Екатерина Гринева - Герой-любовник, или Один запретный вечер
– Я была на квартире у Франсуа. Он меня держал у себя несколько дней. Видимо, обговаривал все детали с теми, кто его нанял.
Костя погладил меня по плечу.
Я не находил себе места, и когда услышал в сводках новостей об этом взрыве, помчался сюда. Я предчувствовал, что увижу тебя здесь. Наверное, Денис подумал, что тебя уже нет в живых и решил отомстить. Или хотел взорвать санаторий, чтобы добраться до замурованных тайников и подвалов, где могли тебя держать… Теперь уже никто не знает.
– А кто… меня оперировал? Дмитриев?
– Нет. Его заместитель Боренко Николай Эдуардович.
– Тот-то мне лицо доктора, который собирался меня оперировать, показалось смутно знакомым. Правда, он был в повязке, но все равно… – Я помолчала, потом буркнула:
– Значит, Дмитриев здесь не причем.
– Тебе это важно?
– Да, – кивнула я. А затем пожала плечами и добавила: – Наверное. – Внутри была страшная пустота и безразличие. Теперь, когда я узнала все, у меня не было даже слез. Только пустота.
– Сань! – Костя развернул меня к себе.
– Пусти, – попросила я. – Пожалуйста, пусти.
– Ты хочешь, чтобы я…
– Да… Пойми меня. А насчет денег…
– Брось! – процедил Ангел сквозь зубы. Теперь он стоял напротив меня, засунув руки в карманы.
Я отошла от него, но Костя нагнал меня.
– Я отвезу тебя.
– Хорошо. Отвези. Ко мне домой.
– Поехали в Москву. Я возьму отпуск или отгулы и мы куда-нибудь поедем, развеемся. Тебе обязательно нужно отдохнуть. Сань!
– Нет. Не надо. Костя… Если ты будешь настаивать, я пойду до своего дома пешком. Даже не пытайся меня уговорить. Я никуда не поеду.
Он стоял бледный и кусал губы.
– Я тебя хорошо понимаю. Он был твоим другом…
– Костя! – я подняла на него глаза.
Он поднял вверх руки, как бы сдаваясь.
– Все! Не буду. Ей-богу!
Ангел довез меня на машине до дома.
– Можно подняться к тебе?
– Нет.
Костя притянул меня к себе и быстрым движением поцеловал в лоб.
– Пока!
Я ничего не ответила.
Поднявшись к себе в квартиру, я рухнула на пол и залилась слезами. Я рыдала во весь голос, по-бабьи, подвывая и раскачиваясь из стороны в сторону. Я вспоминала Дениса, каким он был – надежным и заботливым. Как скала. Сань, часто говорил он, я ради тебя готов на все. Вот он и пошел. На все.
Теперь я казнила себя за то, что была к нему невнимательной и по-женски равнодушной. Если бы можно было повернуть время вспять, я бы все обязательно исправила и вела бы себя по-другому. Но ничего поделать было уже нельзя… И это убивало меня больше всего.
Я встала с пола и пошла к телефону. Набрала номер.
– Эва! – прошептала я. – Приезжай сейчас ко мне. С близняшками.
Спустя три месяца.
– Сань! – Эва энергично взбивала омлет и прижимала к уху телефонную трубку. – Подай мне соль.
Я протянула ей солонку.
– Конечно, приезжайте, – настаивала Эва. – Что за глупости.
– Они приедут?
Она кивнула.
– К вечеру. Одним омлетом тут не обойдешься. Придется приготовить что-то посущественней.
– Давай я помогу тебе.
– Справлюсь сама.
– Что за глупости!
– Сань! – Эва снисходительно посмотрела на меня. – С обедом я управлюсь, ты не сомневайся. Все сделаю в лучшем виде. А ты лучше посмотри за девчонками.
Я прошла в маленькую комнату. Две малышки – Машка и Санька спали и сопели в кулачки. Я облокотилась о кроватку и залюбовалась ими.
К нам собирались приехать Дмитриев с Асей. После того взрыва он разыскал меня и сказал, что виноват и просит прощения.
Я попросила его осмотреть Эву. Так все и началось…
Сначала это были просто встречи, потом свидания, следующий этап – совместного житься уже вовсю обсуждался между ними. Но Эва не хотела оставлять меня в таком состоянии и говорила, что пока поживет со мной.
Я слабо отнекивалась. Но в той пустоте и отчаяньи, в которых я жила все это время Машка и Санька были для меня лучом света в непроглядном мраке. Их милые родные мордашки не давали мне окончательно свихнуться или погрузиться в пучину депрессии.
Капитан Гаврилин нашел свидетелей, которые видели, как Анн Прево и Марсель Донек разговаривали на повышенных тонах. Организация «Медицина будущего» отправила француженку с миссией разобраться с Донеком и найти Эву. Донек был убит, а Эва тогда скрылась…
Когда я узнала об этом, то вспомнила слова Дмитриева об отступниках и праведниках – врачах, чья совесть не позволяет им совершать поступки, идущие вразрез с врачебной этикой и нравственностью. Марсель Донек был из таких, за что и поплатился.
Вспомнила то, что Франсуа рассказывал мне о нем, о том, что он хотел помочь Эве.
Среди раненых в санатории Франсуа не было, он ушел еще до взрыва…
Судя по всему, Анн Прево и Франсуа Даладье покинули Россию; им удалось замести следы и выйти сухими из этого скандала.
Боренко признался, что регулярно делал омолаживающие операции в санатории «Утренний». И когда на него вышли эмиссары из организации «Медицина будущего» и предложили хороший гонорар за «эксперимент» над французской гражданкой Эвой Даладье, он согласился.
Дмитриев о «второй» деятельности своего коллеги ничего не знал…
Мила и Паша готовились к свадьбе, которую наметили провести через три недели.
Костя не звонил. Я ему тоже. Несколько раз я брала в руки телефон и порывалась позвонить, но что-то останавливало меня.
– Сань! – раздался звонкий голос Эвы. – Помоги мне пирог сделать, а то я здесь зашиваюсь.
– Иду!
Я послала воздушный поцелуй близняшкам и пошла на кухню.
Эва была в угаре. На плите жарилось мясо, пыхтела картошка и варился борщ. Тесто лежало на столе, раскатанное.
– Я думаю, с чем сделать пирог? – энергично вопрошала Эва. – С ежевичным вареньем или с цукатами?
– Я думаю… – случайно я перевела взгляд на улицу. Была уже осень, и золотисто-красные деревья стояли, как разноцветные свечки в праздничном торте.
К нам во двор заворачивал знакомый красный «Мерседес-Бенц». Я прижала руку к горлу.
– Ты что? – с недоумением спросил Эва.
– Я сейчас… я одну минуту. – Я рванула в коридор и стала лихорадочно шарить под галошницей, чтобы найти свои туфли, которые я глубоко заснула после утренней прогулки с девчонками в коляске.
Эва вышла в коридор.
– Ты куда?
Но я уже не слышала ее, я неслась по лестнице, сломя голову. Больше всего на свете я боялась, что от переживаний у меня возникли глюки, и как только я выскочу на улицу, мираж рассеется.
Я рванула на себя тяжелую дверь и оказалась на улице. Нет, он никуда не исчез – красный «Мерседес-Бенц». Его владелец стоял около машины и набирал номер телефона.
