Тэми Хоуг - Темный рай
— Ко всему. У нее всего лишь легкая контузия.
Доктор, каждый день занимавшийся лечением фермеров и ковбоев, не видел в происшедшем ничего особенного. Красноречивым взглядом он дал понять Дрю, что тому нечего больше делать в его владениях, а обращаясь к Мэри, заявил:
— Мы оставим вас на ночь в больнице, — чувствуя, что от этих пришлых ничего, кроме проблем, ожидать не приходится.
Мэри отправила Дрю обратно в «Лось». Все, что ей сейчас требовалось, — сон и сильное обезболивающее, что-нибудь, что заставило бы на несколько часов заглушить в голове звон и подозрения. Мэри поместили в палату напротив комнаты с плачущим младенцем. Она легла в постель, и в нос ей ударил исходивший от наволочки запах отбеливателя; в голове, обгоняя одна другую, понеслись мысли о Люси. Плач ребенка жестоко терзал нервы.
Мэри вытянулась, устраиваясь поудобнее, и подумала о Джее Ди. Неужели всего несколько часов назад она лежала с ним в постели, слушая шум дождя? Память была достаточно свежа, чтобы вспомнить тепло тела Рафферти, силу обнявших ее рук, приятный запах мужчины и радость любовных утех. И все же картина представлялась достаточно сюрреалистичной. Мэри даже подумалось: а не выдумала ли она эту неожиданную встречу?
Закрыв глаза, она попыталась представить, что Джей Ди сейчас рядом с ней, что она может прижаться к его крепкому, мускулистому телу. Представила, что они принадлежат друг другу и Рафферти заботится о ней. Противоположным состоянием было чувство одиночества. И ночью, когда мысли о Люси вновь посетили Мэри, когда она подумала о смерти среди дикой природы и жизни без любви, ей меньше всего хотелось оставаться одинокой.
* * *Чисто выбритый, в свежей рубашке — таким Куин выглядел гораздо привлекательнее. Правда, настроение его, даже в свете нового дня, нисколько не улучшилось. Он сидел за своим столом в офисе, мечтая погрузить зубы в свежее домашнее печенье, присланное женой к его «кофейному перерыву», а перерыва, казалось, в ближайшее время не предвиделось.
Напротив Куина сидела Мэрили Дженнингс: бледная, с запавшими глазами, жутким синяком во всю щеку и откровенно болезненным видом. Этого было почти достаточно, чтобы отвлечь внимание Дена от очередного невообразимого наряда Мэри: эластичная цветастая юбка, спортивные башмаки, хлопчатобумажный жакет мужского размера и футболка с надписью «Спасем планету!».
Куину не нравилась мысль о том, что кто-то может вторгаться на его территорию. Особенно он не любил, когда туда вторгались чужаки. Самый заурядный случай мог неожиданно вырасти в преступление века, и тогда на город обрушивалась волна представителей средств массовой информации, рыскавших по Новому Эдему в поисках грязных делишек, а адвокаты, как проклятые проповедники-евангелисты, торчали на каждом углу. От подобной перспективы у Куина кишки выворачивало. Он хмуро посмотрел на поднос с горкой аппетитного печенья и чашкой остывающего кофе.
Жизнь в городе была, черт возьми, куда как проще и спокойнее до нашествия элиты.
— Как вы себя чувствуете, мисс Дженнингс? — вежливо поинтересовался Ден, отодвигая блюдо с печеньем и кофе за пределы своего жаждущего взора.
Мэри ответила Куину неожиданно для него веселой, кривоватой улыбкой.
— Во мне проснулась теплая симпатия к футбольным мячам: теперь моя голова точно знает их ощущения. Мне сказали, что через день-два я буду в полном порядке.
— На самом деле вам вовсе не обязательно было приходить сегодня утром, мэм. Я мог бы и подождать.
— Я понимаю это так, что не обнаружено никаких признаков человека, напавшего на меня?
Шериф покачал головой, приготовившись для начала выслушать тираду по поводу некомпетентности полиции маленьких городов. Но Мэрили Дженнингс выглядела лишь немного грустной, может быть, немного расстроенной.
— Не думаю, чтобы он еще когда-нибудь побеспокоил вас, — сказал Ден. — Воры обычно уносят ноги подальше от места, где их чуть не схватили.
— Если это был просто вор.
— Что вы имеете в виду? — Куин склонил голову набок.
Мэри глубоко вздохнула и сжала лежавшие на коленях пальцы в кулаки.
— Сомневаюсь, что он хотел меня ограбить. Мне кажется, он мог искать в моем номере нечто определенное.
— Например?
— Я не уверена… — На лице шерифа ясно отразилось нетерпение, и Мэри поспешила изложить свои соображения: — Вы знаете, что через несколько дней после гибели Люси Макадам ее дом подвергся нападению…
— Хулиганы, — пожав огромными плечами, прокомментировал Куин.
— Но что, если это были не хулиганы? Вскоре после этого погром был учинен и в офисе Миллера Даггерпонта, адвоката Люси. Вы не находите это странным?
— Ничего особенного. — Куин непроизвольно бросил взгляд на печенье и облизнул языком нижнюю губу, после чего опять посмотрел на Мэри. По мере того как истощалось его терпение, шериф, казалось, становился все больше и грознее. — Нет ничего необычного в том, что дети забираются в дома фермеров, чтобы набезобразничать там, если знают, что им это сойдет с рук. Я не говорю, что это — распространенное явление, но такое случается. Что до конторы мистера Даггерпонта, то она находится как раз напротив бара «Проклятые и забытые». Пару раз в год в ней устраивают погром. Я постоянно советую Миллеру поставить на двери замки покрепче, но он, кажется, скорее рассчитывает получить страховку за кучу барахла, которое называет антиквариатом, чем потратиться на его защиту.
— Но теперь разгромили и мой номер в гостинице, — изо всех сил пытаясь сохранить небогатый запас собственного терпения, заметила Мэри. Она устала, и голова у нее гудела. Мэри хотелось поскорее принять две болеутоляющие таблетки из тех, что прописал ей доктор Лэример, и, завалившись в постель, проспать целую неделю, но прежде она надеялась разбудить в шерифе Куине его полицейские инстинкты. Если он уловит в подозрениях Мэри что-нибудь существенное, то сможет поручить кому-нибудь внимательнее изучить обстоятельства происшествия и рассмотреть факт нападения под другим углом. Но полицейский инстинкт в шерифе Куине никак не желал просыпаться.
— Вам не кажется, что тут слишком уж много совпадений? — продолжала давить Мэри. — Я была подругой Люси. Она оставила мне все свое состояние. А что, если она оставила мне что-то такое, до чего кое-кто так страстно желает добраться, что не останавливается даже перед преступлением?
— А она такое оставила?
Сдерживая бешенство и боль, Мэри закрыла глаза. Шериф скорее всего уже успел посчитать ее за лунатика. Еще одно «я не знаю» окончательно поставит крест на их отношениях.
— Люси оставила мне письмо на случай своей смерти, что само по себе уже странно. В письме она упоминает книгу — справочник Мартиндейла-Хьюбелла, биографический указатель по юриспруденции. В кабинете Люси стоит полное собрание этого издания, но один том пропал.
