Людмила Бояджиева - Умереть, чтобы жить
— Что? Что я слышу? Человек, рискуя жизнью, вытаскивает полоумную стерву из ледяной воды… Ну, ты даешь, блин… — Он покачал головой. Думаешь, я без таких приключений не могу найти себе бабу?
— Ладно. Мне действительно следовало с тобой расплатиться. Мы в расчете. — Аня отвернулась от кровати. На полу было жестко и колко.
— Ты натуральная крези. — Он повертел пальцем у виска. — Причем, круто… Ни с того ни с сего прыгаешь за борт, а потом обзываешь подонком… У меня был героический порыв и романтическое настроение. Самое романтическое! Ты напомнила мне девчонку, в которую я был пылко влюблен…
— В школе? — Ехидно поинтересовалась Аня. — Спасибо. Во всяком случае, ты придумал неплохую историю. Давай, все забудем… — Аня задумалась. Действительно, вчера на меня что-то нашло, такая вспышка злости. Не знаю только на кого. На того, кто меня мучает.
— Понятно — таблеточки-то ты перестала глотать, вот и сдвинулась окончательно. Депрессия. Мания преследования, шизуха.
— Ты тоже доктор?
— Сын медработников. Кое-что секу. Чем тебя поил врач?
— Не интересовалась… Ой… — Аня ощупала шею. — Медальон потеряла… жалко.
— Ценная вещица?
— Работа Фаберже. Золото, маленький рубинчик… Но это не главное… Это старинный талисман той самой подруги, вместо которой я попала сюда… Там был выгравирован крестик.
— А внутри — портрет жениха?
— Наверно. Он с секретным замочком. Кажется, будто литой, а внутри есть дверца, Лина показывала.
— Аминь! Фамильный талисман нашел покой на дне холодного моря. Может, нам перекусить по этому поводу?
— А что мы вообще будем делать?
— Дождемся ночи и под покровом темноты вернемся в порт… У меня же есть совесть, черт бы её побрал.
— Ты вернешь владельцу яхту, а меня сдашь в полицию?
— Не совсем точно. Я, действительно, отдам должок и рассчитываю кое-что получить в награду. А насчет тебя мы ещё подумаем, О'кей? Разогреем банку бобов с говядиной и помозгуем. Неплохо думается под красное вино… Тони бросил ей свое одеяло и вскочил, подпрыгивая от холода. — Видишь ли, детка, хотя я и не полицейский, но секу: если дело так круто завернуто, враз его не распакуешь. Проблема номер один: во что мы сейчас оденемся? Ланч на яхте голыми употреблять не принято.
9
Героическими усилиями завернутого в простыню Фокса удалось обнаружить на судне объемный рундук с матросской экипировкой. Тельняшки и брезентовые синие брюки и резиновые ботинки пришлись очень кстати. Теперь команда «Стрекозы» выглядела как подобает.
— Вот тебе кастрюли-сковородки. — Сидя на корточках, Тони открывал подряд все дверцы шкафов в маленьком, сплошь красным пластиком отделанном камбузе. — Здесь что-то вкусное, а вот ложки-ножи. Держи. Получится классная шамовка. — Он протянул Ане банку мясных консервов. — Разогреваешь на оливковом масле, затем заливаешь вот этим, — он повертел перед ней банкой с томатами, — и хорошенько тушишь… Подавать с горячими спагетти.
— Да, в этой стране героизм неплохо оплачивается. Ты вытащил меня из воды. Заметь, я совсем не просила спасать меня. Ты малость освежился в волнах и теперь имеешь кухарку и наложницу.
— Прекрати занудничать насчет этого. Грех, совершаемый во сне, не является таковым. Ты чиста. А смелый, человеколюбивый парень получил физическое и моральное удовлетворение от проведенной совместной акции. Разве это не гуманная акция москвички? Если хочешь, можешь думать, что я все сочинил.
— Хочу. Ничего у нас с тобой не было. Понял, человеколюбивая Лиса? Она поставила на огонь сковородку и воткнула в банку консервный нож. — Как известно, человеколюбие — основное качество людоедов. — Винт ножа, легко вращаясь, срезал крышку. Аня вытряхнула бобы с говядиной в шипящее масло.
— Ты неплохо владеешь холодным оружием. — Тони отступил. — Не буду надоедать. Тебе надо отработать внятную, яркую речь. Во время трапезы я хотел бы услышать правду. Всю правду, поняла?
…— Так что ты хочешь ещё знать? — Аня разложила со сковороды приготовленное кушанье в красивые фарфоровые тарелки и села. В небольшой кают-компании царил уютный покой. На стеллажах темного дерева стояли книги, затейливые ракушки, какие-то навигационные штуковины дряхлого, сугубо антикварного вида. За окнами хмурился серенький облачный день.
Тони с удовлетворением обнюхал блюдо.
— С поварихой мне повезло. К сожалению, наш союз может оказаться совсем не продолжительным. — Он набил рот аппетитной едой и сосредоточенно продегустировал её. — Объясняю: выбор простой — удрать или вернуться. Лично для меня оба варианта имеют отдельные преимущества… Что касается вас, мэм… Похоже, вы все ещё рветесь сделать заявление в полицию. Так? Вот это в сочетании с услышанной от нервной москвички историей меня и настораживает… — Тони отпил красное вино. — Не уверен, что консервы из говядины надо употреблять с… — Он внимательно изучил этикетку вина…Шато де Брийо 1857 года.
— Удивительно… — Аня проверила этикетку. — Это вино предпочитал мой муж… Когда мы путешествовали… Кажется, оно совсем не дешевое…
— Дешевое?! Мне за такую бутылочку надо месяц вкалывать. Н-да… А что ты там сочиняла насчет мужа? Насколько я понял, свадьба ещё не состоялась. Или у вас уже давно наметились отклонения? Расскажи, что он за парень… Извини, Энн, похоже, ты здорово влипла.
— Тогда начну все с начала. Я была замужем. Мой муж — крупный российский бизнесмен, возглавлял строительную компанию. В прошлом месяце его взорвали в собственном автомобиле… Теперь я вдова… А потом меня перепутали с Линой и привезли сюда. Ни её жениха, ни её друзей я совершенно не знаю. Все эти дни я жила одна в очень красивой вилле и общалась только с одним человеком, который лечил меня, по имени Этьен Джанфранко. Но ни его адреса, ни телефона я не знаю. — Коротко отчиталась Аня, не очень рассчитывая, что ей поверят.
— Так тебя держали в плену? — прищурил Фокс желтые птичьи глаза.
— Нет… Я сама не хотела оттуда уходить. Понимаешь… Не знаю, как объяснить, — с моей головой что-то случилось. Вначале мне показалось, что дом очень похож на наш подмосковный, тот, что строил Михаил… Потом я подняла телефонную трубку и услышала его голос… Он говорил по-русски. О своей любви, о нашем будущем счастье… Улыбаешься?
— Да не очень. Раздумываю, что к чему. У меня аналитический ум. Похоже, тебя решили втянуть в какую-то аферу. У тебя много денег?
— Ни копейки! Ни здесь, ни в Москве. Все счета моего мужа и даже наш дом опечатали. Ведется следствие и есть люди, которые обвиняют Михаила в огромных финансовых нарушениях.
