Яна Розова - Сбывшиеся сны печальной блондинки
Даже есть хочу, как ни странно. В холодильнике было пусто, почти пусто. С утра остались сыр, колбаса, масло, пачка мюсли, молоко. Все это было не то. Хотелось маленького гастрономического праздника, и я направилась в круглосуточный магазин.
Ужин накрыла в кухне, но со свечами, налила бокал вина, включила телевизор. Потом пошла спать, не потрудившись убрать и вымыть посуду. Еще одно преимущество одиночества. Олег не выносил грязной посуды в раковине, а тем более на столе. Он любил порядок, чистые полы, выбитые ковры, выстиранные занавески, наглаженные рубашки. Мне тоже все это нравилось. Домашнюю работу мы делили пополам: я — готовила, стирала, гладила белье, он — мыл полы, выносил мусор, таскал из магазинов тяжеленные сумки с продуктами. Мы оба любили поесть, и поэтому я научилась хорошо готовить. Котлетки, рыбка, пироги, пирожки, слоеное тесто, дрожжевое, блинчики, оладушки, варенички с картошкой, творогом, мясом, грибами, красные и зеленые борщи, чинахи, солянки… Неужели я все это делала? Когда же успевала?
Моя бывшая свекровь, Ольга Павловна, обожала заскочить к нам на обед. Вспомнив свекровь, я улыбнулась. Она была милой женщиной, теплой, тактичной, возможно, даже мудрой. Меня приняла сразу, и мы успели по-настоящему подружиться за пять лет нашего с Олегом брака. После развода только Ольга Павловна и Карина приходили ко мне. Бывшая свекровь не бросила меня, она стала мне ближе матери. Видела, что со мной творится, понимала, почему я живу на работе, почему перекрасила волосы в белый цвет, почему не плачу, почему перестала смеяться, как раньше.
Тогда Ольга Павловна начала кормить меня блинчиками, зная, что сама себе готовить я не буду. В то время мне пришлось жить в общежитии. У Олега была своя трехкомнатная квартира, но, зная, что скоро родится ребенок, он отказался разменивать ее ради меня. Идти было некуда. Только возвращаться к матери, в деревню, но меня и там не ждали. Старший из двух моих братьев недавно женился и ждал пополнения в семействе. Кругом ожидались дети, ради этих детей мне пришлось отказаться и от мужа, и от родительского дома. Только у меня не было ребенка, и поэтому муж бросил меня.
Это Ольга Павловна пришла ко мне через семь месяцев после развода и рассказала о рождении Кирилла. О том, что Олег просто рехнулся на своем сыне, встает к нему по ночам, стирает пеленки, носит все время на руках…
— Только грудью не кормит! — ехидно резюмировала Ольга Павловна. И с добродушной бестактностью добавила: — Как жаль, что не ты родила Кирилла.
На новую невестку она жаловалась, считая Юлию нагловатой и самоуверенной. Ольга Павловна терпеть не могла, когда ей делают замечания, а Юлия любила выглядеть умной за счет других.
— Она заявилась ко мне в гости, — жаловалась мама Олега, — и обхаяла мой фирменный пирог. Сказала, что у ее подруги слой безе толще! Вот же хамка! Олег не сможет с ней жить. Он вернется к тебе, вот посмотришь!
Я считала, что Ольга Павловна просто хочет меня ободрить. И правда, годы шли, а Олег не появлялся в моей жизни. И у него был обожаемый сын.
Но свекровь пыталась поддержать меня не только на словах. Когда я уходила от мужа, я собиралась снимать жилье, хотя в этом случае на свою зарплату просто бы голодала. Тогда Ольга Павловна продала свою квартиру — две комнаты в старом фонде — и купила себе однокомнатную, а мне комнатку в общежитии химического завода. Я не знала о продаже ее квартиры, думала, просто Олег занял деньги, чтобы обустроить меня и сохранить себе жилплощадь. Свекровь в своей жилищной афере так и не призналась. До самой своей смерти. Мне удалось попрощаться с ней, вытянувшейся в гробу, с восковым лицом и холодными руками, не встретившись с Олегом и его новой семьей.
И это она дала четкое и емкое определение моей болезни:
— У тебя комплекс изгнания из рая, — сказала она однажды.
— Бывает такое? — спросила я.
— У тебя — есть.
Потом мне очень повезло и моя карьера поползла вверх. Я взяла ссуду в банке, продала комнатку в общежитии и купила маленькую квартирку на выселках. С банком приходилось расплачиваться до сих пор. Поэтому моя квартирка и выглядела как бомжатник чистой воды. В комнате уже шесть лет стоял продавленный диван, который мне отдала «на первое время» Карина, шифоньер для одежды и телевизор на полу. Ничто не оживляло интерьер. Не было даже ковровой дорожки перед диваном, на стенах не висело ни картинки. Дизайном я не увлекалась. Из-за отсутствия мебели и моей привычки мыть полы в рамках мероприятий трудотерапии комната выглядела нежилой.
В прихожей висела довольно большая вешалка, на которой и помещалась вся моя верхняя одежда. Обувь я прятала в маленькую тумбочку, которую тоже подарила Карина. Остальное барахло кое-как влезало в упомянутый шифоньер. Ну, пнешь его пару раз, оно и поместится!
На кухне пейзаж был еще кошмарнее. Я не потрудилась даже повесить занавески на окно. Ну и пусть меня видят! Голая не хожу. Утреннее самолюбование не в счет, потому что обычно так не делаю.
Из посуды у меня были только одна небольшая кастрюлька и одна сковородка. Зато имелись две турки для кофе, который я пила из треснувшей кружки. Еще я была счастливой обладательницей двух тарелок и набора стаканов, подаренных сотрудниками на прошлый день рождения. Все свои богатства я развесила по стенам на гвоздики, кроме стаканов, конечно. На кухне у меня тоже не было мебели. Только плита, раковина и стол. И две табуретки.
Все, что я имела ценного, размещалось в ванной. Это была дорогущая стиральная машина и невероятное количество средств для ухода за своей божественной красотой. У меня на каждую часть тела были свои скрабы, пенки, косметические сливки, кремы, гели и маски: пенка для левой пятки, скраб для правого уха и так далее и тому подобное. К тому же это все стоило диких денег. Да и удовольствие приносило немалое. Было что-то эксцентрическое в многочасовом и регулярном уходе за телом, которое никто никогда не увидит. В выходные дни я обязательно час отмокала в ванне с антистрессовой смесью трав, морской солью и ароматическими добавками. Потом массировала тело антицеллюлитными скрабами, наносила маски на лицо, бюст и шею, натирала тело косметическими маслами. И это кроме маникюра, педикюра и эпиляции. Волосы на лобке я стригла и выбривала, придавая им форму усиков Гитлера. А прическа? Маски для волос, стрижка, укладка? Я просто рехнулась на всем этом. У меня ниже талии, на крестце, даже была татуировка — маленькая черная летучая мышка!
Иногда, глядя на себя, я думала, что никогда не видела более ухоженной женщины. Все надеялась на перемену судьбы? На возвращение Олега?
