Александра Авророва - Отстрел непуганых мужчин
Впрочем, я отвлекся. Мой дневник посвящен исключительно прекрасным дамам, а не жиреющим от неправильного питания мужикам. Но, поскольку одна из моих прекрасных дам привлекла внимание Лешика, следует указать на такой момент. Лешик всегда был слаб до баб. Он не понимает их и не умеет с ними обращаться, поэтому раньше вечно сох по какой-нибудь длинноногой красотке, не надеясь на взаимность. Потом стал богатеть, и за него вышла Нинка, которая в институте даже смотреть на него не хотела. Теперь вот сменил Нинку на Настю, только изменяет ей направо и налево. Грубо говоря, он типичный примитивный кобель. Я не сомневался, что на турбазе он тут же приклеится к подходящей темпераментной дамочке, а она, не будь дурой и не в курсе скрытых богатств кавалера, предпочтет ему другого. Это вызовет взрыв, и Лешик раскроет себя. Он совершенно не умеет владеть собой, не в силах выжидать, а вечно впадает в умопомрачение и азарт. Короче, за исход пари я не опасался, просто хотелось получить максимум удовольствия, наблюдая за поведением этого дурака. Но такой глупости я не ожидал даже от него!
На базе полно темпераментных дамочек, которые по всем расчетам должны были Лешика привлечь. Он обычно, сам того не ведая, выбирает хитрых стерв, а подобного добра везде навалом. Но выбрать юную дурочку, которая никогда, ни при каких обстоятельствах не ляжет с ним в постель — это выше моего разумения! Я даже помыслить не мог, что его способен привлечь данный тип. Ничего особенного в Олечке нет, и на улице ей вслед вряд ли кто обернется, а что касается характера, то ничего менее подходящего для Лешика подобрать нельзя. Девочке нужны романтические иллюзии, и, боюсь, она не расстанется с ними ни за какие деньги, даже за остров в Карибском море. Что ж, тем лучше! Лешик убедится, что есть вещи, которые недоступны для него, зато с легкостью сами падают мне в руки. Пусть он побьется за милую крошку, пусть помучается, ему полезно, а потом увидит ее моей. Это поставит его на место.
Я вернулся с пляжа, где хорошенько Олечку рассмотрел. Она гораздо привлекательней, чем показалась мне на первый взгляд, пожалуй, даже привлекательней своей хорошенькой подруги. У нее удивительно гладкая, нежная, тонкая кожа. Когда я прикасался к обнаженной коже этой девочки — случайно, как вы сами понимаете, и совершенно невзначай! — я испытывал огромное наслаждение. Откровенно говоря, даже с трудом сдерживался, чтобы всерьез не приласкать, но твердо знаю, что пока рано. Девочка не созрела, и не следует давать ей уверенности в моих намерениях. Наоборот! На пляже была очередь Анечки пользоваться моим вниманием, и она впитывала его с упоением, хоть и притворялась равнодушной. Петя надулся, но я и его намерен пристроить к делу. За ним ухлестывает некая Лида, еще не потерявшая свежести особа лет сорока, которую, впрочем, сильно портит отсутствие нескольких зубов и присутствие нахального сына. Это для Пети, что называется, синица в руках, и это скучно. Ну, женит она его на себе, ну, народят еще кого-нибудь — нет, я не люблю, когда события текут своим примитивным чередом, не завися от моей воли. Я предпочитаю сам ими управлять. Пусть Петя погоняется за журавликом в небе, за юной Анечкой, которая рано или поздно достанется мне. Но для этого надо, чтобы он не утратил к ней интерес, а интерес, как известно, практически невозможен без надежды. Анечка же, убедившись, что ревностью меня не проймешь, отваживает Петю с тем же жаром, с каким раньше приваживала (впрочем, она вкладывает подобный жар во все свои начинания). Это не годится! Надо сообщить Пете, что Анечка им увлечена, но стесняется это проявить. Петя настолько самоуверен, что не усомнится. Большинство мужчин вообще в данном вопросе до смешного самоуверенны.
