Сюзанна Форстер - Лицо ангела
Рука Джордана коснулась самой чувствительной части ее груди, у нее сквозь зубы вырвался звук удивления, что заставило их обоих остановиться.
Мучительно голубые глаза. Она не могла смотреть на них.
— Что происходит? — задал он вопрос. Джордан не касался ее груди, но его рука все еще находилась достаточно близко, чтобы разбудить каждое нервное окончание. И желание сомкнуть пропасть между ними было слишком сильным.
Она не знала, что делать.
К счастью, знал Джордан. Он взял Анджелу за плечи, как и хотел сначала, и развернул ее. Но когда он коснулся ее запястий, она издала другой удивленный звук. Причины для этого не было. Он даже не начал ее развязывать. Он ничего такого не делал, чтобы заставить ее подпрыгнуть или прошипеть сквозь зубы, но она сделала и то и другое. Ее кожа была гиперчувствительной. Было такое ощущение, что у нее до сих пор жар, и она не выносит прикосновений. Казалось, каждое прикосновение пронизывало ее слабым приятным током.
— С тобой все в порядке?
— Да, — она пыталась не реагировать, когда Джордан снова коснулся ее.
Если она не будет сидеть смирно, так и останется связанной!
— Тебе больно? Веревки жмут или что?
— Нет, нет, продолжай. Со мной все будет нормально.
Ей следовало бы догадываться, сколько доброты и силы заключено в его руках. Она видела это в своих исследованиях. Глубокие синие и перистые красные линии на его соматосенсорной коре головного мозга означали, что доктор Карпентер был чувствительным человеком с обостренным чувством осязания. Неудивительно, что Анджела была смущена. Когда Джордан касался ее, чувственные сигналы стремительно пронизывали тело девушки, и она могла думать только об этом. Что-то горячее пронзило ее ладонь.
— О!
— Что случилось, Анджела?
— Я не знаю, — она покачала головой. — Я не знаю.
Джордан нежно повернул девушку, чтобы посмотреть на нее, и произошло нечто неожиданное. Может быть, это были ее глаза.
Может быть, они молили его поцеловать ее, может быть нет. Но он взглянул на ее губы с таким нескрываемым желанием, что Анджела наклонилась к нему, предлагая его губам свои губы. Джордан боролся с желанием. Анджела смотрела, как его челюсть сжалась, и это возбуждало ее.
— Анджела, это только все осложнит.
— Я знаю, знаю, — она начала отодвигаться от него, когда он схватил ее за руки и притянул ее губы к своим.
— Не делай так, — предупредил он. — Не отодвигайся, когда я так сильно хочу поцеловать тебя.
Его губы были такими же волшебными, как и его руки. Этот поцелуй вынес наружу все чувства, которые у нее были, и, о Боже, что это были за чувства! Восхитительные и клокочущие. Анджела приподнялась, но он ее опустил, схватив за руки. Их тела слились под горячим натиском ощущений. Ее грудь прижалась к его груди, и если бы не простыня, они бы соприкоснулись обнаженной кожей. Возбужденные, они были похожи на жаркий костер во тьме ночи.
Когда Джордан отпустил девушку, ее простыня сползла до талии.
— Ты прекрасна, — прошептал он. — Боже, как ты прекрасна.
Анджела, пытающаяся избавиться от веревок, застонала. Она не могла больше терпеть. Чувство внизу живота было слишком сильным.
Что-то нестерпимо мучило ее, целиком захватило ее мысли.
— Развяжи меня, — молила она.
— Не думаю, что могу это сделать, — сожаление в голосе Джордана боролось с голодом во взгляде.
— Так помоги мне, Боже, я не… Почему нет?
— Потому что я хочу тебя такой… в моей власти.
Анджела замерла. Даже дышать, казалось, было опасно. Это была отдача, которую она так долго ждала — он ждал своего шанса, когда она не сможет остановить его… и было чувство, что она будет наслаждаться каждым мгновением, будучи в его власти…
Если выживет.
Глава 20
— Если ты не хочешь чтобы я делал это, Анджела, скажи нет… скажи это прямо сейчас.
— Делал что?
— Трогал тебя, заставил тебя стонать, сделал тебя своей.
Легкими касаниями, Джордан провел пальцами по очень бледной, очень нежной коже девушки. Анджела изо всех сил натянула веревки, стягивающие запястья. Ей нужны ее руки. Они нужны ей сейчас так, как никогда прежде. Как же ей удержать сползающую простыню и спрятать лицо так, чтобы он не смог увидеть краску смущения, покрывшую лицо и шею. Как она может защититься от этого мужчины, который только что поклялся защищать ее? Ведь это, наверное, была единственная вещь в жизни, о которой она всегда мечтала. Длинные пальцы спустились ниже, к внутренней части ее запястья и кружили там, вызывая дрожь во всем теле. Все что могло сжаться внутри нее, сжалось. Все, что могло дрожать, дрожало.
«Его прикосновения восхитительны» — подумала Анджела. Доктор Карпентер явно знает в этом толк.
Тело Анжелы уже отвечало ему, но разум не мог определить тот момент, когда она сдалась. Она не понимала, как могла позволить мужчине связать ее, и делать с ней все эти вещи. Без принуждения, без применения способов, которыми пользовался ее приемный отец, стремившийся управлять каждой ее мыслью и действием.
Ее первой попыткой освободиться от отчима был ночной побег с Бенджамином, ее школьным возлюбленным. Той ночью Анджела решила вернуть себе контроль над своей жизнью и поклялась, что никто и никогда не будет вновь управлять ею. Но автомобильная катастрофа заставила влюбленных вернуться в лапы ее приемного отца, и эта история завершилась чудовищной трагедией. Анджела все еще чувствовала себя виноватой в том, что произошло с Беном. Он доверял ей. Адам доверял ей. И она никогда не хотела причинить боль ни одному из них.
— Не давай мне выбора, — прошептала она Джордану.
— Я и не смог бы.
Его пальцы прекратили движение, но не тело Анжелы. Казалось, еще немного, и ее унесет, словно течением. Казалось, она закипает изнутри, превращаясь в облачко пара. Облачко, которое улетит в летнее небо, и случайный прохожий, подняв голову вверх, сможет увидеть размытые очертания женского лица. «Ангельского личика» — с иронией подумала Анджела.
Джордан дотронулся до веревок стягивающих запястья девушки, и ее пальцы сжались. Анджела чувствовала, что он колеблется, не силах принять решение. Он хотел освободить ее. И возможно, это было именно то, чего она ждала.
Но она не хотела освобождения. Не хотела.
На мгновение Анджела замерла. О чем она думает?
Все происходящее было совершенно неожиданным для нее. Контроль был самой драгоценной вещью, она одержима им. Она позволила собственному отцу умереть, чтобы возвратить контроль. Анджела, конечно, не убивала его. Но и не спасла.
