Даниэла Стил - Французские каникулы
В мрачном молчании Роберт допил кофе и сразу же после завтрака увел Гвен кататься на яхте.
— Ты огорчен — я угадала? — спросила Гвен, как только яхта отошла от причала. — Быть может, это из-за того, что я наговорила тебе утром? — Она действительно боялась, что больно задела его, когда сказала, что он должен выбраться из своего прошлого и жить дальше, но ведь в конце концов Роберт с ней согласился!
— Нет, — покачал головой Роберт. — Просто мне не нравится, как ведут себя Паскаль и Диана. Они, словно дети, не желают признавать того, что им не нравится, и если к детям еще можно относиться снисходительно, то взрослые люди заслуживают, чтобы им кто-то вправил мозги. Мне не хотелось бы с ними ссориться, но если подобное повторится, придется крупно с ними поговорить!
— Мы должны быть терпеливы, — возразила Гвен, и Роберт уже в который раз поразился ее выдержке и спокойствию.
Теперь я жалею, что вообще пригласил тебя сюда, — сказал он печально. Однако он тут же подумал, что в какой-то степени присутствие Гвен облегчило ему переход к новой жизни, о которой они только что говорили. Вместе с тем Роберту хотелось во что бы то ни стало защитить Гвен от несправедливого отношения, и он чувствовал, как вкупе с верностью покойной жене в нем набирает силу преданность Гвен. Она пробудила его к жизни, да и не ответить на ее искренность и участие мог только человек бездушный и черствый, а Роберт никогда таким не был.
И, сидя рядом с ней на узком сиденье яхты, он неожиданно привлек ее к себе и крепко поцеловал в губы.
Чувство необычайной легкости и восторга охватило его. Ничего подобного Роберт не испытывал уже много лет и, едва переведя дыхание, он поцеловал Гвен снова.
Наконец он выпустил Гвен и улыбнулся. Поцелуй странным образом остудил его гнев. Вероломство друзей, строивших ему всяческие препятствия, возымело обратное действие — Роберту захотелось защитить Гвен, заключить в объятия.
— Ты не сердишься? — спросил он нежно.
— Нет. По-моему, все в порядке. А как ты считаешь? — Гвен все еще беспокоилась о нем, и Роберт улыбнулся. Улыбка очень шла ему, делая еще привлекательнее и моложе.
В порядке? Ну еще бы!.. — воскликнул он и поцеловал Гвен в третий раз. На этот раз она тоже обняла его, и на несколько секунд Роберт забыл, где он, что с ним и почему еще совсем недавно он был так расстроен и зол. В эти сладостные мгновения он мог думать только о Гвен и о том, как приятно ее целовать. Даже об Энн он забыл. Сейчас во всем мире для него существовала только Гвен и его чувства к ней.
Потом они еще некоторое время говорили о парусах, оснастке и о том, как правильно лавировать, когда идешь против ветра. Неожиданно Роберт встал на палубе во весь рост и показал рукой на появившееся у входа в залив небольшое пятнышко. Оно быстро росло, и вскоре Гвен разглядела красавицу-яхту, которая на всех парах летела к ним. Из обеих ее труб поднимался прозрачный дымок, на мачте трепетал яркий вымпел, полированный корпус из розового дерева поблескивал на солнце, обводы поражали своей элегантностью.
Несколько секунд Роберт и Гвен не отрываясь смотрели на «Сирену Средиземноморья», потом переглянулись. Оба чувствовали, знали, что эти мгновения они запомнят надолго, может быть — на всю жизнь.
— Знаешь, ты сделала меня очень счастливым, — сказал Роберт и улыбнулся. Гвен снова наполнила его жизнь смыслом, подарила ему восторг и надежду — чувства, которых он уже давно не испытывал. Ему очень хотелось провести с ней несколько часов на «Сирене», и Роберт жалел только о том, что пригласил на яхту остальных, однако делать было нечего. Развернув парус, он направил свою крошечную яхточку к берегу, чтобы предупредить друзей.
Всю дорогу от причала до виллы они с Гвен держали друг друга за руки, и Роберт чувствовал себя наверху блаженства. Он не помнил уже, когда чувствовал себя таким молодым и счастливым. Энн была человеком сдержанным, малоэмоциональным и терпеть не могла выставлять свои чувства напоказ. Гвен же, напротив, не прятала свою нежность и была значительно более открытой и непосредственной.
Когда они вернулись в дом, Роберт пошел к себе в спальню, чтобы захватить купальные принадлежности и еще кое-какие мелочи. Побросав все необходимое в сумку, он отправился к спальне Гвен. Дверь была открыта, но он постучал, прежде чем войти.
Гвен уже переоделась в белый сарафан и теперь укладывала в пляжную сумку чистый купальник, солнечные очки и крем от загара. Услышав Роберта, она обернулась. Волосы красиво обрамляли ее правильное лицо, в карих глазах плясали золотые искры. Она улыбнулась, и Роберт снова обнял ее и поцеловал. На этот раз он не чувствовал ни вины, ни сожаления — только огромное облегчение, покой и любовь. Он понимал, что знает Гвен недостаточно хорошо, но это казалось ему не важным. Роберт был уверен в одном:
он нашел наконец женщину, которая может стать для него буквально всем. Ему многое в ней нравилось, и чем лучше он узнавал Гвен, тем больше находил в ее характере привлекательных черт. Теперь он, наверное, не расстался бы с ней за все сокровища мира.
Они так и не сказали друг другу ни слова. Взявшись за руки, они вместе вышли в гостиную, словно бросая вызов всему миру. Возможно, с их стороны было бы разумнее (во всяком случае — на данный момент) спрятать свои чувства от Дианы и Паскаль, но Роберт не желал скрываться. Он словно объявлял своим друзьям, что стал другим человеком и ожидает от них если не одобрения, то, по крайней мере, уважения к своей воле и желаниям. А если они не изменят своего поведения, что ж — в таком случае их ожидают самые серьезные последствия. Какие это будут последствия — Роберт пока не решил, но он был готов к борьбе. К борьбе за себя, за Гвен и за то чувство, которое рождалось в эти мгновения.
Глава 10
Прогулка на яхте «Сирена» с Генри Адамсом, его женой Чери и еще двумя актерами оказалась куда более интересной и захватывающей, чем могли себе представить Роберт и его друзья. Генри Адаме держался очень любезно и приветливо и очаровал всех буквально с первых секунд. Во всяком случае, на Паскаль и Диану он произвел такое сильное впечатление, что они только таращились на него во все глаза и с трудом подбирали слова, если к ним обращались.
Принимали их на яхте как особ королевской крови. Им выделили отдельные каюты, где можно было переодеться или просто отдохнуть, стюарды в белоснежных фирменных куртках ловили каждое их желание буквально на лету, и вскоре у каждого из гостей оказался в руке бокал с прохладительным напитком, а Джон получил к тому же превосходную сигару. Справившись с первоначальным потрясением, Паскаль и Диана принялись расспрашивать Чери о современной моде. Суперзвезда подиумов Нью-Йорка и Парижа подробно отвечала им и при этом очаровательно заигрывала с Джоном, который, развалясь в шезлонге с сигарой в одной руке и стаканом виски в другой, испытывал поистине райское блаженство.
