Ольга Карпович - Жена моего босса
Четверть часа спустя верный «Чероке» уже уносил их прочь от Москвы.
Глава 23
Двигаясь по-пластунски, отплевываясь от забивавшейся в нос, мешавшейся со стекающим по лицу потом пыли, Марта доползла до батареи парового отопления. С бешеным усилием перевернулась на спину, вскинула затекшие руки, с третьего раза ухитрилась забросить сжатые кулаки на острый край металлической гармошки и принялась перетирать сковывавшую движения материю.
Холодная ярость придавала ей сил, заставляла забыть о боли. Она так хорошо все рассчитала, прикинула, как приставит к затылку ничего не подозревающего Руслана снабженное глушителем дуло. И с заносчивым гражданином Умаровым будет покончено, а она, Марта, станет правой рукой щедрого миллионера.
То, что этот урод переиграл ее, спутал все планы, доводило женщину до бешенства. Но она усилием воли заставляла себя успокоиться, действовать терпеливо и методично. И через несколько часов нечеловеческих стараний ей удалось перетереть пояс. Еще одно, последнее напряжение мускулов, и ткань разорвалась. Марта высвободила неловкие, побелевшие руки, потерла перечеркнутые синеватыми линиями запястья. Стараясь дышать ровно и глубоко, распутала ноги. Итак, свободна.
Встав с пола, она сделала несколько нетвердых шагов. Все тело кололо ледяными иголками, но Марте некогда было обращать внимание на недомогания. Она рванулась в коридор, подняла с пола упавшую во время борьбы сумку, по мобильнику связалась с ребятами из команды, которых сама отобрала еще вчера.
Вычислила троих самых беспринципных, жадных до денег – Серегу, Федора и Антона. Провела с парнями беседу, напирая на то, что изводивший их тренировками и марш-бросками Умаров намерился через их головы оторвать самый большой куш – увести у хозяина жену и благодаря ей оттяпать половину бабок из увесистого состояния Чернецкого. И без того не питавшие особой любви к высокомерному бывшему начальнику, после речей Марты парни и вовсе вскипели, рвались чуть не зубами порвать наглеца, вздумавшего переть против внимательного и доброго босса.
Теперь Марта корила себя за то, что не подстраховалась, не взяла никого из них с собой. Думала, справится сама, отрапортует затем Чернецкому, что задание выполнено ею единолично, докажет, таким образом, свои выдающиеся способности. А вышло, что и сама не справилась, и парни, оставшиеся в доме без ее присмотра, упустили хозяйку.
«Вот тебе урок – не зарывайся!» – сказала она себе. Теперь придется докладывать боссу, что они обосрались по полной. Впрочем, еще не все было потеряно.
Марта вытащила из сумки ноутбук. Крышка треснула, но на нажатие клавиши компьютер отозвался, загудел. И через несколько секунд Марта, вызвав нужную программу, уже следила за мерцавшей на карте, двигавшейся к западу точкой.
Вот, значит, в какую сторону они направляются. Ничего, еще можно догнать, опередить. Остается только выяснить, как прикажет действовать Чернецкий.
Сжав губы, она набрала на телефонном аппарате номер босса.
***– Нечестно! Нечестно! Был офсайд! – срывая голос, вопил Сашка. – Пап, скажи ему!
Увалень Пашка, пожав плечами, плюхнулся задницей на футбольный мяч и достал из кармана олимпийки мятый шоколадный батончик. Миша, потянувшись, сел на траву, прищурился на подмигивавшее с неба неяркое британское солнце. Из окна высокого каменного дома на них поглядывала чопорная скорпена, эта, как там ее, мисс Клэр. Рядом с ней, улегшись на подоконнике, неодобрительно взирал на слишком шумную компанию кот Барс.
Мише никогда не нравился этот самодовольный бродяга, которого, черт его знает почему, привечала жена. Воспоминание об Ольге заставило его болезненно поморщиться. Только бы она пришла в себя, только бы одумалась. А потом пусть заведет хоть стаю крыс себе на потеху.
– Хватит жрать! – гаркнул подоспевший Сашка и ударом ноги выбил из-под брата мяч. Миша подставил сыну подножку, и распаленный игрой Сашка рухнул на отца.
– Эй, а я? – обиделся Пашка и с разбегу прыгнул в кучу-малу.
Втроем они завозились на траве, мутузя друг друга, хохоча и задыхаясь. Миша не сразу услышал стрекот мобильного в кармане.
– Эй, пустите! Да отпустите, черти полосатые, звонят. Может, это мама! – вырвался он из хватких лап сыновей и, встав на ноги, ответил на звонок. В трубке металлически зазвучал голос Марты.
– Михаил Аркадьевич, я допустила ошибку. Ольге Николаевне удалось скрыться из дома вместе с Умаровым. Но сардину под капотом они не обнаружили, я веду их по карте… Думаю, мы сможем их перехватить, если вы посчитаете нужным…
– Так, – медленно произнес Миша.
«Значит, убежала. Видит бог, Оля, я не хотел этого, я пытался тебе помочь, спасти. Если ты доберешься до Англии, если подашь на развод… Суд, конечно, защитит интересы гражданки этой страны, а ему разрешит видеться с детьми два раза в неделю. На хрен, так не пойдет! Придется решать в сторону наименьшего ущерба».
Он перевел взгляд на носившихся по двору, раскрасневшихся, с взмокшими от пота рыжими вихрами сыновей. Какой матерью может быть для них женщина, предавшая мужа, забывшая свои обязательства? Допустить, чтобы пацаны узнали о том, что их обожаемая мама оказалась лживой тварью, похотливой сучкой, он не мог.
– Нужно догнать их, – коротко бросил Миша.
– А дальше? – уточнила Марта.
Миша на мгновение прикрыл глаза тяжелыми, горячечными веками и глухо произнес:
– Убрать. Обоих.
***После бешеной гонки, после двух торопливых остановок на заправках Оля и Руслан, немного придя в себя, увидели, что на землю опустился тихий российский вечер, неслышно подкравшийся к шоссе недалеко от Пскова. Сумерки казались нереальными, сказочными, как будто происходили не в этой жизни, такой суматошной, опасной… Даже движение по дороге было каким-то непривычно редким, совершенно не московским: ни пробок, ни подрезающих лихачей, ни наглой и жадной дорожной милиции. Руслан подумал, что вот так бы ехал он всю жизнь и ехал: спокойно, не торопясь, рядом со своей любимой женщиной.
Он устало потер глаза и, заглушив мотор, обратился к Оле:
– Давай выйдем, нужно размять ноги.
Ольга послушно отстегнула ремень безопасности.
Они вышли из джипа. Было темно. Прохладная ночь дышала приближающейся осенью. Неприветливо топорщился ветками темный лес слева от дороги. Справа, чуть впереди, мигала огнями железнодорожная станция. Пахло сыростью, начинающей желтеть листвой, грибами.
Руслан остановился напротив Оли, крепко сжал ее руки. Осунувшееся лицо ее было сейчас совсем детским, глаза испуганными и запавшими, как у больного ребенка. У него защемило сердце: неужели это он принес этой хрупкой, нежной девочке, созданной для любви и заботы, такие переживания?
