Джиллиан Стоун - Влюблен и очень опасен
Фанни едва не подскочила на сиденье.
– Мы этого не сделаем.
Офелия изумленно расширила глаза.
– Не сделаем?
Глядя в растерянное лицо тети, Фанни раздумывала, какой из многочисленных сценариев отмщения ей следует претворить в жизнь. За пять лет она успела продумать в мельчайших деталях столько разных сюжетов, что хватило бы на толстый том.
– Думаю, настало время поквитаться с досточтимым Рейфелом Льюисом, графом Сент-Олдуин. – Она усмехнулась одними губами. – Я заставлю его исповедать свои грехи, но, будь спокойна, Офелия, отпущения их он не дождется.
– Похоже, из всех присутствующих, если, конечно, среди них не окажется случайно забредшего сюда чужака, ты одна не участвуешь в заговоре молчания, – сказал Рейфел, подмигнув тетушке Вертилайн.
– И почему только, – усердно обмахиваясь веером, протянула тетя, – несмотря на все твои грехи, я продолжаю тебя любить?
– Действительно, почему? – наклонившись к тете, шепотом спросил Рейфел. Он сразу заметил в дальнем углу комнаты прелестную Фрэнсин Грейвил-Ньюджент. Она потрясающе смотрелась в черном платье. Элегантная, утонченная. Настоящая светская львица. И эти ее каштановые вьющиеся волосы, блестящие, густые, забранные в высокий узел. С каким бы удовольствием он распустил бы их, освобождая прядь за прядью, по одной вытаскивая шпильки из ее прически. И эти пухлые губки. Как она расцвела за эти годы! Или он забыл, как она красива?
– Хочешь знать правду? Я терплю тебя лишь за то, что ты умеешь меня рассмешить, – с простодушной ухмылкой призналась Вертилайн.
Вдохновленный примером тетушки, Рейф отважился и себе кое в чем признаться. Нет, он не забыл, как хороша Фанни. Он вообще не забывал о ней все эти годы, а лишь старался о ней не вспоминать, чтобы не причинять себе боль.
– Ну, тогда, чтобы тебя не разочаровать, я буду изо всех сил стараться ломать комедию.
– Кстати, твоя мать тебя заметила, – сообщила Вертилайн, кивком головы указав Рейфу, куда смотреть.
Вдовствующая графиня Сент-Олдуин стояла возле парадной лестницы в компании брата Рейфа Реджинальда, графа Сент-Олдуин, и своей невестки, миниатюрной Бесс, едва доходившей Реджинальду до плеча. Бесс, наблюдая за деверем из-за широкого плеча мужа, взглядами давала Рейфу понять, что готова исполнить роль миротворицы.
Рейф сдержанно кивнул, встретив полный ледяного презрения материнский взгляд. С Бесс он тоже поздоровался кивком, но сопроводил его приветливой улыбкой.
– Похоже, моя невестка решила нарушить бойкот. По крайней мере переводчиком я обеспечен. – Бесс, боязливо улыбнувшись, принялась яростно обмахивать красным веером пунцовые щеки.
Лакей, обносивший пуншем пришедших почтить память покойного, приблизился к стоявшему особняком Рейфу и его тетушке.
– Надеюсь, рома не пожалели, – выразила надежду Вертилайн, пробуя напиток. Рейф медленно направился к родственникам. – Взбодрись, ты все-таки не на эшафот идешь, – напутствовала его тетя.
Даже если горстка снобов, считавшаяся его семьей, и была готова простить Рейфу прегрешения пятилетней давности, то сегодняшний его проступок ему вряд ли простят. Какой моветон – явиться незваным на похороны отца им же брошенной невесты! Рейф не удивился бы, если бы его мать прилюдно отказалась с ним общаться.
– Здравствуй, мама. Жаль, что встретиться нам довелось при столь печальных обстоятельствах. – Он пристально смотрел на мать, пытаясь предугадать ее реакцию. У вдовствующей графини едва заметно дернулось веко, после чего она быстро отвела глаза. Она оставалась все такой же статной красивой женщиной. Время пощадило ее, хотя и прибавило седины в волосах. – Впрочем, наши встречи никогда не были особенно радостными, ты не находишь?
После некоторой заминки, Реджинальд обратился к матери:
– Рейф поздоровался. Обстоятельства не слишком благоприятствуют…
– За что мне это все? – Леди Сент-Олдуин, казалось, была на грани обморока. – Завтра о нем снова заговорит весь город. А Фанни каково? – Рейф вдруг испугался, что гнев и в самом деле задушит ее. И шагнул вперед.
– Мама.
Рейф приподнял бровь, давая понять брату, который, очевидно, считал в уме до ста в попытке успокоиться, что рассчитывает на его посредничество.
– Ах да. Мама говорила что-то о неудачно выбранном времени для визита. Так? – Реджинальд беспомощно огляделся.
Бесс на мгновение прекратила хлопать ресницами – ровно настолько, чтобы успеть подмигнуть Рейфу. Погладив мужа по предплечью, она ласково предложила:
– Позволь мне, Регги, милый?
Рейф сделал глубокий вдох и медленный выдох. Нельзя сказать, чтобы он полностью одобрял выбор брата – Бесс обожала интриги и никогда не упускала возможности с ним пофлиртовать. Временами бывала даже навязчивой.
– Вы очень любезны, Бесс, – сказал Рейф и вежливо поклонился, принимая предложенную помощь.
Необходимость «переводить» каждую реплику за Рейфом и графиней никому в семье не казалась тягостной, поскольку все давно привыкли к тому, что по-другому нельзя. Все, кроме Рейфа. Из желания досадить воротившим от него нос родственникам Рейф задавал такие вопросы, какие требовали долгих развернутых ответов, принуждая всех присутствующих выслушивать все сказанное дважды.
– Пожалуйста, напомните моей драгоценной матушке, что мне удалось выбраться домой в отпуск, по крайней мере…
Бесс предупредительно подняла палец.
Рейф прочистил горло перед тем, как продолжить:
– … впервые за прошедшие пять лет на несколько дней… – Можно ли все это с полным основанием назвать «разговором»?
Мать стояла с каменным лицом и упорно смотрела в сторону.
– Планирует ли он задержаться в городе после поминок? Должна ли я распорядиться, чтобы ему приготовили комнату?
– Вообще-то я здесь по заданию Скотленд-Ярда.
У вдовствующей графини глаза поползли на лоб.
У Бесс отвисла челюсть.
Реджинальд хмыкнул.
Рейф ухмыльнулся.
– Боюсь, что не уполномочен раскрывать детали операции, – сообщил он, обведя взглядом сплоченную семейную группу, – и потому советую не задавать вопросы, на которые я все равно не отвечу. – Рейф поискал глазами Фанни и не нашел ее в комнате. Где же она? Может, в зимнем саду, где сегодня накрыли фуршет? Столы ломились от закусок. В животе у Рейфа заурчало от голода. А, вот и она. Стоит у стола возле сосуда с пуншем, а рядом с ней мужчина, которого Рейф узнал сразу. И по спине у него пробежал холодок недоброго предчувствия. Обходительный джентльмен наливал пунцовый напиток единственной наследнице покойного Эмброуза Грейвил-Ньюджента.
