Патриция Макдональд - За все надо платить
Раздался робкий стук в переднюю дверь кабинета, потом внутрь проскользнула секретарша.
— Извините, доктор Стоувер, — объявила она, — пришел ваш следующий пациент, но в приемной находится окружной прокурор. Она хочет видеть вас немедленно и говорит, что это очень важно.
— Гм, — промычал доктор Стоувер, — когда у меня следующий перерыв?
— В шесть.
— Прекрасно. Перепишите пациента на шесть и скажите мисс Чейз, что я сейчас ее приму.
Секретарша удивилась, но отступила, не говоря ни слова, и тихо прикрыла за собой дверь. Доктор Стоувер повернулся в кресле и выдвинул из картотечного шкафа ящик с папками. Он отыскал старую, пожелтевшую папку, просмотрел ее и положил на стол в тот самый момент, когда Морин Чейз показалась на пороге кабинета.
— Здравствуй, Морин, — сказал он. — Присаживайся.
Морин села в только что освободившееся кресло. Она положила ногу на ногу и расправила узкую юбку, туго натянув ее на колени.
— Чему я обязан удовольствием? — спросил доктор Стоувер.
— Вчера вечером меня ждал неприятный сюрприз.
— Вот как?
— Один из моих… коллег позвонил мне и сообщил, что вы одобрили выписку Дилана Беннетта под опеку его матери.
— Совершенно верно.
— Я хочу знать, почему вы позволили ему вернуться домой. Я же вас просила подержать его здесь. Может быть, вы мне объясните, зачем вы его отпустили?
— Здесь не тюрьма, — спокойно ответил доктор Стоувер. — Здесь больница. Я счел, что Дилан Беннетт достаточно здоров, а заботу о нем можно поручить матери. Она производит впечатление ответственной женщины.
— Насколько мне известно, вы получили крайне отрицательный отчет от социального работника, — напомнила Морин.
— От миссис Эрлих, — уточнил Стоувер.
— Да.
— Это она сообщила тебе о том, что я выписал Дилана?
Морин помедлила, пораженная его осведомленностью. Миссис Эрлих узнала о выписке Дилана от подруги, работающей в больничной аптеке, и тотчас же перезвонила Морин, чтобы заверить, что ее вины тут нет. И теперь, встретив проницательный взгляд Стоувера, Морин испытала сильнейший соблазн все отрицать. Но она напомнила себе, что не может позволить Эвану Стоуверу себя запугать.
— По правде говоря, это действительно была миссис Эрлих. Она была крайне раздосадована. Она мне заявила, что категорически возражает против вашего решения.
Доктор Стоувер кивнул.
— Я ни минуты не сомневаюсь, что она возражает. И я тебя уверяю, я принял к сведению ее отчет. Но я принял к сведению и ее… предвзятость в этом деле.
— Предвзятость?
— Она перед тобой в долгу. Мне все известно о деле Гаскилла и о том, как ты вступилась за миссис Эрлих.
— Ее несправедливо обвинили.
— Может быть, и так. Тем не менее своим положением она обязана тебе. И мне известно, что она не может себе позволить потерять работу. У ее мужа тяжелое заболевание почек, и они целиком зависят от ее медицинской страховки.
— Я об этом ничего не знала.
— Морин… — вздохнул доктор Стоувер, качая головой.
— Вы намекаете, что я каким-то образом давлю на миссис Эрлих?
— Морин, ты тоже не можешь претендовать на объективность в деле Дилана Беннетта. Ты когда-то была помолвлена с его отчимом.
Морин стиснула подлокотники кресла так, что суставы побелели.
— Эта информация была вам доверена по секрету!
— Об этом известно многим. Вряд ли это можно счесть конфиденциальной информацией.
— Мои отношения с Марком Уивером не имеют отношения к делу. Мы говорим о подростке, который представляет опасность для себя и для окружающих.
— Мы говорим о несчастном, сбитом с толку мальчике, на долю которого выпало слишком много трагических переживаний. В настоящий момент он чрезвычайно уязвим. Неужели у тебя нет к нему ни капли жалости? Уж кому, как не тебе, следовало бы проявить сочувствие!
— Речь идет не обо мне, — отрезала Морин. — Я исполняю свой долг прокурора.
— Ну что ж, я рассмотрел все обстоятельства и не нашел ни одного убедительного довода в пользу того, что Дилан причастен к смерти Марка Уивера.
— Вы рассмотрели все обстоятельства? — презрительно фыркнула Морин. — С каких это пор вы стали экспертом по криминалистике?
— Я на это не претендую. Но я эксперт по психологии подростков, и, по моему убеждению, данный пациент не представляет опасности ни для кого, кроме самого себя. А та откровенная травля, которую ты ему устроила, лишь усугубляет его состояние.
— Травля?! — возмутилась она.
— Да, травля. Что именно символизирует для тебя Дилан Беннетт? По-моему, ты с самого начала должна была задать себе этот вопрос.
Морин уставилась на него ледяным взглядом.
— Он представляет собой угрозу для общества, — отрезала она. — Для общества, интересы которого я защищаю. И если произойдет еще один так называемый несчастный случай, ответственность ляжет на вас!
Доктор Стоувер откинулся в кресле.
— Морин, я стараюсь сотрудничать с окружной прокуратурой. Мы не враги. Но я здесь не для того, чтобы помогать тебе в осуществлении твоей личной вендетты. Есть границы, которые переступать нельзя.
Морин встала.
— Прекрасно, — сказала она. — Делайте что хотите. А я буду исполнять свой долг. Ваша помощь мне не нужна.
Доктор Стоувер очень внимательно посмотрел на нее.
— Ты в этом уверена, Морин?
Всю дорогу домой Морин была вне себя. «Я тебе покажу, ублюдок! — твердила она. — Думаешь, если когда-то ты меня лечил, это дает тебе право указывать мне, что делать?!» Ей не хотелось вспоминать о том, при каких обстоятельствах она когда-то познакомилась с Эваном Стоувером. Безвременная гибель брата-близнеца совершенно выбила ее из колеи. Ей становилось все хуже, и в конце концов она решила покончить счеты с жизнью, проглотив горсть таблеток. Морин было тогда шестнадцать лет. В тот момент Эван Стоувер пришел ей на помощь. Морин и потом продолжала посещать его время от времени. Например, когда Марк оставил ее. Она просто не знала, к кому еще обратиться. Она никому не могла доверять и решила, что безопаснее всего будет пойти к человеку, которого закон обязывает хранить тайну. Но доктор Стоувер не давал ей об этом забыть! Казалось, он получает какое-то извращенное удовольствие, бросая правду ей в лицо!
Погрузившись в размышления, Морин по ошибке свернула на улицу с односторонним движением и чуть не врезалась в идущую ей навстречу машину. Водитель погрозил ей кулаком, а она отъехала к обочине, чтобы собраться с мыслями. «Успокойся, — приказала она себе. — Ты должна взять себя в руки».
