Сюзанна Брокманн - Притяжение ночи. Книга 2. Выстрел в любовь
– Мы ведь будем с тобой снова заниматься любовью, да?
– Со временем, – кивнул он, чувствуя, как тревожно забилось его сердце. Ему было чертовски приятно слышать от нее такие слова. Значит, она все-таки поняла, что это неизбежно. – То есть, конечно, да.
– Сегодня же, – сказала Джоан. – Сейчас.
Ах, значит, вот что означает это таинственное выражение ее лица… Ей хотелось…
– Боже! – произнес он. – Я надеюсь на это.
И он поцеловал ее. Очень страстно. И крепко. Без всякого намека на изящество и утонченность. Только что они разговаривали, а в следующую секунду он уже очутился на ней и покрывал ее лицо грубоватыми поцелуями, чего раньше не позволял себе ни с одной женщиной.
Только, если быть точнее, он оказался не совсем на ней. Джоан тоже горела желанием отдаться ему, а потому сама рванулась вперед и встретила его на полпути.
Он тут же задрал ей футболку и расстегнул бюстгальтер. Уже через несколько секунд ее голая грудь оказалась в его теплых ладонях.
Джоан рассмеялась:
– Майк, что ты делаешь! Мы же на автостоянке… Он поцеловал ее в губы, чтобы она ничего больше не говорила. Да, они на стоянке. На пустой стоянке, где вокруг только автоматы для сбора денег. И даже если кто-нибудь сюда подъедет, то наверняка не станет приближаться к ним. Любой водитель, скорее всего, выберет место поближе ко входу в больницу.
И – Господи Всемогущий! – Малдуну очень не хотелось ждать и ехать к гостинице. Это же целая вечность!
К тому же, пока они доберутся до отеля, Джоан может запросто передумать.
Малдун откинул свое сиденье назад, и этого оказалось вполне достаточно (за что отдельное спасибо мистеру Форду!). Потом он быстро расстегнул ее джинсы.
Теперь ему пришлось повременить с поцелуями, так как требовалось стянуть джинсы с ее ног, а это уже было опасно, поскольку Джоан могла снова начать говорить.
– Боже! – выдохнула она, помогая Майку и скидывая прочь кроссовки. – Неужели ты хочешь… Нас увидит любой прохожий!
– Никто нас не увидит.
Под джинсами у Джоан не оказалось трусиков. Если бы Малдун не торопился, он бы обрадовался такому открытию, Но почему-то сейчас этот факт отвлек его внимание.
– Как ты не понимаешь? Мы ведь не невидимки какие-нибудь. По крайней мере, я…
– Тут нет никаких прохожих, – произнес Малдун и осторожно прикрыл ей ладонью рот, одновременно прикидывая, как ему придется поворачиваться, чтобы целовать ее там, где ему захочется.
Нет, определенно имелся один-единственный способ заниматься любовью на переднем сиденье вот такого пикапа. Особенно если учитывать размеры самого Майка и его партнерши.
Он привлек ее к себе, и она оказалась сидящей на нем верхом.
– Майк…
– Никаких прохожих нет и не будет.
– Тебе легко, ты, наверное, искушен в таких делах. К тому же голой увидят только меня, а не тебя!
– Я уже обратил на это внимание! – Он улыбнулся ей и извлек из бумажника презерватив. Майк положил его туда несколько дней назад, понадеявшись на удачу. – Мне кажется, это зрелище возбудит кого угодно. Только представь себе: силуэт рабыни и ее жестокого хозяина.
От его слов она совсем потеряла рассудок:
– Мне кажется, тебе даже хочется, чтобы кто-нибудь нас засек.
Тем не менее она быстро стянула футболку и так же легко избавилась от бюстгальтера. Теперь Джоан была полностью обнаженной. Дело оставалось за ним.
Малдун так же ловко, ничего не стесняясь, расстегнул свои брюки и сразу же натянул презерватив:
– Кто может засечь нас здесь, рабыня? Сейчас четыре часа утра, пятый.
– Уже пятый час?!
Он схватил ее за бедра, подтянул к себе и…
– Боже!
Он вошел в нее, и Джоан рассмеялась. Он надеялся на то, что это произошло лишь оттого, что в этот момент она чувствовала себя так хорошо, что уже ровным счетом ничего не соображала. Впрочем, то же самое можно было сказать и о нем. Майк пребывал на небесах. Ее груди оказались у самого его лица, а тело напряглось, словно Джоан хотела очутиться еще ближе к нему.
– Ты знаешь, а мне почему-то четыре часа утра уже не кажутся таким ужасным временем суток, – призналась Джоан, и на этот раз захохотал Малдун. – Скажу тебе больше: отныне это будет самым моим любимым отрезком времени. О боже, если ты не сбавишь темп хоть чуть-чуть, я кончу!
Но он не послушался ее.
– Скажи мне, – потребовал Майк. – Скажи мне, когда именно, и мы кончим вместе.
Очевидно, у него неплохо получалось то, что он сейчас делал. Из горла Джоан вырывались очень сексуальные стоны и всхлипывания, свидетельствовавшие о ее полном восторге и подгоняющие самого Майка к кульминационному моменту.
Сколько оставалось времени до этого долгожданного мига? Майк не мог определить точно.
– Обязательно скажи мне! – приказал он.
– Да… да… Да!!!
Их одновременно поглотил оргазм. Взрыв ощущений оказался настолько сильным, что все тело Майка содрогнулось, а перед его глазами заискрились огоньки.
И Джоан испытала то же самое. Точно в ту же секунду. Сознание этого обостряло ощущения до предела, делая их состояние еще слаще, если такое, конечно, вообще было возможно. Джоан не смогла справиться с нахлынувшими на нее чувствами и рассмеялась.
Альтернативой смеху могли стать только слезы счастья.
Джоан повалилась на Майка, и они оба затихли.
– О боже! – Он чувствовал, как бешено колотится ее сердце – совсем как его собственное. – Детка, это было чудесно! Просто чудесно!
Она глубоко вздохнула, переполненная эмоциями и приятной истомой, и от этого удовлетворенного звука у Малдуна в горле встал комок.
Господи, вразуми ее! Сделай так, чтобы она поверила в эти отношения. Она должна понять, что это не очередная ошибка, что вместе они могут быть по-настоящему счастливы.
Она снова вздохнула:
– Неужели у тебя это получается? – спросила Джоан. – Ну то есть мне трудно поверить, чтобы можно было по собственному желанию контролировать себя в такие минуты и, можно сказать, по заказу достигать оргазма.
– Тут все дело вот в чем, – пояснил Малдун. – Нужно стараться бороться, все время сдерживать себя, а потом просто перестать сопротивляться, вот и все. И – бабах!
– Бабах? – удивилась Джоан и приподняла голову, чтобы получше рассмотреть его.
– Ну да, – подтвердил Майк и улыбнулся. – Вот так все и происходит.
Она дотронулась до его лица, и изумление в ее глазах сменилось на какое-то более нежное чувство, больше напоминающее мягкую грусть.
– И что же я буду делать с тобой, скажи на милость? Он постарался перевести все в шутку:
– Надеюсь, что-то необычное, я бы даже сказал, эксцентричное.
Она открыла было рот, собираясь что-то ответить, но в этот момент их машину осветили фары чужого автомобиля.
