Наталья Андреева - Любовь.ru
— Вы, конечно, думаете, что я нарочно. А у меня так получилось, что стал играть в карты и залез в долги. Сначала мне не хотелось выглядеть по-дурацки перед Полиной. Маменькиным сынком.
— Как вы познакомились?
— В институте. Она искала репетитора по биологии. Хотела поступать в медицинский.
— В медицинский?
— Ну да. Понимаете, я сначала думал, что это правда. Она не сказала, что замужем. Я думал, что Павел Петрович ее отец. Приходил к ним в дом, занимался. Но она совершенно не была подготовлена к институту. Ну, никаких знаний! Слабая общеобразовательная подготовка и практики ноль. Какой там институт! Я был в отчаянии, думал Полина расстроится, когда я ей это скажу. Конечно, не обязательно быть семи пядей во лбу,' чтобы учиться в институте, есть и платный курс, но какой-то минимальный набор знаний иметь надо. А она и в школе училась очень слабо, после вообще сидела дома два года, ничего не делала. И вдруг — в медицинский! Зачем?
— Однажды вы с Полиной засиделись до вечера, и Павел Петрович предложил присоединиться к гостям, так? — спросил Стае.
— Нуда.
— И поначалу все было замечательно. Вы стали выигрывать, появились деньги.
— Вообще-то я никогда не нуждался в деньгах, — пожал плечами Антон. — И суммы сначала были не слишком значительные. И выигранные, и проигранные потом. Мне по карману. Но, понимаете... Мои родители люди, конечно, обеспеченные, но не такие богатые, как гости Стрельцова. Я, конечно, имел достаточно на карманные расходы, но...
— Денег никогда не бывает много. Так?
— Ну да. Он все время говорил, что я должен быть сам по себе. Что просить у папы денег, чтобы сводить в дорогой ресторан любимую девушку, — это унизительно. И машина. Папа, конечно, давал свою, и у деда машина, и у бабушки. Но это все не то. И потом, вы не знаете, что такое рулетка! У Антона вдруг азартно загорелись глаза.
— Он и в казино вас стал водить? — усмехаясь, поинтересовался Стае.
— Да.
— Когда суммы, забираемые вами из «шкап-чика», стали значительными, вы стали играть в долг. Так?
— Наваждение какое-то, — уныло продолжал Антон. — Вскоре я узнал, что Стрельцов Полине не отец, а муж, но мне уже было как-то все равно. Я в ней сильно разочаровался. Это я сначала думал, что Полина необыкновенная дев'ушка. Не как все. Наверное, из-за ее внешности, из-за косы. Хотелось чего-то... Сам не знаю чего.
— А оказалось?
— Она бегала за сыном своего мужа, который был на девять лет ее старше. Смешно, да?
— Полина была увлечена Михаилом Стрельцовым?!
— Увлечена! Он с ней даже как-то переспал по глупости. Еще до того, как Павел Петрович познакомился с Полиной. Вот это действительно была случайность. А потом оба друг в друга вцепились. Я не знаю, почему Павел Петрович так держался за Полину, но она просто хотела жить в одном доме с Мишкой. Знаете, — вдруг очень откровенно сказал Антон, — ей просто некому было излить душу. С матерью они всегда были соперницы, Стрельцов ее держал рядом для каких-то своих целей, подруг она не привечала.
— Почему?
— Зависть. Она же очень хорошо устроилась. Подруги рады были бы услышать о проблемах Полины, а она очень самолюбива. Я так думаю, что и Мишка ей понравился, потому что был богатый. И молодой. И красивый. Так вот я ей был на самом деле вроде подружки. Смешно?
— Как сказать... — неуверенно произнес Стае.
— Так я закурю еще?
— Ну попробуй. — Люба придвинула к Антону крышку.
Тот неумело прикурил, повертел в руках сигарету:
— Гадость, а? Все гадость. Но скучно. Родители все за меня решили еще при рождении. Я человек в общем-то слабый. Хотели, чтобы продолжил семейную традицию, пошел в медицинский: ладно, продолжу. Хотели, чтобы я на концерты с ними ходил: ладно, пойду. Хотели, чтобы играл на рояле и руки развивал: ладно, стал играть на рояле. Всегда был тем, чем они хотели. Просто не знал, чего я сам хочу. Все как-то вяло было. Учился, ел что-то, спал, говорил. Все хорошо, все просто. Кровь не кипела. А тут первый раз, когда халявные деньги на руки свалились, что-то дрогнуло внутри. Я понял — живу! Когда шарик рулетки крутится — живу. Когда карта идет — живу. Не идет — умираю. Но по-настоящему. Всерьез. Может, лучше бы я из-за любви умирал. Но кого любить? Они тоже все халявных денег хотят. Девушки. Самый порядочный на самом деле был Мишка Стрельцов. Но он так запутался с этой Полиной. Я так думаю, что она его вполне могла, того, убить.
— Неужели такая бешеная страсть?
— Принцип. Переспал с ней — значит, всю оставшуюся жизнь должен был только о ней и мечтать. Это она мне сама говорила: «Я необыкновенная. Неотразимая». Смешно? А Мишка на самом деле очень любил свою старуху.
— Старуху! — Люба даже рот ладошкой зажала.
— А что? Сорок с лишним лет! Но Мишка говорил, что она настоящая женщина. И всегда разная. С ней не скучно. Наверное, она была для него, как для меня рулетка: каждый раз не знаешь, куда шарик упадет. Ведь эта актриса за Мишку не держалась. Странно, да? Был у нее какой-то когда-то муж. Вроде Олег звали.
— Это мой муж, — спокойно сказала Люба.
— Да? Вот чума! Извините. Его ж вроде убили.
— Кто тебе это сказал? — спросил Стае.
— Я слышал. Вы ж спрашивали про тот вечер, когда умер отец. Маман куда-то умчалась по звонку, а тут Павел Петрович в гости заглянул. Я думал ко мне, долг требовать. Обрадовался, что отец дома. Думал — признаюсь, он денег даст. А Стрельцов: «Отец дома?»
— Ты знал, что они знакомы?
— Конечно. Когда с репетиторством ничего не вышло, я поинтересовался у Полины, зачем она просила с ней позаниматься. Оказалось, что это Павел Петрович попросил ее познакомиться со мной и под благовидным предлогом ввести в дом. Хотел быть ближе к семье друга детства. Мол, покойная жена завещала присматривать за ним и за его детьми. А отец о Стрельцове всегда отзывался очень холодно. Но вышел из кабинета поговорить с ним. Они выпили по рюмке коньяка, не чокаясь. Я так понял, что за помин души покойной жены Павла Петровича. Потом разговорились, стали молодость вспоминать. И я ушел. Скучно стало. Надел наушники, стал музыку слушать. Когда наушники снял, услышал, что в гостиной слишком громко разговаривают. Я подошел к двери и услышал: «Олег Петров тоже убит. Единственный человек, который знал правду. Теперь ее никто не узнает. Я доведу свое дело до конца, понял, Вася?» Это Стрельцов сказал. Тут я вошел, а он говорит: «Да кстати, Антон, сколько ты мне должен?» Ну, я обрадовался возможности признаться. Правда, мне показалось, что отец какой-то бледный. Даже в синеву. И тихо так спрашивает, вернее, сипит: «А где Саша? В какой клинике?» Я посмотрел на Стрельцова, а тот говорит: «Не бойся. Отец знает правду». Ну, я все подтвердил. И тут Стрельцов говорит: «Ты, Вася, понял? Все семя под корень». И мне: «Собирайся. Поедем. Я тебе еще денег дам, играй».
