Юрий Барышев - Мадам Гали. Операция «Сусанин»
Теперь уже не вспомнить, но, кажется, именно тогда Нифантий впервые стал чувствовать на себе эти настороженные и даже осуждающие взгляды других людей. Пусть. Ему, подростком увидевшему войну, не нужно было доказывать простой истины: государство, его родное государство нуждается в защите, его стране необходимы люди, способные держать любой удар. Он — из таких людей. И потому теперь его место здесь, в этом кабинете, на посту Начальника Отдела по организации защиты государственных секретов в стране по ядерной тематике.
Он женат, у него два взрослых сына. Жена — Людмила Ивановна Кострова — врач-терапевт, работает рядом, в поликлинике КГБ, в Варсонофьевском переулке. Иногда после работы домой они возвращаются вместе, на служебной машине Нифантия Ивановича.
Но за всю их долгую совместную жизнь Людочка ни разу не упрекнула мужа в том, что это случается крайне редко, когда дневная работа полковника Кострова бывает закончена к 18.00. Крайне редко…
Выдохнув последнее облачко ароматного дыма, Костров аккуратно выскреб белоснежный пепел из трубки «ершиком» и взглянул на часы.
19.17. На все размышления у него ушли четыре минуты. Большинство сотрудников в этот час уже ехали по домам, кое-кто — на встречи с агентами. Но руководители отделений и отделов по негласному правилу оставались на рабочих местах до момента, когда здание покидал начальник Управления.
А заместитель начальника Управления ждет у себя сегодня полковника Кострова ровно через три минуты. И Людочке, похоже, снова придется добираться домой одной. Такая у ее мужа работа.
Нифантий Иванович поднялся из кресла. Хорошо, замначальника не догадывается, что по запаху табака можно определить: полковник Костров только что позволил себе несколько минут отдыха и воспоминаний. А впрочем, даже если догадывается. Всего несколько минут. Бывает с каждым. А теперь — за дело.
* * *— А! Иваныч! Точен, как всегда.
Заместитель начальника Управления, полковник Стародубцев встретил Кострова, уже явно собираясь уходить, на нем был плащ. Стародубцев стоял перед сейфом, готовясь опечатать его личной печатью. Значит, разговор будет недолгим, не в привычках зама вести обстоятельные беседы на бегу. Однако вспыхнувшая, было, надежда освободиться сегодня пораньше мгновенно погасла, когда Нифантий Иванович заметил на рабочем столе Стародубцева импортный атташе-кейс, а рядом — красную папку с надписью «На доклад Руководству».
— Все дымишь? Тебе, Нифантий, никакой одеколон не нужен, благоухаешь своим табаком, как роза майская. Ребята-оперативники говорят, что тебя по этому запаху за версту учуять можно. А у них, сам понимаешь, нюх. Профессиональное качество. Не то, что у меня, с моим вечным насморком.
Стародубцев выдержал короткую паузу, очевидно надеясь, что разговор хоть какое-то время будет продолжаться в шутливом русле, но, не дождавшись ответа Кострова, сменил тон на деловой:
— Нифантий Иванович, посмотри, пожалуйста, эти материалы, — он мотнул головой в сторону папки. — И выскажи свои соображения.
— Когда? Может быть, еще обойдется?
— Завтра утром, часикам к девяти. Хорошо бы уже в отпечатанном виде. Страницы на полторы-две. Сделаешь?
Да, раньше десяти часов поужинать не удастся.
— Хорошо, Игорь Платонович. К утру все будет готово.
Попрощавшись, Костров двинулся к двери.
— Ты уж извини, Нифантий Иванович. Да дело срочное, важное.
— Что же поделаешь, — работа. До завтра.
Значит, придется посидеть-поразмыслить еще и после ужина.
* * *Вернувшись в свой кабинет, Костров зажег настольную лампу, надел очки. Вылил из электрического чайника в стакан остатки почти совсем остывшего чая и развернул папку.
По давней привычке он прежде всего быстро перелистал все документы, чтобы уяснить суть дела.
Ага, из ПГУ сообщают, что, по информации, полученной из надежных источников, ученые-ядерщики из Израиля предпринимают активные действия, с целью получения секретной информации в Англии и Франции по ядерному оружию. Контакты устанавливают, в основном, с учеными еврейской национальности. Зафиксированы попытки активной обработки советских ученых — евреев из института ядерных исследований, находившихся на конгрессе в Церне, в Швейцарии.
Надо будет позвонить в «лес» и поблагодарить за информацию, внутренне усмехнулся Нифантий Иванович. Эти ребята любят, когда их гладят по головке. Почему бы ни порадовать людей вниманием? Хотя на этот раз они ничего нового не сообщили, в сейфе Кострова уже лежат агентурные сообщения о работе израильской разведки в Церне.
Так, дальше у нас…
Сообщение агента московского Управления КГБ «Гвоздики» о выходе на нее израильской контрразведки.
Вот, это уже интереснее. И стиль-то знакомый: «Мы знаем, что ты связана с КГБ, но мы этого не боимся. Родина у нас у всех одна — Израиль. Рано или поздно, но ты это поймешь сама. Мы тебя не торопим. Но, на всякий случай, чтобы не терять времени, если у тебя есть информация об ученых-ядерщиках, а еще лучше знакомство — поделись с нами».
Ну, нахалы! Креста на них нет! Впрочем, действительно нет, откуда? Но мы в религиозные верования не лезем, не по нашей части. А вот над их методом вербовки подумать на досуге стоит. Раз применяют, не бояться, значит — работает. Хм. Так, что там дальше?
Нифантий Иванович торопливо чиркнул спичкой, оживляя погасшую трубку.
«Характеристика на агента «Гвоздика».
Так: умна, хитра, коммуникабельна, дисциплинированна, проверена неоднократно. Это все хорошо. Но вот дальше: авантюрна, аполитична, любвеобильна.
Костров задумчиво откинулся на спинку кресла. Да, штучка… Но пока жива мать, которую она очень любит, дамочка эта зависит от нас. Выезжать за границу ее мать не желает категорически.
Нифантий Иванович усмехнулся. Что же, пожелаем долгих лет жизни почтенной матери агента «Гвоздика».
Предложение: «Использовать контакт «Гвоздики» со спецслужбами Израиля для подставы, или на вербовку надежного агента «Хронос» из числа ученых Объединенного института ядерных исследований. Цель операции: дезинформация и отвлечение на негодный объект создателей атомного оружия, а также выявление и пресечение преступной деятельности сотрудников «Моссада», работающих на территории СССР».
Что же, идея неплохая. Надо запросить агентурное дело на «Гвоздику» и встретиться с оперработником, который ее ведет.
Нифантий Иванович выскреб из трубки пепел пополам с недокуренным табаком, набил трубку снова, чиркнул спичкой.
Ох уж эти «москвичи»! «Предложение»… Мало им дел в столице и области, все время норовят урвать кусок пожирнее с чужого стола.
