурится.
— При всем уважении, ваша милость, мы надеялись, что послание будет более убедительным.
— Поверьте мне, — говорит миледи, морща нос, — письмо не должно показывать, что мы предвидим отказ ее величества. Это только начало. Я сперва отправлю это письмо, а потом, когда будет заложен фундамент, лично поеду ко двору, чтобы добиться согласия ее величества. Не думаю, что Елизавета откажет своей старой подруге. А теперь мне пора ложиться. На сегодня уже хватит переживаний. Да и устала я так, что кости ломит.
Мама собирается подняться, и Стоукс с Недом одновременно бросаются к ней, чтобы помочь. Но когда она уходит, тяжело ступая и опираясь на руку моего отчима, я, к своему ужасу, замечаю яркую кровь, запятнавшую ее кресло и зад платья. Я знаю, это не месячные — у нее они закончились три года назад.
Я смотрю на Неда, который тоже уставился на кресло, потом наши глаза встречаются. Но я даже не смущаюсь, поскольку впадаю в ужас, видя это страшное свидетельство того, что моя царственная матушка, оплот и опора моей жизни, залог моего будущего, всего лишь обычная смертная.
У миледи телесные жидкости в матке, поясняет мне доктор Аллен. Ей помогут отдых, а также настойка герани и розы. Он категорически запрещает миледи покидать дом, а потому поездка ко двору откладывается на неопределенное время.
И стало быть, — ах, мой милый Нед, как же это вынести? — ее письмо пока тоже не может быть отправлено королеве.
Кейт
Февраль 1484 года, Вестминстерский дворец
— Мадонна, прошлым летом ко двору приезжал один мой друг, итальянец по имени Доминик Манчини, — вполголоса произнес Пьетро Кармелиано, хотя, кроме нас двоих, в библиотеке никого не было. — Он состоял в свите французского посла, и ему было поручено отправлять домой отчеты о положении дел в Англии. А потому он всегда волей-неволей одним из первых узнавал о происходящем.
— И каков он из себя, этот Доминик Манчини? — поинтересовалась Кейт.
— Монах, глубоко религиозный и сострадательный человек. К тому же очень мудрый. Он составлял отчет о пути к трону вашего батюшки короля, но мне не довелось прочесть его полностью, потому что брат Доминик покинул Англию прошлым летом, когда его работа еще не была закончена. — Пьетро замолчал, явно пребывая в сомнении.
— Прошу вас, говорите откровенно, — настаивала девушка. — Какова бы ни была правда, я хочу ее знать.
— Хорошо, мадонна, я расскажу вам все. Доминик получил эти сведения от нескольких людей при дворе, включая доктора Арджентайна, который был врачом вашего кузена, юного короля Эдуарда. Простите меня, мадонна, но брат Доминик с самого начала подозревал вашего отца в дурных намерениях, считая его человеком честолюбивым и коварным. Он знал, что граф Риверс и сэр Ричард Грей — верные слуги Эдуарда, и был потрясен, когда милорд Глостер казнил обоих.
— Но они угрожали моему отцу, — возразила Кейт.
— Да, мадонна, брат Доминик знал это; а еще он знал, что ваш отец ненавидит Вудвилей и винит их в смерти его брата Кларенса. По мнению моего друга, у милорда Глостера было немало достоинств: он умело управлял севером, был отважным воином и служил примером в частной жизни. Но, хотя брат Доминик пришел в ужас, поняв, какую власть захватили в свои руки Вудвили, на него произвел большое впечатление юный Эдуард: монах превозносил его до небес.
