Кей Хупер - Крадущиеся тени
Как всегда, Эбби проявила понимание.
Убедившись, что она в безопасности, Мэтт провел следующий час с лишним за своим письменным столом, просматривая все протоколы и материалы следствия, касающиеся трех убийств. Он изучил фотографии, монеты и ножи, найденные на месте преступления, перечитал в подробностях акты судебно-медицинских экспертиз.
Закончив чтение, шериф ни на шаг не приблизился к разгадке того, кто убил трех женщин и, по всей видимости, похитил Диану Рэмзи.
Стук в дверь прервал его тягостные размышления, чему Мэтт был несказанно рад. Он поднял голову и встретил вопросительный взгляд своей помощницы Шарон Уоткинс.
– В чем дело, Шарон? Есть новости?
– Насчет Дианы Рэмзи ничего, – ответила она.
– Только не говори мне, что еще что-то стряслось.
– Больше никто не пропал, насколько мне известно. Но к вам пришел посетитель, шериф. Он не договаривался о встрече заранее, но... я думаю, вы не откажетесь его принять.
– Заранее ничего хорошего не жду, – проворчал Мэтт.
– Верно, не стоит, – кивнула девушка, причем он угадал по ее лицу, что она рада избавиться от новой проблемы, свалив ее на плечи начальства.
– Ладно, пригласи его сюда, – сухо бросил Мэтт.
Он машинально выровнял лежащие на столе папки с бумагами и поднялся на ноги, когда Шарон ввела в кабинет посетителя. Ему не понадобились ни документы посетителя, ни предъявление значка, ни словесные объяснения, чтобы понять, кто перед ним.
– Шериф Данбар? Меня зовут Ной Бишоп. Я из ФБР.
Он был высок ростом, худощавый, но широкоплечий, атлетически сложенный. Каждое его движение говорило о большой физической силе. Черные волосы, растущие заметным «вдовьим мыском» надо лбом, проницательные серые глаза, поразительно красивое лицо, обезображенное зигзагообразным шрамом, пересекающим всю левую щеку от уголка глаза до уголка рта.
Такие лица, даже увиденные однажды, не забываются.
– Агент Бишоп, – приветствовал его Мэтт, указывая на стул и сам усаживаясь в кресло. – Присядьте. Чем могу помочь ФБР?
– Успокойтесь, шериф. – Бишоп сел на предложенный стул и улыбнулся. – Я не для того сюда приехал, чтобы совать нос в ваше расследование. – Его голос звучал бесстрастно.
– Нет?
– Нет. Это ваша юрисдикция. ФБР с радостью предоставит любую возможную помощь, особенно если у вас тут и в самом деле завелся серийный убийца, но мы давно уже усвоили урок: в подобной ситуации... благоразумнее бывает подождать... пока нас пригласят.
– Рад это слышать.
Если краткость Мэтта и смутила агента ФБР, по его невозмутимому лицу ни о чем невозможно было догадаться.
– В таком случае мы понимаем друг друга.
Мэтт кивнул:
– Может, расскажете мне, откуда вы узнали о нашем расследовании?
– Из местной газеты.
– Вам ее доставляют прямо в Виргинию?
Бишоп снова улыбнулся. В этой улыбке было что-то зловещее.
– У меня имеется доступ к определенным банкам данных, в том числе и в вашем штате. Ваша местная газета послужила источником информации.
– Интернет, – с насмешливым восхищением произнес Мэтт, – всемирная паутина. Никуда от нее не скроешься.
– Интернет действительно... м-м-м... затрудняет хранение информации в секрете. – Не ожидая ответа на свое провокационное заявление, Бишоп спокойно продолжал: – Как я уже говорил, шериф, ФБР будет радо предложить вам любую помощь и совет, если они вам понадобятся. Однако я здесь не из-за вашего расследования, а по другому поводу, хотя и связанному с ним.
– И что это за повод?
– Я хотел бы поговорить с вами о Кассандре Нейл.
27 февраля 1999г.
Кэсси проснулась со странным ощущением: ей казалось, что она проспала слишком долго. Какое-то время она пролежала, не двигаясь, ни о чем не думая, сонно уставившись в потолок. Но постепенно осознание того, что она спала в одежде, заставило ее сбросить одеяло и сесть.
Так и есть, она действительно спала в одежде.
Как такое могло случиться?
Взгляд, брошенный на часы, стоявшие на тумбочке у кровати, подсказал ей, что уже больше девяти утра. Она была почти уверена, что речь идет об утре субботы.
И кто-то жарил бекон у нее на кухне.
Кэсси была не столько встревожена, сколько заинтригована. Ей потребовалось несколько минут напряженных размышлений, чтобы вспомнить, что произошло накануне, а вспомнив, она поняла, что Бен действительно остался у нее на всю ночь.
Отнес ее в постель. И оставил одну.
Она отбросила эту мысль и встала. Голова у нее все еще была тяжелая, мысли разбредались, мышцы негодующе стенали при каждом движении (наверное, за всю ночь она ни разу даже не повернулась с боку на бок), урчание в животе напомнило ей, что она слишком давно не держала маковой росинки во рту, но в общем и целом Кэсси решила, что чувствует себя хорошо.
Долгий горячий душ устранил онемение в мышцах и тяжесть в голове, переодевшись и спускаясь по ступеням, она почувствовала, что мысли проясняются, и приготовилась к любым неожиданностям. Включая окружного прокурора, поджаривающего бекон у нее на кухне.
Он уже успел накрыть стол на двоих, а из радиоприемника тихо доносились ностальгические старые мелодии. Уютная и приветливая домашняя сцена.
– Доброе утро, – приветствовал ее Бен, когда она вошла в комнату. – Кофе уже готов.
– Доброе утро.
Кэсси направилась прямиком к кофейнику: ей отчаянно нужно было взбодриться.
Макс, растянувшийся у задней двери с костью в передних лапах, приветственно застучал хвостом по полу, но не перестал жевать. «Медовый месяц, – с усмешкой подумала Кэсси, – безусловно, закончился».
– Надеюсь, ты не против того, что я хозяйничаю у тебя дома, – проговорил Бен как бы между прочим, не глядя на нее.
– Разве я могу возражать?
– Я полагаю, что могла бы, – продолжал он все тем же светским, ни к чему не обязывающим тоном. – Вчера ты велела мне выметаться.
Она смутно припомнила, как было дело.
– Я тебе велела оставить меня в покое. Ты так и сделал.
Бен бросил на нее мимолетный, но пронизывающий взгляд.
– Как ты себя чувствуешь?
– Лучше. Сон обычно помогает.
Прихлебывая кофе, Кэсси взглянула на Бена, отметив про себя, что со вчерашнего дня он успел переодеться. Где, интересно, он спал?
– Тебе нравятся оладьи? Скажи «да».
– Да.
Она подошла к холодильнику, чтобы взять кленовый сироп и масло, затем молча налила два стакана апельсинового сока, пока Бен жарил оладьи.
Ей хотелось спросить его о бедной девочке, захваченной накануне, но разум сопротивлялся этому. Только не сейчас. «Ты же не можешь ничем помочь, – с горечью напомнила себе Кэсси. – Этой девочке уже никто не поможет».
