Нора Робертс - Объятия смерти
«Вот уж сестра так сестра!» – думала Ева. Мевис меняла свою внешность чаще, чем подросток трусы. Джулианна теперь делала то же самое, но не ради требований моды. Хотя, возможно, это тоже играло роль. Еву всегда озадачивало женское стремление переделывать себя, экспериментировать со своим обликом. Чтобы привлечь кого-то? Может быть. Но в основном – чтобы удовлетворить собственную жажду перемен, желание видеть в зеркале все новые и новые отражения.
Когда дело доходило до возни с прическами и косметикой, Ева чувствовала, что на ее личность кто-то посягает. Но ведь большинству женщин нравилось заниматься своей внешностью. Должно быть, в тюрьме Джулианне этого недоставало. Косметический салон в Докпорте едва ли мог ее удовлетворить.
Стала бы она рисковать, компенсируя это здесь, в Нью-Йорке? «Вряд ли, – думала Ева. – Джулианна не настолько глупа, чтобы являться к косметологу в том же городе, где она убивала, и где ее лицо демонстрируют на всех экранах». Люди, которые работают с лицами, волосами и телами, запоминают их. Сколько раз она слышала, как Мевис и ее жуткий косметолог Трина болтают об этом.
Ева не сомневалась, что в эти дни Джулианна сама делала себе прическу. Большинство женщин это умеют – даже те, кто не может себе позволить обращаться к консультантам за советом. Но Джулианне наверняка захочется расслабиться хоть на один день или даже уикенд в каком-нибудь косметическом центре. И этот центр должен быть самого высокого уровня.
«Европа! – решила Ева. – Конечно, нужно продолжать проверку косметических центров в Нью-Йорке, но я бы сделала ставку на Париж или Рим».
Ева вернулась к столу и дала задание компьютеру. Он должен был провести глобальный поиск косметических центров экстра-класса и представить двадцать наименований. Подумав, она заказала информацию о пяти лучших транспортных компаниях, осуществляющих перевозки из Нью-Йорка в Европу.
– Попытка не пытка, – пробормотала Ева, посмотрела на часы и выругалась. – И почему у меня ни на что не хватает времени?
Довольная наличием новой нити, Ева отправилась выполнять обещание, данное Пибоди. Идя по коридору, она не переставала думать. Яд – традиционное женское оружие. К тому же Джулианна старается убивать без физического контакта с жертвой. Секс был для нее вынужденным злом.
«Я всегда считала секс унизительным для обоих партнеров. Женщина позволяет грубо вторгаться в нее…»
Нет, Джулианна не стала бы вонзать в тело нож – это слишком походило на секс. «Еще одна разница между нами», – невольно подумала Ева и вытерла о брюки внезапно вспотевшие ладони.
Но тут в голове у нее отозвался эхом голос Джулианны: «Вам приходилось убивать, так что вы это знаете».
Еве пришлось напомнить себе, что она никогда не убивала ради удовольствия или ради прибыли. Тем не менее, она отняла человеческую жизнь в восьмилетнем возрасте. На такое не была способна даже Джулианна.
Почувствовав головокружение, Ева закрыла лицо руками и вздрогнула, когда кто-то схватил ее за локоть.
– Допрос будет в комнате С, – сказал Макнаб. – Простите, я не хотел вас пугать. Я шел следом за вами, думал, вы меня слышали.
– Я задумалась. А вы что здесь делаете?
– Хочу понаблюдать за Пибоди в действии. Я не стал ее предупреждать, чтобы она не отвлекалась, но решил, что могу заскочить в секцию наблюдения на десять-пятнадцать минут. Не возражаете, лейтенант?
– Конечно, нет. Макнаб…
– Мэм?
Ева открыла было рот, но передумала и покачала головой:
– Неважно.
Они двинулись по узкому коридору мимо серых дверей камер временного задержания и вошли в секцию наблюдения. Это было небольшое помещение с двумя стеклянными стенами одностороннего видения. Освещение было тусклым, а в воздухе ощущался запах леса – по-видимому, кто-то пользовался хвойным лосьоном после бритья или хвойным порошком для чистки.
Можно было выбрать одну из трех более комфортабельных комнат, снабженных креслами, автоповаром, оборудованием и экранами, позволяющими видеть и слышать допрос. Но Ева считала, что, пользуясь этими приспособлениями, наблюдатель находится слишком далеко от объектов наблюдения. Она предпочитала стекло.
– Принести вам стул?
– Что? – Ева недоуменно посмотрела на Макнаба.
– Стул, на случай, если вы устанете стоять.
– Мы с вами не на свидании.
Макнаб сунул руки в карманы и надулся.
– Я просто старался быть внимательным, потому что вас стукнули по голове и разукрасили вам физиономию.
Ева успела забыть о состоянии своего лица и не слишком обрадовалась, когда ей о нем напомнили.
– Спасибо, но, если мне понадобится стул, я могу принести его сама.
Когда по другую сторону стекла открылась дверь, лицо Макнаба прояснилось.
– Она идет! Желаю удачи, беби!
– Сержант Беби, – поправила Ева и приготовилась наблюдать за шоу.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Усадив Морин Стиббс за шаткий стол, Пибоди включила запись и предложила ей стакан воды. «Вполне профессионально и без лишних угроз», – с одобрением подумала Ева.
Полицейский Трой Трухарт занял пост у двери. Он был молод, красив и выглядел не более свирепо, чем щенок кокер-спаниеля. «Но униформа произвела должное впечатление», – подумала Ева, видя, как взгляд Морин мечется между Пибоди и Трухартом.
Ева ощущала, как напряжены нервы Пибоди, видела это напряжение в быстром взгляде, который она бросила на стеклянную перегородку, наливая воду.
– Не понимаю, почему я должна была ехать сюда. – Морин сделала маленький глоток, словно бабочка на цветке. – Муж и дочь ждут меня дома.
– Это не займет много времени. Мы ценим ваше сотрудничество, миссис Стиббс, и я уверена, что ваш муж будет вам благодарен за оказанную нам помощь. То, что дело до сих пор остается открытым, должно быть, нелегко для вас обоих.
«Отлично, – подумала Ева. – Говори ей о муже при каждом удобном случае».
Пибоди начала напоминать Морин ее показания, прося ее повторить или уточнить некоторые детали.
– В электронном отделе редко проводят допросы. – Макнаб беспокойно теребил серьгу в левом ухе. – Как у нее получается?
– Пока все хорошо.
Пибоди бойко задавала вопросы, но Ева чувствовала, что в глубине души ее таится неуверенность.
– Я уже говорила об этом. – Морин поставила чашку с водой. – Какой смысл заставлять нас переживать все заново? Ее нет уже несколько лет.
– Она не говорит «умерла» и не называет Маршу по имени, – заметила Ева. – Пибоди следует использовать это и надавить на нее.
– Должно быть, смерть Марши сильно потрясла вас. Вы ведь были близкими подругами?
