Татьяна Устинова - Селфи с судьбой
– Она меня день и ночь караулит, – Артобалевский опрокинул ещё стопку. – А сейчас всё проспала. Вот так может быть? А вдруг мне бы тоже… по башке… кто бы тогда… со мной… стал… возиться?..
– Я стала бы, – сказала Катерина и опять зарыдала. – Петенька, не надо по башке, береги себя, пожалуйста! У нас же дети!
– Дети? – осведомился Артобалевский. – Какие дети?
– Наши, – прорыдала Катя. – Наши с тобой дети.
– А! Про наших детей я помню. Надо им позвонить. Кать, ты им сегодня звонила?
– Петь, я им каждый день звоню!
– А матери моей звонила?
– И матери звонила. Она думает, что мы отдыхать уехали.
– А мы куда уехали? – поинтересовался Артобалевский.
– Разводиться, Петь!
– А! Про развод я помню. Иди спать, Кать, я сейчас приду.
– Куда?! Куда ты придёшь?
– К нам. А куда я должен идти?
Илья Сергеевич при самом последнем проблеске сознания понял, что это плохо кончится.
– Давай я тебя провожу, – предложил он Артобалевскому. – В каком номере ты живёшь?
– Не нужно меня провожать, я сам дойду! Отлично всё будет!
Артобалевский жил в люксе под названием «Александр Третий».
– Как ты думаешь, – спросил профессор Субботин, подтаскивая продюсера к двери, – почему мой царь назван по фамилии, а твой по порядковому номеру?
– Какой царь?
– Где твой ключ?
– Чёрт его знает.
– Потерял?
– А он у меня был?
– Давай стучать, – предложил профессор, и продюсер охотно согласился.
Они стучали и шумели долго и не слишком прилично.
– Никто не открывает, – констатировал Илья Сергеевич.
– А кто там, внутри? – вопросил продюсер.
– Твоя подруга!
– А! Про подругу помню. Я пока к жене пойду. Чего мы тут с тобой торчим ночью посреди коридора?
Илья Сергеевич поволок Артобалевского в другое крыло и сдал с рук на руки Катерине.
По дороге к себе он пытался сообразить, зачем они на самом деле ломились в чужую дверь, если можно было сразу пойти к Катерине.
Илья проснулся, точно зная, что впереди у него длинный и трудный день. Он помнил наперечёт дни, когда просыпался с таким определённым знанием и ясной головой – перед защитой докторской и перед несколькими самыми ответственными выступлениями.
Он не волновался и ни в чём не сомневался. Он был собран и абсолютно уверен в себе.
Агния спала рядом, привалившись к нему тёплой попой, и он немного полежал неподвижно. Ему жалко было её будить.
– Девочка, – сказал он в конце концов, осторожно повернул голову и поцеловал её, куда пришлось, – просыпайся. Нужно вставать.
Она проснулась мгновенно и тут же хрипло спросила:
– Что случилось?
– Ничего не случилось. Утро.
– А Матвей?
Илья поцеловал её ещё раз.
– Я пока ничего не знаю. Мы сейчас всё выясним.
Она резко села, потрясла головой и потёрла руками бледное лицо. Даже после сна она была бледной.
Илья немного полюбовался на неё, как бы сожалея, что ему предстоит надолго, на целый день обо всём забыть – о том, какая она красивая, совершенное творение, о том, как она дышит, о том, какие у неё пальцы и щёки.
– Илья, за что Матвея пытались убить?
– Я тебе всё расскажу.
– За его работу? Или за деньги, о которых ты вчера говорил?
– За кеды, – непонятно сказал Илья и ещё раз поцеловал её. – За кеды и необыкновенную память.
Он встал – Агния следила за ним, в глазах у неё сквозила тревога.
Илья открыл воду в ванну – она ровно и мощно загудела – и достал свежую футболку. В его свитере вчера ушёл Артобалевский, а клетчатая рубаха на куцем меху была вся в бурых пятнах засохшей крови. Илья снял её с вешалки, куда зачем-то вчера повесил, и кинул в угол за диван.
– Хочешь, принесу толстовку? У меня их тьма, – предложила Агния.
– Твоя толстовка на меня не налезет.
Агния выбралась из кровати.
– Не льсти себе, – хмыкнула она и поцеловала его. – Они все мужские, размер три икс эль.
– Ах да, – вспомнил Илья Сергеевич, – точно. Магазин «Ночные волки»!
Пока он принимал душ и с особой тщательностью – как перед боем – брился, Агния притащила две одинаково дикие толстовки. На одной был череп, а на другой иероглифы.
– Что здесь написано? – осведомился профессор Субботин.
Агния сказала, что не имеет представления.
– Плохо, – констатировал он. – Всегда лучше знать, что на тебе написано, чтобы не попасть впросак.
И натянул иероглифы.
– Подожди, дай я ценник оторву, – Агния полезла к нему за шиворот. – Послушай, профессор, ты мне вот что скажи. – Она возилась у него за плечом. – Больше никого не убьют?
– Нет.
– И ты знаешь, кто это всё делает?
– Да.
– И знаешь зачем?
– Да.
Она ещё немного повозилась и показала ему оторванную бирку.
Илья обнял её, прижал к себе, поцеловал в бритую горячую макушку.
– Самое главное, чтобы Матвей выжил, – сказал он, и голос у него дрогнул. – Впрочем, от нас это не зависит.
Она покачала головой – нет, не зависит – и с сочувствием посмотрела ему в лицо.
– Приходи в ресторан, – распорядился Илья Сергеевич.
– Мы же вчера страшно напились, – спохватилась Агния. – В ресторане! Я совсем забыла! Артобалевский еле на ногах стоял.
– Мы не напились, – возразил Илья Сергеевич. – Это называется – компенсаторные реакции головного мозга. Мы устали, замёрзли и перенервничали. Вот и всё.
– Не знаю, как ты, – сообщила Агния с некоторой гордостью в голосе, – а я страшно напилась.
Илья сбежал по лестнице. Он решил, что сначала непременно позавтракает и только потом примется за свои многочисленные дела, но одна мысль не давала ему покоя, и он хотел прямо сейчас убедиться в своей правоте.
– Олег Павлович приехал? – спросил он администраторшу, и та закивала.
– На месте, на месте. Ждёт, просил сразу вас к нему приглашать!..
…Ну уж нет. Я приду, когда мне будет нужно, чего теперь меня приглашать!..
– Илья Сергеевич, можно вас на минуточку?
Он оглянулся.
Из маленькой гостиной выглядывал Николай Иванович – на носу очки, в руке газета. Вид у него был несколько помятый, но бодрый, клетчатый пиджак отглажен, причёска волосок к волоску.
Илья кивнул администраторше и подошёл к Николаю Ивановичу.
– Присядем?
В гостиной был круглый стол и два кресла, на столе сервирован чай.
– Присядьте, присядьте, Илья Сергеевич!
Это было сказано совсем другим тоном и как-то так, что профессор подчинился.
Николай Иванович устроился в кресле и аккуратно сложил газету.
– Не имел возможности побеседовать заранее, – начал он. – Был связан обязательствами. Сейчас я считаю обязательства исполненными и могу располагать собой.
Илья молча слушал.
Николай Иванович полез в нагрудный карман, достал малиновую книжечку с золотыми буквами и положил на стол. Золотые буквы «МВД России» казались несколько вытертыми.
