Владимир Купрашевич - Архивариус, или Игрушка для большой девочки (переиздание)
– Вам хотелось бы получить некий симбиоз из двоих, простите, за прямолинейность.
Ксения растерянно и даже с возмущением взглянула на него. Специалист, называется.
– Нет.
– Понятно. Что хотите вы, определить не можете, отсюда, наверное, и некоторое напряжение.
– Я не о том…
– О чем же?
– Он уже далеко не молод, тот, которого я искала…
– Ну и что? – как будто даже с интересом спросил лекарь. – У вас опасение, что он вскоре может отойти в лучший мир? Или что не сможет доставлять столько плотских радостей, как до сих пор? Или что так вроде бы не принято, и вам неудобно перед родными, знакомыми? Или все вместе?
– Может быть, все вместе, – уже сердито отрезала Ксюша. Какого черта он полез не в те ворота!
– Извините, – вдруг сдался лекарь, – я сбился с курса…Просто у меня есть подружка, очень молоденькая,
– он зачем-то оглянулся на дверь и совсем тихо добавил, – еще школьница. Я ее очень люблю.
Ксения посмотрела на его лицо. Выражение уже было не наставительно покровительственное, а скорее, ожидающее покровительства.
– И я, услышав вас, задумался, а как между нами будет все складываться, когда я стану таким, как ваш Михаил.
– Разве я называла его имя? – насторожилась Ксюша
– Вроде да…, – тоже растерялся Алексей, – откуда бы я его знал.
Ксения помолчала и вздохнула.
– Видите. Полный разброд в голове.
– Это пройдет.
Ксюша заметила, что за окном уже стемнело, а кофе им так и не принесли.
Алексей нажал кнопку вызова и в купе, тот час же появилась знакомая тетка в форме. Не дожидаясь вопроса, она принялась оправдываться, что у них какие-то неполадки с титаном, пришлось воспользоваться кипятильниками, и скоро напиток будет готов. В заключение она спросила, не нужно ли что еще к кофе. Алексей вопросительно посмотрел на Ксюшу. Та отрицательно покачала головой, но он все равно заказал бисквитное пирожное и печенье.
– У нас же, в России, и кофе пьют с чем-нибудь. Как и чай. Не прививаются у нас западные манеры и, наверное, к лучшему. Это будет как легкий ужин. Верно?
Ксения улыбнулась и не ответила.
Заявка на этот раз была выполнена молниеносно. Кофе задымился на их столах, едва психотерапевт закончил свою фразу.
– Я рекомендую добавить в чашки, немного, коньяку. Этот, в отличие от кофе, способствует засыпанию. Получится баланс.
Ксения не возразила, и Алексей извлек из своего саквояжа
флакон с алкоголем. Плеснув в чашки, он сунул его обратно.
– Вам кажется, что вы любили этого мужчину? – неожиданно спросил Алексей, размешивая сахар.
Ксюша умоляюще посмотрела на него и снова не ответила.
– Не уверены?… Может быть, только те радости, что вы получали в сексе и
привлекали вас?
– Нет! – категорически заявила Ксюша и мотнула для убедительности головой. – Но мне трудно определить, за что…
– Да это и не нужно, – согласился психотерапевт. – Важно общее ощущение потребности в человеке.
– Это совсем не такое чувство как к сверстнику… но тянет. Сильно тянет. И когда я с ним, совсем не ощущаю какой-то несовместимости, даже иногда отношусь к нему как к младшему по возрасту. Хочется даже наставлять его…
Ксюша отхлебнула кофе и подняла глаза на специалиста.
Тот молчал.
– Как вы думаете, что могло с ним произойти? Мог он погибнуть от каких-нибудь злоумышленников?
Лекарь скривил губы в выражении «вполне».
– Но ведь он может и жив?
– Может быть.
Ксюша сердито посмотрела на него. Видно, ему глубоко плевать на ее проблемы и он только прикидывается участливым.
– У вас что, способности не выше моих?
– Любая версия здесь возможна. Я ведь не располагаю материалами расследования.
Ксения потеряла интерес к беседе и почувствовала, что держать глаза в открытом состоянии уже не может. Сознание неудержимо затягивалось туманом. Алексей улыбнулся ей и посоветовал прилечь. Не подсыпал ли он ей снотворного? Или укачивает движение вагона? Или просто слабость? Голова высоко поднятой не держалась, и Ксюша покорно поникла на подушку. Едва успев влезть под одеяло, она уснула. Последнее, что уловило ее сознание, было стремительно утихающий стук неугомонных колес. Сон был глубокий, без сновидений и вернула ее к действительности какая-то напряженная тишина. Такое ощущение возникает, когда чувствуешь чей-то внимательный взгляд или подсознательно угадываешь назревающую опасность.
