Нора Робертс - Покорение Сюзанны
Сюзанна подавила вздох. Она знала, как ее дети мечтают попасть в волшебное королевство центральной Флориды.
— Когда-нибудь и мы туда съездим.
— Скоро? — с надеждой спросил Алекс.
Сюзанна и хотела бы пообещать, но не могла.
— Когда-нибудь, — повторила она.
Усталость вернулась, она поднялась, взяв малышей за руки.
— Вот что, ребята, пойдите и скажите тете Коко, что я дома. Мне надо принять душ и переодеться. Ладно?
— А можно завтра с тобой на работу?
Сюзанна легонько сжала ладошку Дженни.
— Завтра в магазине работает Кэролайн, а я на участках.
И сразу почувствовала их разочарование — такое же острое, как собственное.
— Давайте на следующей неделе. А сейчас идите вперед, — подбодрила она, открывая массивную переднюю дверь. — После ужина взгляну на ваш форт.
Удовлетворенные обещанием, ребятишки помчались в холл, собака следовала по пятам.
Они так мало просят, размышляла Сюзанна, поднимаясь по винтовой лестнице на второй этаж. А ей хотелось дать им все на свете. Конечно, они вполне счастливы, защищены и в безопасности. Все огромное семейство обожает их. И мужчины в лице мужа сестры и женихов двух остальных тоже присутствуют в их жизнях. Возможно, дяди не заменят отца, но это лучше, чем ничего.
Много месяцев они не получали никаких известий от Бакстера Дюмонта, он даже не прислал Алексу открытку на день рождения. Чек с пособием на детей снова опоздал… как и во все предыдущие месяцы. Бакс слишком хитрый адвокат, чтобы полностью пренебречь выплатами, но постоянно присылает чек на неделю позже установленного срока. Чтобы проверить ее, Сюзанна знала это. Чтобы увидеть, не станет ли она упрашивать его. Слава Богу, она не настолько нуждалась.
Развод оформили полтора года назад, но Дюмонт продолжал выливать неприязнь к ней на детей… единственную истинную ценность, которую они создали вместе.
Вероятно, именно поэтому надо преодолеть ноющее разочарование, чувство предательства и потери, и неполноценности. Больше она его не любит. Та любовь умерла еще до рождения Дженни. Но боль… Сюзанна покачала головой. Она справится с ней.
Комната, в которую вошла Сюзанна, была огромной, как и большинство помещений в Башнях. Здание возвел их прадед в начале двадцатого века — роскошный экземпляр, свидетельство тщеславия, богатства и потребности в общественном статусе. Пять этажей мрачного гранита с причудливыми пиками и парапетами, двумя спиральными башнями и многоярусными террасами. Внутри строение отличалось высокими потолками, изысканной работой по дереву, запутанными лабиринтами коридоров. Частично замок, частично загородный особняк, сначала он служил летним домом, потом стал постоянным местом жительства.
Но годы и финансовые трудности пытались разрушить этот памятник честолюбию. В комнате Сюзанны, да и в других тоже, в стенах зияли трещины, пол был обшарпан, крыша прохудилась, водопровод функционировал по собственному разумению. Но Калхоуны, все как один, обожали фамильное гнездо. И теперь, когда западное крыло начали переоборудовать под гостиничные апартаменты, надеялись, что смогут оплатить ремонт жилых помещений.
Сюзанна вытащила халат из стенного шкафа, размышляя, что ей все-таки повезло. Она сумела создать своим детям семейный очаг, настоящий семейный очаг, когда их собственный разрушился. Не пришлось нанимать чужую женщину для ухода за малышами, пока она зарабатывает на жизнь. Сестра отца, заботившаяся о сестрах Калхоун после смерти родителей, теперь приняла под крыло детей племянницы. И хотя Сюзанна прекрасно понимала, каким наказаньем могут быть Алекс и Дженни, она верила, что никто лучше тети Коко не справится с трудной задачей.
Когда-нибудь они найдут изумруды Бьянки, и в домашнем хозяйстве Калхоунов все наладится.
— Сюзи.
Лила легко стукнула по двери и всунула голову в проем.
— Ты встречалась с ним?
— Угу, встречалась.
— Потрясающе.
Лила с вьющимися до талии рыжими волосами вплыла в комнату, потом по диагонали растянулась на кровати, взбила подушку у изголовья и с удовольствием обосновалась в любимом положении. Горизонтальном.
— Рассказывай.
— Он не слишком изменился.
— О-хо-хо.
— Вел себя резко и грубо.
Сюзанна стянула футболку.
— Мне показалось, что он был готов пристрелить меня за нарушение границ. Когда я попыталась объяснить цель прихода, он просто издевательски рассмеялся.
Вспомнив жесткий взгляд, потащила вниз застежку-молнию джинсов.
— В общем, неприятный, высокомерный и оскорбительный тип.
— М-м-м. Практически принц.
— Он решил, что мы раздуваем шумиху вокруг изумрудов для рекламы будущей гостиницы «Пристанище в Башнях».
— Вот идиот.
Лила настолько рассердилась, что даже приподнялась.
— Макса едва не убили. Он считает нас ненормальными?
— Точно.
Кивнув, Сюзанна потянулась за халатом.
— Не знаю почему, но он, кажется, вообще неприязненно относится к Калхоунам.
Лила лениво улыбнулась:
— Все еще бесится, что ты сбила его с мотоцикла.
— Я не…
Выругавшись, Сюзанна прервалась.
— Не бери в голову, проблема в том, что вряд ли мы сможем получить от него хоть какую-то помощь.
Распустив волосы, провела по ним руками.
— Хотя после разговора о собаке он обещал подумать об этом.
— Какой собаке?
— Родственнице Фреда, — бросила Сюзанна через плечо, направляясь в ванную, чтобы включить душ.
Лила встала в дверном проеме, когда сестра задергивала занавеску:
— У Фреда обнаружились родственники?
Под шум воды Сюзанна рассказала о Сади и ее предках.
— Невероятно. Еще одно звено в цепи. Надо сообщить Максу.
Закрыв глаза, Сюзанна сунула голову под душ.
— Скажи ему, что нам придется действовать самостоятельно. Внука Кристиана эта история не интересует.
Ему это не нужно. Холт сидел на заднем крыльце с собакой, устроившейся в ногах, и наблюдал, как с наступлением сумерек вода приобретает цвет индиго.
Звучал обычный вечерний оркестр — симфония насекомых в траве, шелест ветра, монотонный плеск волн о дерево. На другой стороне залива остров Бар начал исчезать, сливаясь с полумраком. Где-то поблизости играло радио, передавая одинокое соло саксофона, полностью соответствующее настроению Холта.
Именно этого он и хотел. Тишины, одиночества и отсутствия обязательств. «Я ведь это заслужил, разве не так?» — размышлял он, поднося бутылку с пивом к губам. Десять лет жизни отдано проблемам других людей, их трагедиям, их бедам.
