Людмила Сурская - Курсантки
— Викуля, как дела?
— Как сажа бела. — Усмехается Вика.
— А сердитая почему раз всё прекрасно?
— По кочану.
— Понятно, настроение мочало. — Саша не знал, как подойти. Девчонка явно пыталась от него отделаться. Обидно, но может это выпендрёж и она так по малолетству прикидывается. На всякий случай изображая усмешку, хорохорился, хотя злость распирала. "Ну что я такого сделал…" Ира посмеивалась над их мучениями. Сейчас Сашка уйдёт и Вика будет хныкать и ругать себя почём зря за строптивость. Но случись ситуации повториться опять будет так же отбиваться и наскакивать. Вот поэтому с помощью она по-прежнему не спешила. Пусть выруливают сами. А то запросто сделают хором виноватой.
Лена, уютно устроившись на подоконнике, вдыхала запах цветущей под окном сирени. Она разрослась огромными кустами: белая, тёмно бардовая, сиреневая. Крупные, пушистые цветы теребили душу. Когда я вижу или вдыхаю сирень, мне кажется, что именно так пахнет мужчина на первом свидании, когда хочет произвести впечатление, покорить… А любовь женщины должна благоухать ландышами. Я вдыхаю этот запах заполнивший всю комнату и говорю о своём впечатлении девчонкам. Они удивляются, а Ленка, откинув скучающее выражение, приглашает поучаствовать в просмотре всех. Мы не отказались. Враз взгромоздились на подоконник. В азарте спихнули книгу. Снизу заорали. О! Значит, упала не просто так, а в цель. Девчонки дружно отпрянули от окна. И спрыгнув с подоконника, нехотя отошли подальше. Здесь уж не до запахов весны. Голос был гнусавый и напоминал воспитателя. Этот мигом всю весну воспитательным процессом из голов выбьет.
— Ленка, книга библиотечная? — шепчет Вика, как будто нас услышат на улице.
— Моя.
— Там ориентиры были? — не унималась Маринка. Зашуганая, эта боялась уже всего.
Та неторопливо думала, поглядывая на подруг.
— Надпись что ли? Нет, не было.
Все облегчённо вздохнули.
— Фотография Славки вместо закладки лежала, — вспомнила Лена.
Ничего себе «нет». Попадание прямой наводкой.
Договорить не успели в комнату вошли взводный с обиженным в доску воспитателем. Он с ходу решил, что его мечтали прибить. И вот эта книга не что иное, как маленькая месть ему за его старания сделать из нас людей. Взводный был непробиваемый монолит. А воспитать по всему видно взволнован. Он теребил платок в руках, то засовывал его в карман, то вытирал им вспотевший лоб.
Надо как-то выруливать ситуацию.
Хором бросились объяснять, что это случайность и убивать никто никого не собирался. Иначе бы убрали фотографию или кинули горшок. Взводный показал за такие бредни нам кулак. Но всё обошлось. Уф! Они ушли, а мы упали на кровати и принялись хихикать. Не мужик, а бегемот.
Но это не был единственный случай покушения на офицерский состав. Цепочка несуразиц продолжалась. Маринка опять уронила курсового. Это не шутка. Он действительно грохнулся и не просто грохнулся, а проехал на пузе. Наряженный в новую форму, высокий и бравый, он шествовал по столовой. Ему в голову не могло прийти, что Браун подложит ему такую свинью. А Марине пришла в голову мысль намыть полы со стиральным порошком. Чисто с хорошим намерением. Исключительно для красоты. Она как раз дежурила там. Намыла. И всё бы хорошо, но они высохнуть не успели. Он растянулся. Никто про такое и подумать не мог. Девчонки пили чай, отмечая победу над нарядом, когда донеслось до их ушей падение тела и его любимое: — Ё, п, р, с, т. Бросив всё, они рванули в зал. Курсовой валялся на полу и был похож на чушку. Кошмар!
— Кто это натворил? — грозно гаркнул он.
Маринка вышла вперёд.
— Ты Браун?
— Так точно! Это они пока мокрые скользкие, а когда высохнут… Надо было осторожно. Больно? Давайте я форму затру.
— Пошла… с моих глаз.
— Есть!
— Слава Богу, выучила хоть это. Чего стоишь, кругом. Да не через то плечо, через другое… Бардак.
Вечером пятая комната насмеявшись и с трудом сдерживая гиканье почти рыдала над рассказом Марины. А та, притащив ко всему прочему в комнату из столовой котёнка, занималась им. Правда, клятвенно моля и уверяя, что на один день. На этого котёнка чёрного цвета, выскочившего за ней в коридор, и наступил вышагивающий там курсовой. Кошачий душераздирающий вопль выгнал туда всех остальных. Маринка выхватила из — под его берец 45 размера, облизывающее свой пострадавший хвост животное, и прижала к груди.
— Варвар, — прошипела она.
— Это что за новости? — поднял брови майор. — Доложи, как положено: откуда, чей?
— Мой, — всхлипнула Маринка, — я только на один день его взяла, а вы умудрились отдавить ему хвост. Что это будет за животное без хвоста.
— Что? — Богуш хлопал глазами не врубаясь в происходящее. Тут его взгляд упал на сбежавшийся на кошачий вопль народ. — Чего стоим. Кругом… Марш по комнатам.
— Курсант Браун, чтоб через пять минут этого чёрного четырёхлапого диверсанта здесь не было. Понятно?
— Что он сделал, кому помешал…
— Мне повторить?
— Не надо.
— Не "не надо", а «есть» или "так точно". Вот народ…
— Вы бездушный. Что мне делать, если я животных люблю. — Захлюпала она.
— Рассказы о животных читать. Марш в комнату.
— Котёнка до утра можно оставить?
— Можно, — расчувствовался он. — Но чтоб завтра духу его…
Но этот диверсант не был последним. К Вике приехала младшая сестра. На полдороги вдруг сделали ценное открытие: в военное общежитие её не пустят. Мы сломали голову, как её провести к себе и оставить незаметно ночевать. Не зря в нашем не глупом и весьма расторопном народе испокон веков держится мысль — кто ищет, тот всегда найдёт. Нашли выход и мы. Прикинув, на тумбочке стоит Марина, дежурного отвлечёт и прикроет своими габаритами Лена, а Вика проведёт сестрёнку, обрядив в Наташин камуфляж. Должно получиться всё чудненько. Удачно придумали и провернули. К вечернему приходу взводного, засунули девчонку под кровать. Тарасов, благословив нас на сон грядущий, взялся уже за ручку, когда раздался чих. Взводный встал как вкопанный. Предыдущий опыт по-видимому насторожил его. Осмотрел комнату. Вгляделся в наши непроницаемые лица. Вика не растерявшись взяла и для наглядности чихнула. Изрекя: "Будь здорова!" Взводный опять шагнул к двери. Чих повторился, но он заставил себя перешагнуть порог. Мы обрадовались — пронесло. Не успела девчонка вылезти, как вошёл взводный. Поднапрягся, прислушался и догадался. Наш смех застыл на лицах, а гостья на четвереньках не успев подняться. Вот это номер! Вот это повеселились!
— Я не понял, как это воспринимать? — пощипал подбородок Тарасов. — Язык все проглотили или кто-то что-то хочет сказать.
