Николь Робертс - Карты не лгут
С письмом в руке Габриелла снова отправилась в мастерскую.
— Что было в конверте? — спросила Клэр, растирая пестиком в ступке смесь лепестков лаванды и роз.
— Письмо от Кевина. Он хочет, чтобы я знала, что он сожалеет о случившемся и что он вовсе не так уж виноват. И кроме того, он возомнил себя Робин Гудом, потому что крал только у богатых. — Габриелла скомкала письмо и бросила в корзину для мусора. — Думаю, бабочка, сообщившая тебе о хорошей вести, ошиблась.
Клэр взглянула на дочь с обычной для нее кротостью, и Габриелла почувствовала себя так, словно ударила тихого и ни в чем не повинного ребенка.
Раньше Габриелла ничего подобного себе не позволяла. Впрочем, в ней теперь не было ничего от прежней Габриеллы, да и она плохо понимала, кем теперь является в этой жизни. Раньше она знала, но в один день ее вера в себя была поколеблена, а мир — разрушен, когда Кевин обманул ее доверие, а Джо разбил ей сердце.
— День еще не закончился, — сказала Клэр и указала пестиком на конверт с гербом. — Хилларды устраивают праздник. В приглашении говорится, что они хотят видеть у себя всех, имеющих отношение к возвращению их картины.
— Я не могу пойти. — От мысли, что она увидит Джо, у Габриеллы возникло ощущение, будто у нее внутри порхает не одна бабочка, а целая стайка.
— Ты не можешь вечно прятаться здесь.
— Я не прячусь.
— Ты сторонишься жизни.
Конечно, Габриелла сторонилась жизни. Ее жизнь похожа на черную дыру, разверзшуюся перед ней. Она медитировала и пыталась рисовать в воображении свою жизнь без Джо, но у нее не получалось. Габриелла всегда была решительной и даже бесшабашной. Если у нее что-то не получалось, она бросала и шла в ином направлении. Но сейчас впервые, в какое бы русло Габриелла ни пыталась направить свою жизнь, все оказывалось хуже прежнего.
— Тебе не удается переключиться.
Габриелла взяла веточку мяты и стала разминать ее пальцами.
— Возможно, тебе следует написать Кевину письмо, — продолжила Клэр. — И подумать, не стоит ли тебе сходить на праздник к Хиллардам. Тебе надо поступать назло человеку, который доставил тебе столько боли и заставил так злиться.
— Я вовсе не злюсь.
Клэр многозначительно посмотрела на дочь.
— Ладно, — сдалась Габриелла, — немного я зла.
Она отвергла мысль ответить Кевину на письмо, но, возможно, мать права. Однако что касается Джо, тут она не справится. Она не готова увидеться с Джо, не готова смотреть в его столь знакомые ей карие глаза и видеть в них пустоту.
Беседуя с матерью и с тетушкой Йоландой, Габриелла так или иначе касалась темы своих чувств к Джо. Однако она не упоминала, что Джо ее «янь», другая половина ее души, да и не хотела этого делать. Но ее мать и так это знала.
Клэр верила, что судьбы родственных душ переплетены между собой, неразделимы. Габриелле хотелось надеяться, что мать ошибается. Клэр смогла справиться с потерей мужа, полностью изменив свою жизнь. Габриелла же хотела вернуть свою прежнюю жизнь или по крайней мере хотя бы часть ее.
Возможно, в одном мать права. Вероятно, пора возвращаться домой. Пора все забыть. Пора собрать воедино осколки разбитой жизни и начать жить заново.
Джо вставил кассету в видеомагнитофон и нажал на кнопку воспроизведения. Скрип и треск крутящейся кассеты разорвал тишину комнаты для допросов, и Джо, откинувшись на спинку стула, сложил на груди руки. Замелькали кадры, затем на экране появилось лицо Габриеллы.
— Я сама художница, — сказала она, и услышавшему ее голос после месяца разлуки Джо показалось, будто теплое солнце согрело его после долгой холодной зимы.
— Тогда вы способны понять, что мистер Хиллард весьма заинтересован, чтобы вернуть ее, — произнес его собственный голос за кадром.
— Могу представить.
Огромные зеленые глаза Габриеллы были полны смятения и страха. Джо не помнил, чтобы она выглядела столь испуганной и вместе с тем усердно пыталась это скрыть. Теперь он видел это, ибо теперь хорошо узнал Габриеллу.
— Вы когда-нибудь встречали или видели этого человека? — спросил Он. — Его зовут Сэл Катзингер.
Она наклонила голову и посмотрела на лежащие перед ней фотографии, а затем через стол отодвинула их.
— Нет. По-моему, я никогда с ним не встречалась…
Джо смотрел на экран, и самые разные чувства терзали ею.
— Черт! — бросил он в пустоту комнаты и нажал на кнопку остановки.
Ему не следовало смотреть эту кассету. Он избегал ее просмотра целый месяц и был прав. Все снова вырвалось на поверхность, когда он увидел лицо Габриеллы и услышал ее голос. Весь хаос его чувств, смятение и желание.
Джо взял кассету и отправился домой. Ему нужно быстро принять душ и отправляться к родителям на празднование дня рождения отца. По пути он собирался заехать за Энн.
В последнее время Джо стал чаще видеться с ней. В основном у нее в кафе. Он заезжал завтракать, а несколько раз, когда не мог покинуть свое рабочее место, она приносила ему ланч. И еще они говорили. Или, скорее, говорила Энн.
Он дважды назначал ей свидание, и в последний раз, провожая ее домой, поцеловал. Чувств этот поцелуй у Джо не пробудил, и он почти сразу прервал его.
Но проблема заключалась не в Энн. Она обладала почти всеми теми качествами, которые Джо искал в женщине. Всем, чего он хотел. Она была симпатичной, неглупой, прекрасно готовила и стала бы превосходной матерью его детям. Только была она такой скучной, что Джо едва мог это выдерживать. И вины Энн в том не было. Она не виновата, что, когда Джо смотрел на нее, ему хотелось, чтобы она сказала что-либо странное, отчего у него волосы встали бы дыбом.
Что-нибудь такое, отчего он содрогнулся бы и стал смотреть на вещи совсем в ином свете. Габриелла сделала с ним это. Она разрушила его представления о том, чего он хочет. Она вбила это ему в голову, и теперь собственные жизнь и будущее вовсе не так ясны ему, как до знакомства с Габриеллой. Джо не мог избавиться от ощущения, что с ним происходят перемены. Что он стоит не на том месте, но, если простоит достаточно долго и терпеливо будет ждать, все встанет на свои места и жизнь его войдет в старую, привычную колею.
В тот вечер Джо все еще ждал. Ему бы следовало веселиться со своими родными, но он не мог. Вместо этого он стоял один в темной кухне, смотрел на задний двор и думал о кассете с допросом Габриеллы. У него в ушах звучал ее испуганный голос, когда ей предложили пройти тест на детекторе лжи. Стоило Джо закрыть глаза, и перед ним возникало ее красивое лицо и пышные волосы. Если бы он позволил себе, то мог представить прикосновения ее рук и вкус ее губ. А когда Джо представлял ее тело прижатым к своему, он вспоминал запах ее кожи, и, видимо, к лучшему, что Габриеллы нет в городе.
