Лариса Соболева - Миф о вечной любви
– О-о-о… – раздался стон Михайлова. – Ну, ты и…
– Договаривайте, договаривайте. Дура, да? Конечно, дура. Купилась на ваше внимание, а вам нужно было самоутвердиться перед женой… Еще и плату мне предложил! Да как вы смели?! Выпустите меня!
Санька дергала заблокированную дверцу, но тщетно. Михайлов, как истинный иезуит, ждал, когда у нее кончится заряд. Закончился. Она запыхтела, скрестив руки на груди и набычившись, в результате он получил возможность оправдаться:
– Когда она оставила меня в твоей машине, это была последняя капля, хотя и ей есть в чем меня упрекнуть. Я разрешил пожить ей в городской квартире, пока не куплю для нее отдельную. Завтра она переезжает, нам даже развод не нужен, брак был гражданским. Ну, не сложилось. И кто виноват – трудно сказать. Она переоценила себя, думала, без любви обойдется, а мне-то видно… Незаметно оба дошли до скрытой, латентной ненависти, ты была лишь поводом покончить со всем этим. Но когда финал близок, начинаешь понимать, что теряешь, поэтому она приехала сюда и застала нас. Изменить уже ничего нельзя. Сашка…
Михайлов взял ее за плечи и притянул к себе, улыбнулся, потому что она не пыхнула, как всегда, однако предупредила:
– Я твоей любовницей не буду!
– Так что же, мне жениться на тебе?
– Женись! – вскинулась Санька, заглянув ему в глаза и проверяя, насколько серьезно можно с ним говорить. – Я согласна.
А растерялся-то как! И нашел контрдовод:
– Мне сорок один год, я старше тебя на…
– Вот именно, сорок один! Думаешь, найдешь лучше меня? Я хотя бы тебя люблю, разве этого мало? Ну, так как? В противном случае открой дверцу и вызови такси, я поеду на вокзал.
– Похоже, у меня нет выбора.
– Нет, – подтвердила Санька твердо.
Михайлов протяжно вздохнул, но это уже так, для виду. Затем махнул рукой: дескать, согласен на все твои условия, и обнял Саньку. Ну, вот, она теперь улыбалась и светилась, а собиралась плакать на верхней полке.
Итак, две жертвы, которые имелись, но стояли особняком, – Виктория и Аля. Крайний вычислил, что Викторию прикончил Константин, – опять же, если понятно, почему он убил Ию и Рудольфа, то неизвестно, чем не угодила ему Виктория. И смерть Али до поры до времени была темной стороной…
Статуэтка – она явилась ключом и связала Константина с Олесей. Кто еще знал, где стояли две статуэтки? Леля, Дина? А мотив у них какой? И потом, улика-то идиотская. Нет, правда, убийца взял из всей квартиры статуэтку! Круто. Тем не менее эти две фигурки видели абсолютно все, кто бывал в доме Али.
А мотив у Олеси все-таки был. Это же ее муж с любовницей убит, значит, она в любом случае подозреваемая, как и супруг Ии, Костя.
Второе звено в цепочке – стакан. Да, подобные стаканы есть везде и всюду, но! Кто вдруг ни с того ни с сего пригласил на свидание Глеба? Олеся. В кафе «Сосенки» ему принесли минералку и стакан, недопитую бутылку он забрал с собой, а стакан… Да, она его украла. Бережно украла, сохранив отпечатки пальцев Глеба. Не получилось бы украсть стакан, она нашла бы позже, как заполучить улику. Дело в том, что Глеб был обречен, его заранее определили в убийцы. Олеся определила, потому что он находился с Рудольфом в безусловной конфронтации с давнишних времен.
– Я правильно рассуждаю? – спросил Крайний на допросе, Олеся проигнорировала его вопрос. – Когда я все это сложил, у меня не было главного – улик против вас. Вы же лихо расправились с Константином. Леля по глупости попалась на вашем пути, вы ее пырнули ножом, а свалили на Константина, который в свою защиту ничего не мог бы сказать. Но вот рост… Константин под таким углом не мог всадить нож в Лелю, это сделал человек маленького роста, то есть вы. А нож где взяли? Не в кустах же нашли, тем более кустов там нету. Гражданка Хоруженко, вы лучше чистосердечно сознавайтесь, поверьте, это выгодно для вас в вашем положении.
Олеся, маленький очаровательный зверек с повадками крупного и жестокого хищника, процедила сквозь беленькие зубки:
– С собой носила. Когда этот дебил приволок Лельку, я сначала ее – она же все слышала, потом его из пистолета…
– А нож подбросили к Константину, – завершил картину Крайний. – Ну а теперь скажите, зачем вам понадобились две попутные жертвы? Да ладно, говорите, вы же попались с поличным, при попытке сделать смертельный укол Леле. Леля уже дала против вас показания. Ну?
Она надолго впала в состояние транса, так казалось со стороны, и мальчики-оперативники переглядывались, недоумевая, почему Крайний не давит на нее. А Юрий Петрович был уверен, чувствовал, что Олеся преодолевает невидимый ему барьер, тяжелое для нее препятствие. Пусть сама это сделает, ей нужно освободиться, ведь в голову матери двоих детей не просто так пришла идея избавиться от мужа столь необычным способом. И начала она тягуче, будто сонная муха, но постепенно оживилась, а вот жалела ли о содеянном? Трудно сказать.
– Если б вы знали, как тяжело с ним было…
– С Рудольфом? – участливо спросил Крайний.
– С ним. Вот зачем он столько сил затратил, чтоб жениться на мне? Я же не нужна ему была. Если б дождалась Глеба, моя жизнь сложилась бы по-другому, да и его… Глеба тоже. Появились дети, но Руди нас не любил – это было заметно всем. И стыдно. За него, за себя стыдно. И обидно за детей. Я давно знала, что он изменяет мне. Ненавидела его, а он ничего не замечал. Я затаилась и ждала подходящего момента, еще не зная, что предприму… Хотя нет! Надеялась, что все образуется… Долго надеялась…
Однажды с Олесей встретился Константин и сообщил, что его жена ушла к ее мужу. «Куда?» – задала она естественный вопрос. Рудольф купил квартиру на имя новой любовницы – это был знак, что наступает конец.
Итак, почти половина из тридцати шести лет прошла в обмане, унижениях и горьких обидах. Перспектив впереди – ноль, муж оставит ей маленькое содержание, на детей ему плевать. И ради этого Олеся кинула лучшие годы к его ногам, бегающим по шлюхам? А главное – за что ее наказал Руди? А детей за что?
Не меньше бесился и Константин, он порывался удавить любовников, ведь ради Ии он отказался от спортивной карьеры. Приходилось надолго уезжать на сборы, Ию это не устраивало, но только поначалу, пока ее не приняли в фирму Рудольфа. Костя хватался за любую работу, приспособиться к вялотекущему режиму после большого спорта ему было чрезвычайно тяжело. Он серьезно задумался, куда пойти учиться. А как узнать, к чему у тебя есть способности, если с детства знал одно: спорт, спорт, спорт? Костя будто очутился на непрочном мосту, который висел над пропастью, – страшно сделать шаг: вдруг не туда. И тут Ия преподнесла сюрприз! Она заслуживала кары.
– И Рудольф, – вынесла приговор Олеся.
