Тадеуш Доленга-Мостович - Дневник пани Ганки (Дневник любви)
— Ничего я не считаю, — пожал он плечами. — Но допускаю и такую возможность.
— Это было бы ужасно. А что же мне тогда делать?
— Нужно предпринять какие-либо ухищрения, чтобы задержать Яцека. Например, сделай так, чтобы он не смог зайти в вагон. Понимаешь, малышка?
— Но каким образом?
— Какая ты еще неопытная! — засмеялся дядя — Это же совсем не трудно. Сделай вид, что потеряла сознание. Тогда ему придется хлопотать возле тебя, и он останется. А мы выгадаем время, чтобы придумать что-то другое. Я в свою очередь попробую разыскать ту женщину. Просмотрю письма в нескольких крупных отелях. Способ не бог весть какой, но поскольку другого нет… Значит, договорились. Вечером я тебе позвоню: расскажешь, как все было.
— А какую причину придумать, чтобы поехать провожать Яцека? Я никогда этого не делаю.
— Тебе совершенно ни к чему его провожать. Приедешь на вокзал через несколько минут после него и скажешь, что забыла дать ему какое-то поручение в Париж.
Ей-богу, у этого дяди Альбина ума на троих хватит! Конечно, я точно выполнила все его указания. Домой вернулась вовремя, даже раньше Яцека. Его несессер и чемоданчик были уже упакованы. Когда он пришел, как раз зазвонил телефон. Я сняла трубку и услышала незнакомый женский голос. Сердце мое забилось сильнее.
— Пана Реновицкого можно?
Сама не знаю почему, но я была уверена: это она. Яцеку звонит много людей, и на этот раз я бы голову дала на отсечение, что это она. Поэтому спросила:
— А кто его просит?
И тут же Яцек неожиданно, почти грубо выхватил у меня трубку и сказал:
— Позволь, это меня.
Я вышла в соседнюю комнату, однако оставила дверь открытой и хорошо слышала все, что он говорил. Но, к сожалению, Яцек был слишком осторожен. Кроме «да» и «нет», я не слышала ни слова. К тому же и разговор длился всего минуту или две.
Яцек подошел ко мне с преспокойным выражением лица и объяснил:
— Это секретарша Лясковского.
Наверняка врал. Да еще так бессовестно. Я едва сдержалась, чтобы не сказать этого ему в глаза. Но, пожалуй, Яцек и сам заметил, что не верю ему. Не потому ли он и попрощался так ласково и сказал, что будет скучать по мне. Сколько же неискренности в этих мужчинах!..
Как только машина отъехала от дома, я быстренько оделась и выбежала к такси. Нельзя было терять ни минуты. Когда такси остановилось у вокзала, я чуть не стремглав выбежала на перрон и, к счастью, успела встретиться с Яцеком. Он шел вдоль поезда за носильщиком с его чемоданчиками. Я внимательно присмотрелась к нему и заметила, как он каждый раз осматривается вокруг, видимо ища кого-то глазами. Вдруг обернулся и заметил меня.
Наверное, я очень забавно выглядела и так бестолково объясняла ему, какие именно чулки мне нужны, что Яцек смотрел на меня с нескрываемым удивлением. Потом, словно ничего не произошло, сделал запись в блокноте о чулках и снова оглянулся.
Я не выдержала и спросила:
— Ты кого ищешь?
— Да, — кивнул головой Яцек. — Со мной едет пан Мельхиор Ванкевич, и я боюсь, чтобы он не опоздал. У нас спальное купе на двоих.
К моему удивлению, оказалось, что он сказал правду. Перед самым отходом поезда действительно появился пан Мельхиор, немного запыхавшийся, но, как всегда, очаровательный. Он буквально засыпал меня комплиментами. Вот глупый вид я имела!..
Я прошла через все вагоны и не увидела ни одной женщины, достойной внимания. Нет, Яцек ехал без той. Я вернулась домой намного спокойнее. Около десяти позвонил дядя Альбин, я обо всем отрапортовала и узнала, что он тоже начал поиски.
Очень напряженный был день.
Четверг
Этот Тото — настоящий кретин. Уверен будто весь мир вертится вокруг него. Мое волнение он объясняет тем, что его видели вчера в «Коломбине» с Мушкой Здроевской. Вот бы я стала еще ревновать к какой-то Мушке! А этот бестолковый еще извиняется и клянется, что его с ней ничего не связывает. Да пожалуйста, пусть себе имеет хоть сотню Мушек и с каждой по пять близнецов. Я так ему и сказала. Здесь у человека такая трагедия, а он о каких-то Мушках… К тому же она косоглазая.
Сегодня вместе с Тото и Рисем Платером завтракала в «Бристоле», а обедала в «Европе». Тото был очень рад. Он жизнь себе не представляет без застолья. Я чуть не засмеялась, потому что была уверена: он думает, что пошла с ним для того, чтобы отвлечь его от Мушки. В жизни не видела такого самоуверенного мужчины.
Я пристально разглядывала все вокруг. Если она живет в отеле, то, вероятно, и ест там же в ресторане. И в одном, и во втором действительно было довольно много молодых и красивых женщин.
Только теперь я поняла, какие большие трудности стоят передо мной. Меня даже одолевали сомнения, будет ли какая-то польза от дядиной помощи, хотя и имела возможность убедиться, что он не бьет баклуши. Сама ведь только что видела его в холле отеля. Он сидел, делая вид, что читает газету. К счастью, со мной он не поздоровался. Надеюсь, завтра уже зайдет ко мне. И дай бог, чтобы с какими-нибудь новостями.
Пятница
Только этого не хватало! Своих забот достаточно, а тут еще эта Гальшка Корниловская! И надо же так глупо попасться! Прибежала ко мне взволнованная, возбужденная, когда я еще сидела в ванной. Я сразу догадалась, что здесь какие-то амуры, и спросила:
— Поссорилась с Павелом?
— Ох, милая, что ты говоришь! Ты же знаешь, как я безумно его люблю. И никогда, право, никогда ему не изменяла. И вот прошлым летом в Кринице. Сама не понимаю, как это произошло… Просто какая-то минутная слабость… Ты знаешь, у тебя прекрасная фигурка. Это все от массажа. А вот у меня нет на это ни минуты свободной, и Кароль уже ворчит, потому что платит массажистке, а она ежедневно уходит от меня без работы. Кароль стареет и становится скрягой. Но я не об этом хотела сказать. Так вот, в Кринице я подружились с одним молодым человеком… Знаешь, эдакое курортное приключение без последствий. Я даже не представляла, кто он такой. Хорошо одетый мужчина, такой представительный, спортивного типа. А танцевал как! Разве могла я подумать, что это какой-то ловелас!
— Ловелас?
— Ужасный!
— Какой-то жиголо?
— Нет, даже не то. Да и что мне в нем! Ты же знаешь, как я люблю Павела. А этот новенький подталкивает меня к измене. Я в ужасном положении. Ведь он прибрал меня к рукам и пригрозил, что расскажет обо всем мужу и Павелу.
— О, это уже неприятно, — заметила я. — А не требует ли он от тебя денег?
— Да что там деньги! Я согласна сто раз заплатить ему, но он влюбился в меня до потери сознания. Ты даже не представляешь, какой он безжалостный и жестокий. А хуже всего то, что Павел начинает следить за мной.