Ксюша не сразу поняла, что к чему. «Каюта» была освещена слабым серебристым светом ночника. В проходе, в полуобороте к ней (больше спиной) слегка наклонившись вперед, стоял психотерапевт, в брюках и сорочке без пиджака. Один рукав был закатан и в сгибе этой руки он манипулировал каким-то поблескивающим предметом. Шприц! Он пытается поймать вену. Волосы лекаря повисли над лицом, и его трудно было различить, но сама поза выдавала напряжение и нетерпение одновременно. Наркоман! Ксюша не могла придти в себя от изумления. Надо же! И такому отребью она раскрывала тут свои тайны! Пусть без многих деталей, но все же…Как такой человек вообще мог заниматься врачебной практикой? Целитель душ, мать его… Лекарь издал сдавленный стон, отнял шприц и изогнулся еще больше. Наркотик производил на него какое-то странное действие – фигура стала деформироваться, волосы, почему-то, приобрели темный оттенок но одновременно в шевелюре стали просматриваться седые пряди. Наконец, он выпрямился, медленно повернулся к ней, и девочка едва не умерла от неожиданности, страха и восторга одновременно. Перед ней стоял Корнилыч. Глаза его вращались, всматриваясь в окружающие предметы, наткнулись на перепуганное лицо Ксении, и губы его разошлись в улыбке, которой она не знала.
– Девочка моя! – услышала она грудной незнакомый голос
Мужчина приблизился, наклонился над нею и коснулся рукой ее лица. Ксюшу словно прошило током. Она вскрикнула и закрыла глаза. Она не узнала его руки – холодная, жесткая, это была конечность неживого существа. Вовсе не эти ладони при одном приближении излучали тепло и ласку, вынуждали ее тело отзываться дрожью нетерпения. Здесь возникал обратный эффект – все, что билось и пульсировало в ней, замерло и окаменело. От ужаса Ксюша привстала, снова распахнула глаза, но в купе почему-то внезапно погас ночник, стало темно и разглядеть что-либо уже было невозможно. Она забилась в угол, со страхом ожидая нападения оборотня, но ничего подобного не последовало. Случилось даже необъяснимое – за столиком что-то щелкнуло, и вновь загорелся ночник, но уже обычным желтоватым светом, а на постели противоположного дивана поднялась и села фигура Алексея в белой футболке. Заспанные глаза встревожены. Он пошарил где-то рукой, и под потолком включилось дежурное освещение.
– Тебя, наверное, напугала темнота. Я напрасно выключил весь свет. Хотел, чтобы ты как следует, выспалась.
Он опустил ноги вниз, нащупал тапки и откинул одеяло. На нем было темное спортивное трико. Алексей приподнялся, было, но Ксения вскрикнула:
– Нет! – и выбросила обе руки ладонями вперед, ему на-
встречу.
– Что с тобой, Ксюша? – как можно мягче попытался про
яснить ситуацию психотерапевт.
– Нет, нет, не подходи! Ты оборотень, я знаю.
– Ну что ты, девочка. Ты переутомилась, и тебя все еще не оставляют кошмары. Постарайся придти в себя. Это был сон.
Он снова сделал попытку подняться, но новый вскрик Ксении посадил его на место.
– Я только что видела, как ты делал себе укол в вену и попытался меня изнасиловать Ты никакой не психиатр, ты Корнилыч, только мертвый…
– Ну что ты говоришь, девочка! – сокрушенно забормотал Алексей, задумался на несколько секунд, затем включил более яркий свет и протянул к ней обе руки.
– Ну вот, посмотри, где у меня следы от уколов? Где?
Ксения некоторое время напугано и настороженно таращилась на его лицо, затем осторожно перевела взгляд на внутреннюю поверхность его локтей. Чтобы она смогла лучше разглядеть, он осторожно приблизил к ней руки, Ксюша коснулась пальцем вен сначала на одной, потом на другом изгибе, подняла глаза на его лицо и залилась слезами.
– Я схожу с ума, понимаешь, схожу с ума! Сделай что-нибудь, чтобы я вернулась, сделай! Избей меня, оттрахай, в конце концов, но только помоги. Прошу тебя. Ведь ты же врач! Я боюсь!
Алексей присел на ее постель, сжал ладонями ее лицо.
– Это нервы, девочка, просто нервы. Ты придешь в себя, все будет хорошо… Тебе, конечно, не помешала бы маленькая встряска, но разве я могу…
Он продолжал поглаживать ее лицо, шею, плечи и Ксюша утихла, прикрыла глаза и шепотом попросила выключить свет. Алексей секунду колебался, потом выполнил ее просьбу.
– Вернись, – тихо попросила она, и лекарь снова сел на край
ее постели. – Погладь, пообнимай меня, – попросила Ксюша. – Я должна тебя почувствовать.
– Хорошо, – прошептал Алексей, – но только всегда помни, что это я – врач психотерапевт, по имени Алексей, и никто иной.
