Элисон Уэйр - Опасное наследство
— Так или иначе, мы уничтожим герцога! — провозгласил Ричард, и его тонкие губы сурово сжались.
Часть третья
Тайная власть
Катерина
1558 год; Хэнуорт, Мидлсекс
В прошлом году бедняжка королева, да утешит ее Господь, перенесла еще одну ложную беременность. Видеть ее скорбь было невыносимо, но еще хуже стал мучительный приступ истерики, последовавший за сообщением короля Филиппа о том, что он покидает Англию. Наша несчастная госпожа, отправившись провожать супруга в Гринвич, едва держалась на ногах, и, что бы мы ни делали, что бы ни говорили, поднять ее настроение было невозможно. А когда пришла прискорбная новость о том, что в бесполезных войнах Филипп потерял Кале — последнее владение Англии во Франции, королева Мария окончательно лишилась сил, заболела и фактически превратилась в затворницу.
Джейн Сеймур, которая никогда не отличалась крепким здоровьем, тоже чувствовала себя неважно, ее мучил нехороший кашель. Наша добрая королева и тут проявила заботу: Джейн Сеймур отправляется отдохнуть в дом своей матери в Хэнуорте, что близ Хаунслоу, а мне разрешено сопровождать ее. Моя мать, которая в последнее время бóльшую часть времени проводит в Шине, ибо ей тоже нездоровится, поедет с нами: она будет рада повидаться со своей старой подружкой герцогиней Сомерсет и хоть немного развеяться.
— Я благословляю тебя на эту поездку, — говорит королева Мария; лицо ее — настоящая маска печали. — Вам обеим пойдет на пользу пребывание в сельской местности. Мой двор — неподходящее место для таких жизнерадостных молодых девиц. Молю Бога о том, чтобы леди Джейн поскорее поправилась. Передай ей наши наилучшие пожелания.
Я подозреваю, что состояние Джейн хуже, чем та пытается это нам преподнести, но, будучи оптимисткой по натуре, она не сдается. Я еду верхом рядом с ее коляской, слушаю веселый щебет подруги, и мне легко поверить, что она пребывает в добром здравии. Даст Бог, все действительно наладится.
Именно в Хэнуорте я снова встречаю того юношу, которому суждено стать моей радостью… и причиной стольких страданий, хотя никакого предчувствия на этот счет у меня, конечно, нет. Я давно знала его, но всегда думала о нем лишь как о человеке, с которым когда-то была обручена моя сестра Джейн, а также как о брате моей подруги. Он не занимает моих мыслей, когда мы подъезжаем к дому и конюхи выбегают, чтобы взять лошадей, а мажордом графини спускается по ступенькам крыльца, чтобы встретить нас.
Роскошный дворец Хэнуорт был недавно подарен королевой Марией моей опекунше, герцогине Сомерсет. Это прекрасное здание было в свое время построено королем Генрихом VIII для Анны Болейн, и похоже оно на английский замок, но при этом украшено терракотовыми щитами итальянской работы, на которых изображены сцены из античной мифологии. А внутри — просто неописуемая красота: великолепные гобелены, золоченая мебель, расписные высокие потолки комнат и широкие лестницы; в главном зале яркие солнечные лучи проникают сквозь витражные стекла и тысячами оттенков играют на мраморном полу. Повсюду приятный запах свежих цветов.
Мать Джейн, герцогиня, обнимает ее, а потом начинает ахать и охать, глядя на дочь, и целая армия служанок уносит девочку в постель. Две вдовы государственных изменников, моя мать и герцогиня Анна, отличаются одинаково капризным характером и бурным темпераментом. Они рады наконец-то свидеться, но их встреча быстро превращается в утомительные бесконечные соболезнования, ядовитые сплетни и воспоминания, которыми они пытаются перещеголять друг дружку. Я сбегаю от них на свежий воздух.
Печали и постоянное напряжение последних месяцев кажутся в этом прекрасном месте такими далекими и нереальными. Здесь повсюду разбиты регулярные сады, вдали виден зеленый лес, а в воде рва, которым опоясан дворец, играют лучи жаркого солнца. Сопровождаемая Артуром и Гвиневрой, я медленно иду по тисовой аллее, и внезапно мне открывается нечто значительно более интересное.
Навстречу мне идет стройный молодой человек среднего роста, рядом с ним бежит охотничья собака. Он темноволос и выглядит привлекательнее, чем мне показалось поначалу: мужественное лицо, орлиный нос, глубоко посаженные глаза и волевой подбородок. На нем охотничья одежда из очень хорошей материи. Его лицо мне, конечно, знакомо: я часто видела его при дворе, а еще раньше он приезжал в наш дом в Шине. Это старший сын герцогини — лорд Эдвард Сеймур, который когда-то был обручен с бедняжкой Джейн. Ее, да и моя собственная жизнь были бы совершенно иными, если бы она вышла за него. И сегодня моя сестренка была бы жива.
