Патриция Гэфни - Лили
Хозяйку трактира девушка нашла в ее собственной маленькой гостиной, где та наливала чай какому-то старику, читавшему газету у камина. При виде Лили ее улыбка вновь вернулась на место.
– Уборная позади дома, дорогуша, пройдите прямо через эту…
– Миссис Бикль, я хочу просить вас об одной услуге. У меня нет денег, и вряд ли я сумею их раздобыть в скором будущем, поэтому не стану делать вид, будто прошу взаймы. Мне необходимо написать письмо. Это… это очень срочно. Марка мне не нужна, только чернила и перо, ну и конверт, если у вас найдется…
– Значит, вам нужен листок бумаги и перо?
– Мне… ну да.
– Ну что ж, Бога ради, – с облегчением перевела дух миссис Бикль, радуясь, что речь не идет о чем-то большем. – Подите сюда, ангелочек. – Она подошла к стоявшему в дальнем углу комнаты письменному столу. – Тут темновато, я могу зажечь свечу, если хотите.
– Нет, спасибо, я и так справлюсь. Огромное вам спасибо. Даже выразить не могу…
– Какой вздор! Располагайтесь поудобнее и не торопитесь. Пишите себе на здоровье.
Она ободряюще похлопала Лили по плечу и вышла.
Девушка села за стол. Бумага была простая, без тиснения, но хорошего качества. Лили даже мечтать не могла о такой удаче. Она выбрала самое новое по виду перо, окунула его в чернильницу, вделанную в крышку стола, и после недолгого размышления принялась писать.
"Лили Тр… – Она остановилась, не зная, как же ей себя назвать. “Тэ”, “эр”, а дальше? Легкая улыбка появилась у нее на губах, и перо вновь заскрипело по бумаге. – Лили Траблфилд работала у меня в услужении последние полтора года. За это время она проявила себя как послушная, честная и прилежная служанка, готовая выполнять любую работу по дому. Она увольняется, потому что, – в этом месте Лили опять остановилась и принялась задумчиво постукивать пером по губам, – я отправляюсь в путешествие на континент и вернусь не раньше чем через год, а Лили не хочет расставаться с домом на столь долгий срок. Подтверждаю, что она девушка благонравная и готовая услужить, трудолюбивая и необычайно смышленая для прислуги. Безоговорочно даю Лили лучшую рекомендацию”.
Уж не перестаралась ли она? Может быть, но ей самой ужасно понравилось выражение “необычайно смышленая”. Сгорая от стыда. Лили поставила замысловатую роспись с росчерками и завитушками: “Доу. Леди Эстель Клэртон-Дэвис, маркиза Фроум”.
Такая женщина действительно существовала, у нее был загородный дом неподалеку от Лайма, и Лили как-то раз видела ее роскошную, запряженную четверней карету, ожидавшую возвращения хозяйки у дверей ювелирного магазина Впрочем, она нашла остроумный способ избавиться от ее светлости, отправив маркизу в путешествие на континент, поэтому вероятность того, что кто-то напишет ей с просьбой подтвердить правдивость якобы выданной ею рекомендации, была невелика: на такой риск можно пойти. Лили посыпала написанное песком-серебрянкой и, выждав с минуту, сдула его прочь, а потом свернула листок конвертиком. Нет, так не пойдет, он выглядит слишком уж свежим, хрустящим, чистым. Она немного помяла его в руках, сложила вдвое, вчетверо, опять расправила и опять сложила. Вот так уже лучше. Лили сунула листок в карман и встала.
Как она выглядит? Темно-синее платьице из недорогого хлопкового батиста было довольно поношенным, но все же не слишком ли оно изысканно для простой “прислуги за все”? Может, и так, но, с другой стороны, она же служила не где-нибудь, а в доме сиятельной маркизы Фроум! Впрочем, какая разница, ведь другого платья у нее все равно нет. Надо будет найти какой-то иной способ убедить обиженную на весь мир особу из Корнуолла, что она служанка. Лили расправила плечи и отправилась в обеденную залу.
Ее там не было. Девушка торопливо заглянула во все уголки. Дама из Корнуолла бесследно исчезла.
– Ну как, написали письмо, дорогуша? – обратилась к ней миссис Бикль.
– Женщина в черном, та, что приехала в карете после нас, и с ней был мужчина помоложе…
– Они уже вышли во двор, душечка. Карета на Пензанс вот-вот тронется. Вы ее догоните, если…
Тут хозяйке пришлось умолкнуть, потому что Лили резко повернулась и опрометью бросилась к двери. На полпути она спохватилась и крикнула через плечо:
– Спасибо за бумагу! Прощайте!
Ошеломленная миссис Бикль подняла было руку, чтобы помахать, но Лили уже и след простыл.
Молодой человек как раз подсаживал свою спутницу в карету.
– О, миссис… Сударыня! Извините меня! – окликнула их Лили, бегом пересекая испещренный бесчисленными следами колес немощеный двор.
Подбежав к карете, она остановилась, чтобы отдышаться. Пара из Корнуолла смотрела на нее так неприветливо, что Лили чуть было не пала духом, но все же набрала в грудь побольше воздуху и затараторила:
– Прошу прощенья, сударыня, да вот я нечаянно услыхала, что вы говорили трактирщице, вот прямо сейчас; вот и подумала, а не возьмете ли вы меня в служанки, может, я подойду? У меня очень хороший отзыв от моей первой хозяйки, она сама мне сказала, что даст похвальный лист, а уж чистоту я страх как люблю, это у меня вроде как в крови от рожденья, и работать буду усердно. Хотите отзыв поглядеть?
Ну что ж, это более или менее походило на ирландский акцент, по крайней мере, самой Лили очень хотелось в это верить. Не дожидаясь ответа, она вытащила из кармана свой конвертик и сунула в руки незнакомке, улыбаясь широкой, но почтительной улыбкой. Женщина ответила злобным взглядом, но Лили решила, что такое выражение присуще даме-скунсу от природы и пока еще не адресовано лично ей.
Незнакомая дама с досадой повела массивным плечом и открыла конверт. Лили ждала, моля Бога, чтобы чернила успели высохнуть. Сама она тем временем осмелилась бросить взгляд исподлобья на молодого человека. Нет, это точно мать и сын, ничем иным подобное сходство объяснить невозможно. Правда, в отличие от своей матери, он улыбался. Но Лили совсем не понравилась его улыбка.
Закончив чтение, женщина подняла голову. Глазки у нее были маленькие, черные, слегка навыкате, но сейчас они недоверчиво щурились. Лили тут же возобновила свой монолог.
– Это ведь хороший отзыв, правда? Сама-то я не больно грамотная, – пояснила она с застенчивым смешком, – но хозяйка сама мне сказала, что он мне сослужит добрую службу, когда время придет.
"Ой, это получилось как-то не очень по-ирландски”, – подумала она с беспокойством, запоздало сообразив, что затея с акцентом вообще была не слишком удачной. Ее отец был ирландцем по происхождению, но, прожив много лет в Англии, почти утратил навыки родной речи. Только иногда, выпив чересчур много виски, он вдруг ударялся в преувеличенно грубый ирландский акцент, и сейчас Лили положилась именно на смутные воспоминания об этом пьяном говоре в надежде провести своих нанимателей.