Однако вернемся к Олечке. У нее чудесные глаза, длинные и прозрачные, а их цвет я бы назвал цветом моря. Он постоянно меняется от серого к голубому или зеленому, то темнея, то светлея, поэтому смотреть в ее глаза — увлекательнейшее занятие. К тому же девочка при этом так мило смущается, словно я как минимум прилюдно ее раздел. У нее вообще вечно меняется выражение лица, некие непонятные, а иногда и понятные чувства мелькают там постоянно, и это завораживает, как движение волн. Кстати, очень интересно было бы посмотреть на нее плачущую. Какого цвета при этом будут ее милые глазки? Наверняка совершенно необыкновенного.
Чем-то Олечка напоминает мне русалочку. Она тоже вполне может отказаться от человеческой речи, и это не помешает ее общению с окружающими благодаря уменью говорить без слов. Нет, Лешик не зря толчется около нее, словно ручной медведь, и неуклюже старается преуспеть — девочка и впрямь хороша. Пожалуй, вчера я ошибся — при необходимости выбора разумнее будет предпочесть ее. Анечку я вижу насквозь, с нею все ясно, а Оля не так очевидна, как казалось на первый взгляд. Бедный Лешик! Он ни разу еще не сталкивался с подобным поведением. Моя русалочка как будто понятия не имеет о том, что такое кокетство, и лишена естественного женского желания приберечь для себя даже того мужчину, который ей даром не нужен. Она с простодушной откровенностью отвергает его, при этом искренне боясь обидеть. Она вообще, похоже, все делает искренне. О, кажется, я нашел формулу! Анечка все делает с жаром, а Оля искренне. И одно, и другое — редкость, так что мне действительно с обеими повезло.
Пишу перед сном. Новость дня — Лешик сделал Оле предложение. Правда, он не уверен, что она вполне его поняла, однако утверждает, что сам был серьезен и что твердо намерен жениться. Он даже не пытался предварительно уложить ее в постель — это мой-то Лешик, который вообще не представляет, что еще можно делать с женщинами, кроме траханья и хвастовства перед другими дураками! А Олей в его кругу не похвастаешься, это понимает даже он, хоть и мнит ее необыкновенной красавицей. До красавицы же ей далеко, как до неба. Зато, откровенно говоря, она сегодня потрясла меня другим. Как ни удивительно, она талантлива.
Я знал, что она сочиняет песни, но не ожидал ничего особенного. Ну, что напишет романтическая девочка? «Любовь-кровь» и тому подобная белиберда. У меня с собой гитара, и я специально продумал, что именно спеть, чтобы окончательно очаровать обеих красоток. Спел, очаровал — это не хвастовство, это было видно невооруженным глазом. А потом спела она. Трудно поверить, что подобное сочинила женщина! Женщины по природе своей поверхностны и стандартны, а Олины стихи отнюдь не таковы. Они проняли даже Арсения, а ведь тот интеллектуал. Значит, вот какие мысли и чувства заставляют меняться эти красивые глазки, кто б мог подумать? Вот тебе и наивность, вот и простота! Я чувствую себя почти задетым. Если б я умел сочинять, хотел бы сочинить именно такое. Двадцатилетняя девчонка, уму непостижимо! У Лешика-то, пожалуй, есть чутье. Он тут пел дифирамбы, какая она необыкновенная. Еще не просек, что я перебежал ему дорогу. Моя русалочка ведет себя очень… нет, не сдержанно, это не то слово, но с неким достоинством, не позволяющим окружающим заметить ее чувства ко мне. По крайней мере, Лешик пока их не заметил, вот и изливал мне душу. Так он уверял, что она — самое удивительное и самое хорошее человеческое существо, которое он в состоянии себе представить. Я скептически осведомился, не полагает ли он, что господь, узнав о ее существовании, тут же отменил бы всемирный потоп, и Лешик, не заметив иронии, обрадовано согласился, что примерно это и имел в виду. Я не предполагал, что он способен настолько потерять голову! Оля — очаровательная крошка, однако его восторги сильно превосходят реальную действительность.
