Энн Стюарт - Надменный любовник
«Бреннан предупреждал меня», — подумала Флер, увидев, как Джоссайя Клэгг одновременно почтительно и развязно пробирается сквозь толпу. И где же Роберт Бреннан в тот момент, когда он ей так нужен?
— Одну минутку, миссис Блэйн. — Клэгг был, казалось, сама вежливость. — Не следует обвинять маленькую мисс за проступок ее сестры. Хотя я прекрасно понимаю причину вашего расстройства. Это просто безобразие. И я, как должностное лицо, чья обязанность — поддерживать порядок и защищать граждан, настаиваю на том, чтобы мисс Мэйтланд отвезли обратно в Лондон.
Свою великодушную речь он сопроводил ослепительной улыбкой. Флер видела, как сверкнул его золотой зуб.
Это было уже выше ее сил; Флер вскочила со стула и отшвырнула его.
— Нет! — закричала она.
Но Клэгг опустил свою тяжелую, грязную и цепкую руку ей на плечо.
— Мисс, вы не имеете здесь права голоса, — завизжала Эрминтруд. — Вы злоупотребили нашим гостеприимством, и теперь вам приказано избавить нас от вашего присутствия. Можете уйти самостоятельно или в сопровождении полицейских, но в любом случае я распоряжусь, чтобы вашу поклажу проверили, чтобы убедиться, что вы ничего не стащили.
— Мисс Винтерс, — напряжение прервал спокойный, надежный, грубоватый голос Бреннана, — я уверен, что вы на самом деле не собираетесь выгнать мисс Мэйтланд. Это же семья, с которой вы дружите с детства, так вы по крайней мере утверждали, когда приглашали их в дом вашей сестры.
Эрминтруд заволновалась:
— Да, да… конечно. Но ее сестра…
— Их мама заболела. Мисс Мэйтланд пришлось срочно уехать, и она поручила мне позаботиться о своей младшей сестре. Я привез их сюда и пообещал, что отвезу домой.
Бреннан многозначительно посмотрел на Клэгга. Клэгг все еще продолжал крепко держать девушку.
— Я позабочусь о ней, Робби, — произнес он. — А ты, может быть, объяснишь, что случилось с графом Глэншилом?
— Он выехал в Лондон, чтобы посоветоваться с врачом. Он был так любезен, что пригласил мисс Мэйтланд проехаться с ним в экипаже. Отпусти мисс Флер, Джоссайя. Ты, наверное, забыл, что до сих пор держишь ее?
Клэгг уставился на него, свирепо вращая глазами, но ослабил свою железную хватку. Флер кинулась от него к Бреннану. Казалось, никто не сочувствует ей и помощи ждать неоткуда. Остальные гости не сводили с нее глаз. Кто-то ехидно ухмылялся, кто-то неодобрительно хмурил брови. Только Бреннан был спокоен и непоколебим.
— Откуда вам это известно, мистер Бреннан? — поинтересовалась миссис Блэйн.
— Да, ведь с утра тебе было не до этого, — добавил Клэгг. — Зачем тебе понадобилось все это выяснять? Мне кажется, ночью ты был занят другим делом. У тебя в комнате была женщина, не отпирайся. Я хочу знать: это она? Она?
Присутствующие развлекались мелодрамой, которая разворачивалась на их глазах. Обвинение Клэгга вызвало осуждающие вздохи у собравшихся гостей. Флер почувствовала, как по ее щекам разливается краска.
— Вы только посмотрите на нее! — возопила миссис Блэйн. — Она даже не пытается отрицать это! О, как я была наивна и глупа, когда пыталась помочь этой несчастной семье! Мистер Клэгг, я хочу, чтобы вы немедленно убрали ее из моего дома.
— Нет, миссис Блэйн. — Тихий голос Бреннана остановил Клэгга, который уже пробирался к Флер.
— В чем дело? — Салли Блэйн была в изумлении оттого, что простой смертный вроде Бреннана отважился возразить ей.
— Ну же, Робби, — пробормотал Клэгг, — не вмешивайся. Я позабочусь о мисс Флер.
— Убери от нее руки, Джоссайя, — холодно произнес Бреннан. — Или я вырежу тебе сердце.
Не составляло никакого труда понять, что именно мгновенно замутило взгляд Клэгга. Это была безумная, нечеловеческая ярость, и в первый раз Флер поняла, чего все это время опасался Бреннан.
— Что ты сказал, Робби? — тихо произнес Клэгг.
И она решилась:
— Он сказал, чтобы ты убрал руки от меня, — спокойно повторила она. — Да, этой ночью я была у него в комнате, да, я продажная девка. Но я его девка.
Лицо Бреннана могло бы вызвать смех, если бы оно не было ошеломленным до такой степени. Он раскрыл было рот, чтобы отрицать это, но замолчал. Теперь, что бы он ни сказал, ее репутацию уже ничто не спасет. Он знал это.
— Прекрасно! — зловеще произнесла миссис Блэйн. — Прекрасно.
— Вовсе не прекрасно, — пробормотал Бреннан.
— Забирайте вашу… вашу шлюху и уезжайте отсюда, — величественно объявила хозяйка. — И не ждите, что мой муж оплатит вам вашу работу за эти несколько дней. Кажется, вы были слишком заняты, чтобы следить за порядком. Неудивительно, что у нас почти все растащили.
Флер посмотрела на Бреннана. Его взгляд заставил ее пожалеть о своей дерзости. Видимо, это был не самый подходящий случай, чтобы демонстрировать храбрость и болтать лишнее.
Он взял Флер за руку, заслоняя ее своим могучим телом от Клэгга, от любопытных взоров людей, толпившихся в коридоре, и с грустью посмотрел ей в глаза.
— Милая, — прошептал он так, чтобы никто, кроме нее, не услышал, — что ты наделала!..
— Я знаю, — прошептала она в ответ, нежно улыбаясь.
В доме на Кларджес-стрит было ужасно холодно. Джессамин потерла ладони, чтобы согреть руки, но это не помогло. Дом графа Глэншила был небольшим и очень уютным, но по сравнению с их маленькой каморкой в Спиталфилдз казался просто дворцом. Джессамин никак не удавалось постоянно поддерживать огонь, чтобы воздух в комнате согрелся. Как только тепло начинало распространяться из темной кухни в дальние углы дома, надо было срочно бежать наверх, чтобы поддержать огонь в спальне и проверить спящего пациента. К тому времени как она все уладила в спальне и, с трудом оторвавшись от неподвижно лежащего Алистэйра, спустилась обратно вниз, огонь в кухне совсем потух.
Ну что ж, по крайней мере Никодемус, до того как покинул ее. Хорошо справлялся с ролью няньки. Спустившись в очередной раз в кухню, Джесс нашла запасы еды: кусок копченой ветчины, полдюжины яиц, немного молока и масла и даже ломоть черного хлеба.
Никодемус принес ей ее одежду, чтобы она могла сменить свой воровской наряд. Джесс одновременно с облегчением и отвращением посмотрела на платье. Было что-то занятное и необычное в этих панталонах, в том, чтобы ходить без корсета, в бешеной скачке, в волосах, свободно рассыпавшихся по спине.
Но все это было уже позади. Несчастье обрушилось на семью Мэйтланд, и Джессамин не видела выхода. Она надела свой корсет, нижнюю юбку, теплое шерстяное платье с огромной дырой под мышкой. Затем она укуталась в старую шаль, которую, видимо, забыл на кухне кто-то из прислуги, и как можно аккуратнее собрала спутанные волосы на затылке, воспринимая боль как наказание за свои многочисленные грехи.
