Неонилла Самухина - Операция «КЛОНдайк»
– Вы удивительный человек, Леонид! – произнесла Есения. – Не кажется ли вам, что я уже проводила вас до места? Заблудиться вы не заблудитесь, по крайней мере, по дороге в столовую уж точно. А мне пора! – она встала и протянула ему руку: – Спасибо за веселые минуты.
Почувствовав в своей руке ее теплые тонкие пальцы и увидев совсем рядом ее лицо и глаза, опять таинственно мерцающие, он понял, что не может ее вот так отпустить. Если она уйдет, он ее больше никогда не увидит. У него такое часто бывало. Но от одной мысли, что это может случиться вновь сейчас, у него внезапно свело болью грудь.
Видимо, все это отразилось на его лице, так как Есения вдруг испуганно схватила его за руку:
– Леонид, что случилось? Вы так побледнели!
– Не уезжай, – севшим голосом попросил он. – Мне будет плохо. Я не хочу, чтобы ты уезжала, – и почти шепотом высказал поразившую его самого мысль: – Я не смогу теперь без тебя!
Есения изумленно посмотрела на него, потом смутилась и, покраснев, тихо сказала:
– Вы с ума сошли! Разве можно так сразу?! Я вам не верю – вы меня обманываете, но зачем?
Леонид, понимая, что может все потерять, но не в силах более сдерживаться, обнял ее за плечи и крепко прижав к себе, как в горячке, зашептал ей на ухо:
– Не уезжай, не уезжай, не уезжай… Я не смогу, не смогу, не смогу без тебя… – и краем сознания понимал, что то, что он говорит, для него, действительно, очень серьезно. Впервые в его жизни… – Я все устрою, я уже купил тебе курсовку, снимем комнату, ты сможешь отдохнуть. Мы будем купаться, загорать, гулять… Я буду исполнять все твои желания… А потом… потом мы поедем вместе домой, моя мама будет тебе рада…
Есения подняла к нему пылающее лицо:
– Нет, вы определенно сошли с ума!
– Сошел! – горячо подтвердил Леонид. – И еще больше сойду, если ты уедешь! Да жить просто перестану!
– Прекратите! Вы меня едва знаете, а уже жизни собрались лишаться! Жили же вы как-то до меня, – смеясь, попыталась вырваться из его объятий Есения.
– Жил?! – почти возмутился таким кощунственным предположением Леонид, но потом согласился: – Может быть, и жил… Но плохо!
– А теперь вдруг хорошо зажили? – саркастически спросила Есения и, не выдержав, снова рассмеялась.
– Да, потому что сердцем почувствовал, что ты – моя половинка, – не обращая внимания на ее смех, ответил Леонид. – Ну что ты теряешь? Отдохнешь, наберешься сил. Я прошу тебя, останься! – Леонид умоляюще смотрел на девушку.
– Ну хорошо-хорошо, – смилостивилась, наконец, Есения.
У него от восторга сердце чуть не выскочило, он уже было потянулся к ней, чтобы ее поцеловать, но Есения уперлась ему руками в грудь и строго сказала:
– Я останусь, но не наседайте на меня так сразу, я должна прийти в себя. Обещаете?
– Обещаю! – воскликнул Леонид и уже хотел выпустить ее из своих объятий, однако, уловив на губах ее теплое дыхание, не мог заставить себя развести руки. В нем боролись дикое желание ее поцеловать и обещание «не наседать так сразу».
Леонид сжал зубы и, закрыв глаза, застонал, выпуская, наконец, Есению из рук. В этот момент раздался стук в дверь, и Есения в панике отскочила от Леонида.
В дверь просунулось обширное лицо Кузьмы Григоровича.
– Соседи, на обед идем? – спросил он и удивленно уставился на них: – У вас тут что – разборки? На голодный желудок… да вы что?!
Есения рассмеялась и, повернувшись в Леониду, лукаво заметила:
– Дядюшка, я пропала – вы, кажется, нашли себе единомышленника!
– Не ехидничай! На голодный желудок это вредно!
Так, подтрунивая друг над другом, они пошли в столовую, куда со всех сторон уже стекался народ, среди которого мелькали молодые лица, но, в основном, здесь были пожилые люди. Леонид еще раз в душе порадовался, что ему удалось уговорить Есению остаться с ним.
Покормили их на удивление вкусным обедом. Кузьма Григорович грохотал на всю столовую комплименты поварам и как-то красиво, со вкусом уплетал все, что ему предлагали. И вообще он производил впечатление человека, умеющего наслаждаться малым и восхищаться обыденным.
– А у вас жена есть? – поинтересовался у него Леонид.
– А как же?! – изумился тот. – Без жены нельзя! Все есть – и жена, и трое сынов, и пятеро внучат. Все живем в одном доме, только на разных этажах. Мы с Марией живем на первом. А чего лазить по лестнице? Да и вес мой… – он добродушно похлопал себя по могучему животу.
– А кем вы работаете? – спросила Есения.
Кузьма Григорович перестал жевать, задумался и протянул:
– Та я-ак бы это… Не к столу будет сказано: тружусь на ниве удовлетворения естественных человеческих потребностей… Можно сказать, работаю, помогая голодающим…
– Это кем же? – не поняла Есения.
– Неужели поваром? – предположил Леонид.
Есения насмешливо посмотрела на него и опять повернулась к Кузьме Григоровичу:
– Ну, а все-таки?…
– Ни, не поваром, хотя готовлю я хорошо. Мы с Марией частенько стряпаем вместе, вона – борщок, а я – что-нибудь з мяса. Другой раз такие котлеты заверну, что не только пальчики, а и локти оближешь!
Есении показалось, что Кузьма Григорович уклоняется от темы, хотя Леонид слушал его с большим интересом, поэтому она продолжала допрашивать Кузьму Григоровича:
– И как же вы этим голодающим помогаете?
– Я их лечу…
– Так вы врач!.. – воскликнула Есения и помрачнела.
– Ну да, конечно, – с облегчением кивнул Кузьма Григорович и принялся усиленно доедать второе.
Леонид ничего не понимал: что за странные пациенты у Кузьмы Григоровича – какие-то голодающие! Может, жертвы диеты? Тогда точно больные – нормальный человек на диете сидеть не будет! В Леониде заговорил типичный Телец, обожающий вкусно поесть и не признающий голодовок и всяких там диет… Да, но Кузьма Григорович сказал, что он трудится на ниве удовлетворения естественных человеческих потребностей, а с каких это пор голод стал естественной человеческой потребностью?! Голодному жрать хочется, его кормить нужно, а не лечить. А может, они уже есть не могут? Непроходимость вдруг какая-нибудь, желудок барахлит, или там какой ливер не в порядке…
Леониду от этих размышлений аж не по себе стало. Он торопливо отхлебнул компота и с облегчением почувствовал, как тот прохладно заструился по привычному руслу.
Обед заканчивали в полном молчании. Есения уткнулась в свою тарелку. Видимо, опять задумалась о своем вчерашнем открытии. Кузьма Григорович сосредоточенно доедал, тоже не поднимая глаз. Потом, отставив пустые тарелки, спросил:
– Ну что, пойдемте домой, теперь неплохо бы соснуть часочек?
– Да нет, нам еще нужно посмотреть комнату для Есении, – отказался Леонид. – Мы пойдем в поселок.
