Евгения Марлит - Златокудрая Эльза. Грабители золота. Две женщины
– Мне запрещено говорить, – вскрикнула Берта, приподнимаясь на постели, – но я должна рассказать Сабине все, даже если это причинит мне смерть. Оно и лучше будет.
Она привлекла старую ключницу к себе на кровать и с горькими слезами покаялась ей в своей вине. У нее была любовная связь с Гольфельдом. Он обещал на ней жениться, она же должна была торжественно поклясться ему, что будет держать это в тайне, и предъявить свои права только тогда, когда он даст свое согласие, так как, по его словам, он должен был считаться со своими родными, которых он хочет постепенно подготовить к этому решению. Она поклялась и, будучи очень восторженной, добавила к этой клятве, что ни одно слово не вырвется из ее уст до тех пор, пока она не получит возможность всем сообщить свою тайну. Их свидания происходили в «Башне монахинь» или в павильоне парка.
Никто ничего не подозревал об этом, и только баронесса, заметив что–то неладное, крайне рассердилась и запретил девушке бывать в замке. Однако это нисколько не поколебало смелых надежд Берты, так как Гольфельд утешил ее счастливым будущим.
Тут появилась Елизавета Фербер, и он стал совсем другим. Он избегал Берты, а когда она насильно добивалась свиданий, то выказывал ей жестокость и презрение, возмущавшие ее гордость. Наконец, она убедилась, что все кончено, что она обманута – вот тогда–то ей и стало все ясно о своем положении. Она пришла в отчаяние и тут начались ночные странствования. Она не могла сомкнуть глаз и только в тихом, пустынном лесу ей становилось немного спокойнее. Наконец, все закончилось, как заканчивались бесчисленное множество раз подобные драмы, Гольфельд предложил ей некоторую сумму денег для того, чтобы она отказалась от своих притязаний и уехала в отдаленный город. Он уверял, что мать и линдгофские родные заставляют его жениться на новоиспеченной «девице фон Гнадевиц». Берта назвала его лжецом и, преисполненная жаждой мести, ворвалась в комнату его матери, и рассказала ей все. До этих слов Берта, оживленно жестикулируя, повествовала по порядку обо всем. Теперь она замолчала, и на ее лице, горевшим лихорадочным румянцем, появилось безграничное выражение ненависти.
– Эта ужасная женщина, у которой всегда на языке библейские изречения, – задыхаясь, продолжала она, – вытолкала меня вон и пригрозила затравить собаками, если я еще когда–нибудь окажусь в замке. С той минуты я не помню, что было со мной, – закончила Берта, в изнеможении падая на подушки. – Ах, Сабина, я еще большая преступница, чем вы думаете! Я пыталась убить племянницу человека, который заботится обо мне.
– Елизавету?! – ужаснулась Сабина.
– Да. В душе своей я убила ее и, если мой замысел не удался, то вовсе не из–за того, что мне недоставало злобы. Я ненавидела ее из–за Гольфельда… Волк ее бы разорвал. Но она осталась на башне.
И Берта потеряла сознание. Когда она очнулась, то увидела над собою лицо доктора.
– Господин лесничий знает о моем позоре, я это слышала, – прошептала Берта. – Сабина, что будет со мною? Он не простит мне да и вы тоже отворачиваетесь от меня. Я всем хотела зла и пожинаю позор сама… Лучше бы я умерла!
Сабина в содроганием слушала ее исповедь. Она была очень строгих правил и беспощадно осуждала подобные проступки, но все же ее сердце обладало мягкостью и жалостью. Она со слезами смотрела на Берту. Затем с состраданием положила ее голову к себе на грудь и девушка, как наплакавшийся ребенок, уснула в ее объятиях.
Берта не умерла, как надеялась. Она очень переменилась, благодаря уходу госпожи Фербер и Сабины. Припадок безумия не повторялся. Рана на голове возникла от падения на острый камень и вызвала большую потерю крови, что послужило на пользу.
Лесничий не мог придти в себя от позора, нанесенного его честному дому. Он в первые дни не хотел слушать уговоров брата. После того, как Сабина сообщила ему о признаниях Берты, он тут же направился в Оденбург, чтобы вразумить «негодного мальчишку». Однако слуги, пожимая плечами, сообщили ему, что барин уехал на неопределенное время и неизвестно куда. Розыски, проведенные фон Вальде, тоже не дали никаких результатов. Берта заявила, что не желает ничего слышать о своем соблазнителе, так как ненавидит его столь же пылко, сколь раньше любила.
Несколько дней спустя после своего выздоровления, она покинула домик ткача (в лесничество она больше не возвращалась), чтобы отправиться в Америку. Но уехала она туда не одна. Один из помощников дяди попросил расчета, потому что давно любил Берту и не мог допустить, чтобы девушка отправилась в дальние страны одна–одинешенька. Берта обещала выйти за него замуж. Они должны были обвенчаться в Бремене. Фон Вальде снабдил их значительной суммой и по просьбе госпожи Фербер и Елизаветы, лесничий разрешил Сабине опустошить запасы его покойной жены, чтобы дать приличное приданое будущей фермерше.
В один из пасмурных, туманных осенних дней, когда, наконец, экипаж, нагруженный чемоданами, поехал в Л., в нем сидела совершенно уничтоженная и разбитая баронесса Лессен. Ее спокойная жизнь в Линдгофе закончилась и ей пришлось возвращаться в скудные условия и тесное помещение.
– Мама, – сказала Бэлла своим резким и пронзительным голосом, поминутно открывая и закрывая окно, – разве особняк принадлежит теперь Елизавете Фербер? Старый Лоренц сказал, что она теперь будет хозяйкой и что нужно исполнять все ее приказания.
– Дитя, не мучай меня своей болтовней, – простонала баронесса, закрывая лицо платком.
– Как глупо со стороны дяди Рудольфа, что он отправил нас прочь, – продолжала девочка. – Ведь в Б. у нас нет серебряных тарелок, не правда ли, мама? Я это еще помню. И повара тоже нет… И теперь нам будут приносить обед из кухмистерской, да? И ты будешь сама причесываться? А Каролина будет стирать и гладить? Почему…
– Замолчи! – перебила баронесса этот поток вопросов, каждый из которых кинжалом поражал ее сердце.
Бэлла замолчала, съежилась в углу и только тогда выглянула в окно, когда карета выехала на мостовую города Л. Баронесса же – напротив, бросив пугливый взгляд на княжеский дворец, торопливо опустила штору, закрыла лицо вуалью и залилась слезами.
После признания Берты, между фон Вальде и баронессой произошла ужасная сцена, окончившаяся изгнанием последней. Баронесса бросилась к Елене, ища ее помощи и покровительства, но та с отвращением оттолкнула ее от себя, и бывшая надменная властительница села в карету, поданную ей по приказанию хозяина замка в назначенный час.
Впрочем, в чашу ее скорби попала капля сладости. Фон Вальде назначил некоторую сумму на воспитание Бэллы, более благоразумное, чем полученное до сих пор.
