Француаза Бурден - Хрустальное счастье
— Смейся, давай…
— Молодая жена, машина плейбоя, скажем, что ты, наконец, решил получить удовольствие от жизни!
Чтобы заставить ее замолчать, он взял ее за талию, притянул к себе. Он хотел поцеловать ее в щеку, но неожиданно наткнулся на губы.
— Извини, — прошептал он, вскоре ее отпустив.
Он хотел бы продолжить говорить с ней, задавать вопросы о ее жизни, спросить, встретила ли она тоже кого‑то. Но у него больше не оставалось сил, и он быстро вышел.
В слезах Тифани отчаянно цеплялась за Сирила.
— Нет, я не хочу, сейчас не время! Мы им скажем позже, через несколько дней, но не прямо сейчас!
— Почему, что это изменит?
Насколько она была взволнована, настолько он был рад. Как только она рассказала ему об этом, выйдя от доктора Серака, он засветился счастьем и гордостью. Далекий от того, чтобы чувствовать себя виноватым, он ее сначала поздравил, сжал в своих объятьях, чувственно поцеловал, потом стал строить планы на будущее. А она плакала.
— Они нам этого никогда не простят!
— Тогда тем более надо сказать сегодня, — спокойно ответил он.
Что касалось его матери, он о ней не очень беспокоился. Во‑первых, присутствие Эрве заставляло ее улыбаться, потом она родила Сирила в двадцать четыре года, ни у кого не спросив. Новость, возможно, вызовет у нее недовольство, но не удивит. Оставался Винсен, который мог плохо отнестись к этому. В разговорах, которые он вел с Сирилом в прошлом году, он показал себя очень недвусмысленно, настоял на средствах контрацепции и поставил молодого человека перед ответственностью. Однако эта беременность не была случайной, Сирил ее желал вместе с Тифани, чтобы получить согласие на брак. Они оба были в отчаянии, находясь в тех границах, которые поставила им семья, утомленные тем, что их отношения рассматривались как юношеский каприз, жаждущие иметь право любить друг друга. Но сейчас припертые к стенке, Тифани сходила с ума, а Сирил светился.
Они приехали в Валлонг одновременно с Винсеном, который вернулся из Сен‑Реми. Их машины остановились одна за другой. Сирил быстро вышел, чтобы не упустить случая.
— У тебя есть секунда? — бросил он решительным тоном. — Мне надо сказать тебе кое‑что важное…
Его серьезный вид удивил Винсена, и он секунду смотрел на него, прежде чем коротко взглянуть на Тифани, оставшуюся в стороне.
— Пойдем ко мне в кабинет, — решил он.
Никто из них не привык к изнуряющей жаре, которая стояла, начиная с их приезда, но они уже об этом даже не говорили, обитая в основном внутри дома или в тени патио. Жалюзи в кабинете на первом этаже были закрыты, как и окна, температура не показалась им более сносной.
— У тебя проблемы? — побеспокоился Винсен.
Он упал в кресло и попытался улыбнуться, убежденный, что Сирил будет говорить с ним об Эрве или спросит о собственном рождении.
— Никакой проблемы, наоборот, большое счастье, — начал молодой человек решительно. Но я… В общем, мы не уверены, что ты это оценишь. Ты первый, кому я говорю… Тифани умирает от страха, и она никогда не сможет сама тебе об этом сказать, но я думаю, ты должен это знать прежде, чем кто‑либо.
Он все еще стоял, направив свой взгляд прямо в глаза Винсена, замолчал, сглотнул слюну, потом глубоко вздохнул.
— Мы ждем ребенка.
Молчание Винсена было единственным ответом, которого Сирил не предвидел, которому он не мог ничего противопоставить. Он подождал некоторое время, потом неловко добавил:
— Я несу полную ответственность и очень хорошо помню, о чем ты меня просил. Итак, я должен признать, что это была не случайность, мы хотели этого малыша, этого и других после него, и мы также хотим пожениться.
Очень медленно Винсен встал, обошел стол, остановился. Его бледный взгляд казался ледяным, почти прозрачным. Сирил понял, что их разговор перерастал в диспут, чего Тифани ему никогда не простит.
— Винсен, мне нужно твое согласие, — пробормотал он, опустив голову — Тифани будет очень несчастлива, если ей придется разрываться между мной и тобой. Я люблю ее так, как никто другой не будет ее любить, я тебе в этом клянусь… Если ты злишься, тебе надо накинуться на меня, а не на нее!
Как ему и напомнил Ален, двадцать лет назад Винсен так же умолял Шарля позволить ему жениться на Магали, в том же кабинете. С той же решительностью и боязнью, как и Сирил сегодня. Но это воспоминание не успокаивало, в то время Винсен ошибся, что и доказывало продолжение.
— Посмотри на меня, Сирил. Ребенок, которого она носит, тот, которого ты ей сделал, и дедушкой которого я буду, ты уверен, что он будет нормальным? Эту ответственность, вы ее хорошо осознали? Вы позаботились о том, чтобы узнать, проконсультироваться, какого рода риску вы подвергаете малыша?
Его голос был тверд, но он сохранял хладнокровие, и Сирил ответил.
— Да, я долго разговаривал с врачом, несколько месяцев назад… Никто не может сказать, что произойдет…
— Значит, ты решил испытать судьбу? Как в кости или в покере?
— Винсен…
— Ну что? Ты думал, что я буду прыгать от радости? Это моя дочь и ей всего девятнадцать лет, я думаю, это слишком ранний возраст, чтобы стать матерью! Ты идешь на шестой курс, а она на третий; вы рассчитываете бросить учебу или лучше принять роль родителей‑студентов? Кто будет вместо вас воспитывать ребенка, когда вы будете сдавать зачеты, экзамены? Я тебя предупреждаю, я не хочу, чтобы Тифани от этого страдала!
— Но нет, я никогда не…
— Семья больше не та, что была раньше, Сирил, потому, что нет Клары, чтобы за всеми следить. Все изменилось. Твоя мать и я не будем так свободны!
Дверь тихонько открылась, заставив их повернуть головы, и Беатрис вошла без приглашения.
— Я не знала, что ты вернулся, дорогой! — бросила она Винсену с упреком.
Раздраженный ее вторжением, он взглянул на нее так, что она почувствовала себя неловко.
— Я смертельно скучаю сегодня днем, — уточнила она, слегка улыбнувшись. — Если бы ты меня предупредил, я охотно сопроводила тебя в твоей прогулке…
Мысль о том, что она может встретиться с Магали, была так смешна, что он уклонился от ответа.
— Я вам помешала? — настаивала она. — О чем вы говорили?
Ее любопытство усиливало отчаяние Винсена, но ему удалось медленно ответить:
— Тифани собирается сделать меня дедушкой.
Сказав это, он сам окончательно это осознал, и вдруг почувствовал себя расстроенным.
— Сходи за ней, — попросил он Сирила.
Так как молодой человек, сохраняя взволнованное выражение лица, не двинулся с места, он добавил:
— Я не буду на нее кричать, я люблю ее так же, как и ты.
