Георгий Ланской - Оглянись на пороге
— Вот как бывает, — горько сказала Алла, стоявшая рядом. — Живешь, живешь, а потом — бац! И нет человека. Куда что девается?
Она тоже держала Сергея за руку, словно боялась отпустить: вдруг тот упадет прямо в яму. Другой рукой Алла небрежно удерживала охапку красных гвоздик. Ее собственный муж Николай стоял неподалеку с непокрытой головой и мрачно смотрел вниз.
Отпевание происходило в кладбищенской часовеньке, маленькой, холодной, куда с трудом уместились все желающие проститься. Кроме того, там стоял еще один гроб, в котором покоился неизвестный мужчина, если верить словам священника, некий Михаил, оттого толпа скорбящих выглядела несколько разношерстной. Люди стояли, выдыхая пар из ртов, всхлипывая под монотонную молитву священника, а с тонких свечей на пол падали капли расплавленного воска.
После молитвы гробы поставили на грузовички и развезли к загодя вырытым могилам. Толпа распалась и пошла по расчищенным кладбищенским дорожкам в разные стороны — каждый к своему покойнику.
— Ольга Чернова, — задумчиво прочитала Алла на свежем кресте, который со временем должны были заменить на мраморный камень. — Господи, как непривычно… Я, кажется, только сейчас смогла назвать Лелю Ольгой, осознав, что ее нет. Это варварство какое-то, честное слово…
Ирина обернулась и шикнула на величественную мать, которая, судя по всему, ничуть не скорбела. Та ответила дочери холодным взглядом и бережно уложила цветы на свежий холмик.
Сама Ирина к свекрови испытывала легкую жалость и, сердясь на себя, все пыталась припомнить что-нибудь хорошее, доброе, но образ размывался, оставляя в памяти суетливое любопытство покойной и ее сладковатые улыбочки, с приторным присюсюкиванием. По сути, она на Лелю толком и не обращала внимания, а вот муж смерть матери воспринял очень тяжело.
Сергей держался с большим трудом, потому забота Ирины и Аллы не выглядела лишней. Если первое время он еще как-то бодрился, да и то благодаря тому, что не видел мать в гробу, то потом совсем расклеился, то и дело вытирал слезы трясущимися руками. Сергей чувствовал себя виноватым и ничего не мог с этим поделать.
Ольгу погубило высокое давление. Она еще с вечера чувствовала себя неважно, реагируя на перемену погоды, беду всех гипертоников, но понадеялась, что обойдется, наглоталась таблеток и легла спать. Удар пришелся на середину ночи. Авантюристка Леля скончалась почти мгновенно, так и не сообразив, что умирает. Сергей, мятый, пьяный, в это время спал в соседней комнате после небольшого корпоратива, ничего не почувствовав. Утром он проснулся непривычно поздно, ворочался в постели и наконец барским голосом крикнул матери, чтобы принесла воды. Та не отозвалась. Сергей поворчал, поднялся с кровати и пошел на кухню. Ему даже в голову не пришло, что Ольга лежит в своей комнате. Подумал, что она отправилась в магазин, и пошел смотреть телевизор. Только около часу дня, проголодавшись, заметил, что пальто и обувь матери находятся на прежних местах, ворвался в спальню и, безуспешно попытавшись реанимировать давно остывшую Ольгу, вызвал «Скорую».
Оставаться в квартире, где ему виделся укоряющий призрак, Сергей не мог, помчался к жене и, едва дождавшись, пока Ирина вытолкает Димку, взмолился о помощи.
— Ну не могу я там, не могу. Мне все кажется, что мама в комнате. Там как будто ворочается кто и дышит, понимаешь? Можно я тут, а?..
— Конечно, конечно, — успокаивала она его, гладила по голове и с досадой думала про себя, что Леля скончалась ей назло в самый неподходящий момент.
Сергей остался, а Ирине пришлось долго и мучительно объясняться с Димой, которому возвращение мужа в родные пенаты никак не понравилось.
— Дим, не могу я его сейчас выгнать, — говорила она в трубку приглушенным голосом, чтобы муж, засевший в ванной, не услышал. — У него мать умерла все-таки. Он теперь совсем один.
— Ир, я все понимаю, — досадливо бубнил Дима в трубку. — Но он же взрослый мужик, в конце концов! Пусть возьмет себя в руки.
— Дим, ну как тебе не стыдно?
— Почему мне должно быть стыдно? Я понимаю, похороны и все такое, но почему он это все взвалил на тебя?
Ирине почему-то эта мысль в голову не приходила. В семье ей очень часто приходилось заниматься разного рода мероприятиями, не касавшимися чего-то глобального, вроде ремонта, покупки машин, организации праздников. Похороны автоматически попали в ее обязанности, и, «взвалив» их на себя, она даже не подумала, что ее с Сергеем семья осталась в прошлом.
Дима ждал ответа, а Ирина не знала, что сказать. Мысль, что она сейчас, в такую минуту, бросит совершенно растерявшегося мужа, спихнув проблему со своих плеч, показалась ей гадкой.
— Я сделаю все, что требуется, — твердо сказала она. — Нравится тебе или нет, но пока он мой муж.
— Мне это совсем не нравится, — зло сказал Дима. — Он… он все нарочно делает.
— Он нарочно убил свою мать?
— Нет, но… Специально пришел к тебе, потому что ему некуда идти, и хочет завладеть тобой.
— Я не хочу сейчас об этом говорить, у меня и так забот полон рот.
Дима помолчал, а потом сказал обиженно:
— Конечно. Только у тебя за заботами на меня не осталось времени.
Сергей вышел из ванной, и Ирина отключила телефон, не желая больше поддерживать этот неприятный разговор. Ревность любимого была понятна. В конце концов, в чем-то он был прав и действительно оказывался за бортом ситуации, на которую никак не мог повлиять. И сейчас, перед лицом настоящей трагедии, Ирина вдруг оказалась на распутье, не зная, что делать и куда пойти. К чужому, ставшему таким родным за короткие дни, или к своему, за то же время ставшему совсем чужим.
Она не хотела признаваться самой себе, да и вообще даже на миг не задумалась над тем, насколько Димка, интуитивно нащупавший слабое место в ее глухой обороне, окажется прав. Муж, несчастный и одинокий, оказался дома, и она моментально прикипела к нему сердцем, пожалев за его боль и горе и вспомнив все, что было на протяжении этих десяти лет брака. Разумеется, романа с Натальей, днем и ночью дежурившей в больнице у постели дочери, она не могла ни забыть, ни простить, но теперь, после собственной связи с Димой, относилась ко всему легче.
Этот парень заставил ее сердце трепетать.
Вернувшийся муж наполнил дом привычным теплом, стабильным и монолитным, как скала.
И что же теперь делать?
После похорон и ресторана с поминальным обедом они поехали домой вдвоем, как в старые добрые времена. Дима так и не позвонил, а Ирина чувствовала себя такой же несчастной. Несколько раз она украдкой нажимала на кнопку вызова, но, не дождавшись даже первых гудков, сбрасывала, не зная, что будет говорить и как оправдываться.
