Татьяна Луганцева - Королевство треснувших зеркал
Забирай, пожалуйста.. Только зачем она тебе? — удивилась Элеонора.
Хороший холст! Нарисую что-нибудь сверху… — ответила Алиса, привыкшая экономить на всем.
Бери, конечно, только я могу подарить тебе хорошие, неиспользованные холсты, — сказала хозяйка салона.
Так Алиса стала обладательницей чудесного платья и мазни неизвестного автора. Свою добычу она привезла в отремонтированную Валентином квартиру, где он и застал ее за странным занятием, когда заехал к ней вечером. Она сидела в старых джинсах и черной футболке, поджав ноги, и снимала краску с подаренной Элеоноре картины.
Что ты делаешь? — поинтересовался он, присаживаясь рядом.
Проверяю одну догадку. Такими мазками художники иногда пользуются, чтобы скрыть истинное полотно.
Иными словами, маскируют ценную картину мазней, чтобы вывезти ее за границу? — спросил Валентин.
Необязательно думать сразу о криминале. Но эта картина явно двойная. Странно, что Элеонора, такой отличный эксперт, этого не заметила. Видимо, она слишком была возмущена таким подарком, что не заметила подделки.
А при чем здесь твоя Элеонора? — спросил Валентин.
Эту картину подарили ей, она ей не понравилась, и я попросила ее у нее.
А вдруг там под слоем краски ценное полотно? — поинтересовался Валентин.
Допускаю такой вариант. Но неужели ты думаешь, что я присвою себе чужое? Не знаю, какие дела проворачивает уважаемая Элеонора, но ценное полотно я ей верну в целости и сохранности.
Я могу тебе помочь? — оживился Валентин.
Бери вот этот раствор и губкой пропитывай краску.
Я не поврежу нижнее произведение?
Не бойся, оно покрыто защитным слоем, мы снимем только позднейшее изображение, не представляющее никакой ценности, — успокоила его Алиса.
Валентину оставалось только повиноваться.
Я не знал, что творческая работа такая увлекательная, — откинул со лба волосы Валентин, — а уж после того, как я увидел твой дизайн, мне стало стыдно за свой ремонт у тебя в квартире.
Ты сделал все от души, — засмеялась она.
Ей было очень смешно наблюдать за Валентином, высунувшим язык, губкой осторожно смазывающим картину специальным раствором. Он напоминал прилежного первоклассника, старательно выводящего буквы в прописи.
Не бойся, нажимай сильнее, — подбодрила она его.
Ты же сегодня должна была быть в свадебном салоне и выбирать себе платье? — напомнил Валентин, оторвавшись от интересного занятия.
Будет у меня платье, успокойся. К свадьбе будет, если меня не постигнет судьба его первой хозяйки, — ответила Алиса.
Какая судьба? О чем ты?
А… так… мысли вслух, — отмахнулась она и погрузилась в творческий процесс.
Они вошли в раж и на протяжении нескольких часов работали над полотном. Алиса только один раз прервалась и принесла кофе. Под верхним рисунком стал просматриваться другой абстрактный рисунок.
Знаешь что… — вытерла пот со лба Алиса, — я, конечно, не эксперт, но могу сказать, что вторая картина тоже не представляет никакой ценности. Одна мазня нанесена на другую. Можно больше не продолжать.
Нет уж, давай отчистим полотно, — возразил Валентин, который привык все доводить до конца.
Они проработали еще какое-то время, и вот их глазам предстало полотно с зелено-малиновыми закорючками на коричневом фоне.
— Жуть, — заключила Алиса, — рисунок сверху получше был. Кто мог додуматься подарить этот кошмар такой изысканной ценительнице искусства, как Элеонора?
Валентин внимательно всматривался в произведение.
Похоже на буквы.
— Какие буквы? Мазня пьяной обезьяны. Ты представляешь, требовали, чтобы картину повесили на правую сторону в кабинете Эли! Вот умора! Она сидела бы за своим столом и «наслаждалась» этим кошмаром!
— А почему именно на правую? — удивился Валентин, чем вверг Алису в задумчивость.
— Знаешь, а ведь этот горе-художник, по всей видимости, бывал в кабинете Элеоноры. Ведь левую сторону в ее кабинете занимает зеркало, и повесить картину можно только справа, — ответила Алиса.
У тебя в прихожей большое зеркало, сейчас я его принесу.
— Что ты задумал? — спросила она удивленно.
— Сейчас проверим.
Валентин принес зеркало, установил напротив картины и направил на нее свет. Изображение отразилось в зеркале. Алиса, не мигая, смотрела и боялась поверить в увиденное, вернее, прочитанное.
«Мне это мерещится, мне это кажется, этого не может быть…» — думала она.
— Ты видишь? — в звенящей пустоте комнаты раздался голос Валентина.
— Значит, ты тоже видишь? — прошептала она в ответ.
— Вижу…
В зеркале на картине была отчетливо видна несколько размытая надпись: «Спасите! Роза».
— Я вспомнила женщину, — закричала она, — с которой мы столкнулись при входе в художественную галерею. Она показалась мне знакомой. Сотрудница галереи сказала, что женщина, которая принесла эту картину, только что вышла. Наверное, это была она, я видела ее в реабилитационном центре. Валентин, я не ошиблась! Роза у них! Теперь мы это знаем точно!
— И ей нужна наша помощь! Что делать?
Глава 21
Алиса стояла под острыми, как иголки, струями душа и пыталась привести свои мысли в порядок. После выпитых двухсот граммов коньяка для храбрости это сделать было весьма сложно. Перед глазами вставало недовольно-отрешенное лицо следователя.
— Что за мазню вы мне принесли? Вы все, художники, больны на голову. Буду я еще через какое-то зеркало смотреть на эту чушь? В лужу посмотреть не надо? Много интересного можно увидеть! «Спасите! Роза». Бред! Подруга ваша не в розыске, и центр уже проверяли! Идите и прекратите городить чепуху и заниматься расследованием! — Вот в принципе и все, что они с Валентином услышали от следователя, Они вышли от него как оплеванные и решили действовать самостоятельно, так как поняли, что не смогут делать вид, что ничего не видели и не слышали.
Я должна туда вернуться, — сказала Алиса.
Это опасно, я буду беспокоиться за тебя, — возразил Валентин.
Другого выхода все равно нет, ты вместо меня не можешь туда направиться, тебя просто не пустят. А я должна попасть в это злополучное место и разыскать Розу. Не представляю себе, как ей удалось обмануть Лолиту Игоревну, написать такую картину и передать Элеоноре. Роза надеялась, что Элеонора поймет, что на холсте два слоя, и сможет прочесть надпись в зеркале. Роза была очень осторожна и перестраховалась на все сто. А может быть, она рассчитывала, что я пойму ее замысел, так как часто бываю у Эли. Вот ведь парадокс, ее ребус разгадал ты, человек далекий от искусства.
