Сюзанна Форстер - Лицо ангела
Но на этот раз Анджела не могла проснуться. Зияющий и крутящийся по спирали разум уносил ее в глубины, в которые она не должна была уходить. Пустота всегда была ее убежищем. Тьма пустоты защищала ее, но сейчас все вышло наружу, все скрытые уголки и трещины, все разрушительные секреты. Разум погружал ее в миазмы прошлого и заставлял еще раз пережить то, что она сделала. И что сделали с ней.
Она лежала на кушетке из ротанговой пальмы. Руки за спиной, связанные на запястьях. Ноги тоже связаны. Анджела попыталась пошевелить ими и почувствовала веревки. Она также почувствовала голую кожу, свою собственную, прикасающуюся к рукам, и это была та ответная реакция, которая была ей нужна. Анджела уже знала, где находится и что произошло. Больше не было ни криков, ни голосов, ни горячки. Разум был ясным, а тело прохладным.
То, что она увидела, открыв глаза, все подтвердило. Теперь заложником была она. Доктор связал ее не очень крепко, но далеко без одежды она бы не ушла. По крайней мере, он укрыл ее простыней.
Сначала Анджела не увидела его. Фонари «молнии» потухли, и в густой золотой дымке Анджела могла различить только фигуру, стоящую возле ширмы, разделяющей комнаты. Торс мужчины все еще был обнаженным, но на нем были шорты. Сейчас он больше был похож на человека, собравшегося на вечеринку, чем на ревущего зверя, с которым она имела дело раньше. Было очевидно, что Джордан либо принял душ, либо искупался, а в руке у него была бутылка с чем-то. Это оказалось пиво.
— Спящая красавица просыпается, — сказал он.
— Я в обморок упала? — спросила Анджела.
Доктор кивнул.
— Я только хотел, чтобы ты бросила нож, а ты и сама рухнула. Но сейчас ты в порядке. Я тебя осмотрел.
Анджела возмутилась
— Держу пари, ты так и сделал.
— Эй, я же врач. Именно это я и делаю.
— Врач орет на своих пациентов? Он их связывает?
— Я учусь у ягуара — быть крутым.
Джордан послал ей через всю комнату взгляд, который, включай он больше, чем обычное движение глаз, можно было бы посчитать веселым.
Чувства Анджелы забили тревогу. Она была нагой и связанной, и никто не знал этого лучше, чем он. В этот момент казалось, он не был склонен к мести, но и не мог забыть, что Анджела с ним делала. И она этого не забыла.
— У меня прошла горячка, — сказала Анджела, игнорируя пока все остальное.
— Несколько часов назад, моими стараниями. В грузовике у меня был медицинский кейс с антибиотиками. Каким-то образом ты его пропустила.
Анджела не сочла нужным сообщать ему, что если бы она что-то искала, то непременно бы нашла. Он знал, на что она способна.
— Ты не хочешь узнать, как оказалась в таком положении? — спросил Джордан.
— Связанной? Дай-ка угадаю. Я удобно уронила нож тебе на колени и свалилась прямо перед тобой.
— По крайней мере, ты не потеряла чувство юмора. — Он сделал большой глоток из бутылки. — Расскажи мне об Адаме.
В комнате уже не было жарко. Анджела заледенела.
— Почему ты спрашиваешь о нем?
— Ты только о нем и говорила, пока была без сознания. Адам. Ты должно быть дюжину раз произнесла это имя. Он, видимо, был одной из твоих жертв.
Жертва, да. Адама можно было назвать жертвой. Сон его вернул. Но Анджела не могла говорить об этом. Это бы ее уничтожило.
— Я не хочу говорить об этом, — отрывисто сказала она.
Пиво стукнуло по самому близкому столу, а Джордан прошел через комнату.
— Это не обсуждается, — сказал он ей. — Ты будешь говорить. Ты все мне расскажешь.
— Я не помню Ада… его.
— Черта с два. Ты сказала, что убила его. Ты сказала, что любила его. Я слышал.
Анджела подобрала ноги, пытаясь сдержать дрожь. Это было нечестно. Это было неправильно. Что он знал о ней, кроме того, что прочитал в ее досье, а почти все что написано там — ложь. Что он знал об одиночестве? Для него оно означало скучать по родителям, потому что они переехали в другой штат. А она говорила о такой изоляции, которая отделяет тебя от всего человеческого. Анджела не верила, что кто-то мог быть более одиноким чем она, пока не встретила Адама. Ее сердце сразу же устремилось к нему, но как она не старалась помочь, становилось еще хуже, в точности, как когда она была ребенком. Как таких называют? Проклятый? Ангел смерти?
Когда она пыталась говорить, ее голос путался сам по себе. Слышно было только одно слово — яд.
— Ты отравила его? Но это не то, что делает «Ангельское Личико».
— Почему ты меня все время так называешь? — Простынь соскользнула с груди, когда девушка попыталась сесть. Удержать ее со связанными руками не было никакой возможности. — Нет никакого «Ангельского Личика». Это — компьютерная программа.
— Что ты имеешь в виду — компьютерная программа?
— Компания, в которой я работаю, разработала программу для составления психологического портрета преступника, которая работает на суперкомпьютерах и программах американского института исследований для сжатия данных сканированного мозга. Она может предсказать жестокое поведение, но она еще находится на стадии симуляции.
«Ангельское Личико» — виртуальный серийный убийца. Она запрограммирована, чтобы реагировать на факторы, вызывающие стресс, такие как отвержение и унижение, но она не существует в реальности.
— Анджела, люди погибли. В больнице где я работаю погиб врач. Я сам его нашел. Кто-то их убивает, и если это не «Ангельское Личико», то кто?
— Я не знаю, — ее голос надломился, на лице появилась эмоция, которую она редко позволяла себе выражать. — Но кто-то тебе лжет. Нет «Ангельского Личика», и я не имею отношения к смерти этого врача или каких-либо других врачей.
— Кроме твоего отца, кроме Адама.
— Мой приемный отец был мясником, а Адам…
— Какой он был? Расскажи мне о нем.
— Сначала развяжи меня. Я сняла повязку, когда ты меня попросил.
— Это не одно и то же.
Анджела проигнорировала его саркастическую улыбку и ответила, — Ты правда думаешь, что я настолько опасна, что меня нужно связать?
— Так оно и есть.
— Трус.
Возможно, у нее было побуждение и дальше его подстрекать, но оно испарилось, когда Джордан подошел и взял простыню, которой она была укрыта. Простынь упала так низко, что ее грудь почти оголилась. Костяшки пальцев, слегка касающиеся ее кожи, были теплыми, и возбуждение, которое почувствовала Анджела, было почти болезненным.
Напряжение стало еще более сильным, когда Джордан натянул простыню к ее подбородку. Этого Анджела не ожидала, как и того, что на долгие минуты доктор застынет возле кушетки, изучая ее. Его рука все еще находилась у ее горла. Анджела видела медленно закипающий мужской интерес в его взгляде. Джордан не был холодным или безразличным. Это была просто видимость.