— Фу! — кричит лорд Эдвард собаке, когда мы подходим близко друг к другу, и нескладный пес неохотно возвращается к ноге хозяина, так и не успев познакомиться с моими домашними собачками. Молодой человек слегка наклоняет голову в приветствии, и, когда смотрит на меня, в его красивых синих глазах — такой цвет чрезвычайно редко встречается у брюнетов — загораются искорки. — К какой прекрасной леди я имею честь обращаться? — Он улыбается, голос его звучит мелодично и завораживающе. Я считала Гарри красивым, но откровенная мужественность Эдварда воздействует на меня поразительным образом.
— Неужели вы меня не помните? — слегка кокетничая, спрашиваю я.
— Разумеется, помню. И очень хорошо. Вы — леди Катерина. Моя мать сказала мне о вашем приезде, когда я сегодня вернулся из Лондона, и я надеялся вас увидеть. Вы привезли с собой прекрасную погоду.
Его глаза говорят гораздо больше, чем его губы. Я вижу в них восхищение и нескрываемый интерес.
— Очень рада снова видеть вас, милорд, — говорю я официальным тоном.
— И я весьма рад, — тепло отвечает молодой человек. Улыбка у него ослепительная, как солнце. — Может быть, пройдемся по саду, если вам не слишком жарко, конечно?
Я с готовностью соглашаюсь, и мы идем по аккуратным тропинкам из гравия; его собака радостно прыгает вокруг нас на поводке, а мои шелковистые малютки сидят у меня на руках. Мы ведем разговор, принятый в светских кругах. Немного спустя лорд Эдвард провожает меня назад в дом — он хочет увидеть сестру. Джейн уже полностью одета и выглядит гораздо лучше.
— Я буду обедать сегодня вместе со всеми, — заявляет она. — И слышать не желаю никаких возражений!
С тех пор прошла почти неделя, и Джейн за это время стала такой, как прежде. Мы, как и раньше, постоянно веселимся и хихикаем, и она получает огромное удовольствие, показывая мне свой дом, в котором великое множество потайных уголков и укромных местечек.
Эдвард — или Нед, как его называет Джейн, — проявляет ко мне далеко не братский интерес. В жаркий августовский день я иду на прогулку в сад, прихватив своих собачек и лютню, и внезапно замечаю, что кто-то поджидает меня впереди. Это Нед, он стоит посреди аллеи в великолепной свободной рубашке и коротких подпоясанных стеганых бриджах желто-оранжевого цвета. Он упражнялся в стрельбе. Верхняя пуговица его рубашки расстегнута, и я с волнением смотрю на легкий налет пыли на его черных волосах и лоснящуюся от пота загорелую грудь. Я уже несколько лет не оплакиваю потерю Гарри, давно перестала тосковать по нему и желать его. Волей-неволей я научилась вести целомудренную жизнь, и нарушают ее только непристойные сны, которые приводят меня в беспокойство, — после них я просыпаюсь с чувством неудовлетворенности. Но в последние дни в моих снах стал появляться Нед.
— Прогуляемся до озера? — спрашивает он, предлагая мне руку.
Мы ведем непринужденный разговор о песнях, известных нам обоим, и общих знакомых, но между нами происходит и еще что-то, неуловимое. Под кронами шелковиц, в запахе розовых кустов, от которого кружится голова, среди клумб левкоев, дремлющих в золотых лучах послеполуденного солнца, нам — при помощи взглядов, многозначительных улыбок и легких прикосновений рук, когда Нед помогает мне забраться на изящную мраморную лестницу, — удается сообщить друг другу о глубокой взаимной симпатии.
Сидя на каменной скамье у журчащего, сверкающего ручья, мы рассказываем друг другу истории своих жизней. Неду уже известно кое-что из моей биографии, и меня трогает, как деликатно он обходит трагедии, обрушившиеся на мою семью. Он не вспоминает про то, что был некогда обручен с Джейн, и ничего не говорит о том, почему их брак не состоялся. А вот моей личной жизнью интересуется.
— Вы были замужем за лордом Гербертом, — говорит он. Это не вопрос, а констатация.
— Да, — отвечаю я, вспоминая милую улыбку Гарри, его локоны, в которые я любила вплетать пальцы, и меня опять удивляет, что эти воспоминания больше не причиняют мне боли. — Но наш брак был расторгнут.
— Я слышал об этом. Вы его любили?
Неожиданный вопрос. Но я понимаю, что это очень важно для Неда.
