Гарольд Роббинс - Пираньи
– Двадцать четыре, может быть, двадцать пять человек. Им действительно хочется на тебя посмотреть. Многие из них в молодости знали твоего отца.
– Где состоится ужин?
– Здесь, в отеле. Я заказал один из банкетных залов.
Он посмотрел на меня.
– Ты как будто не рад?
– Мне что-то не нравится вся эта затея.
– Не нервничай. Просто помни, что мы родня. Дядя Рокко уехал, вместе с ним уехал и генерал Гонсалес.
Я посмотрел на Ким.
– Позвони портье, наверное, он знает, где находятся лучшие здешние магазины.
Когда мы с Ким оделись к ужину, то расхохотались. Нам пришлось взять напрокат наши туалеты в магазине свадебных принадлежностей. И хотя мой смокинг был от Джорджо Армани, сшили его по моде трехлетней давности. На Ким было длинное сицилийское платье из кружев.
– Я думаю, что в этих туалетах мы прямо сейчас можем отправиться в мэрию и пожениться, – сказала она.
– Может быть, так и будет, – ответил я. – Я сто лет не видел таких смокингов. Ну и черт с ним. Раз мы на Сицилии, будем во всем следовать обычаям. Я посмотрел на часы.
– Господи, мы рано оделись. До ужина еще целый час. Давай что-нибудь выпьем.
В дверь постучали. Я открыл. На пороге стоял дядя Рокко. Он был неотразим. Еще бы! Он-то привез свой собственный смокинг.
– А где же Альма и Гонсалес? – спросил я.
– Они не приедут на ужин.
– Мне показалось, вы говорили, что Альма приедет, – заметила Ким.
– Я передумал, – ответил дядя Рокко. – На Сицилии женщин не приглашают па деловые обеды.
– Так почему же меня пригласили?
– Во-первых, вы американка, во-вторых, я сказал всем, что вы невеста Джеда, и, кроме того, вы говорите по-итальянски, и Джеду это очень поможет.
– Хорошо, – вмешался я, – давайте пока выпьем.
– Давайте, но немного, – согласился дядя Рокко. – Мы должны быть в банкетном зале до того, как туда приедут наши гости.
Он повернулся к Ким.
– Очень миленькое платье. Она улыбнулась.
– Я похожа па невесту с Сицилии. Он расхохотался.
– Ничего, им все равно.
Вез четверти двенадцать мы были уже на месте. Ровно в полночь начали съезжаться гости.
Дядя Рокко знакомил меня с каждым лично. Четырех стариков привезли на инвалидных колясках.
Дядя Рокко сел во главе большого стола в форме подковы. Я сидел слева от него, рядом со мной сидела Ким. Справа от дяди Рокко сидел один из стариков, которого привезли на инвалидной коляске.
Меня представили каждому гостю, но возникла одна трудность. Когда они заговаривали со мной на сицилийском диалекте, я ничего не мог понять. Дядя пытался переводить мне, но это было неудобно, ведь он тоже беседовал с гостями. Ким тоже пыталась переводить, но она говорила по-итальянски и плохо понимала диалект. Когда гости поняли, в каком затруднительном положении мы оказались, они из вежливости перешли на итальянский, и мы наконец смогли разговаривать.
Представители старшего поколения говорили со мной об отце, о том, как они его уважали за то, что он один из немногих решился пойти своим путем. Они выражали свое удовлетворение тем, что я пошел по его стопам.
– Они говорят замечательные вещи о твоем отце, – прошептала мне Ким.
– Да, но не забывай: возможно, все они убийцы. Ужин закончился к двум часам утра, было произнесено много тостов за присутствующих.
Дядя Рокко выступил с речью. Я не все уловил, но у меня сложилось впечатление, что он благодарил их всех за то, что они позволили ему с честью уйти на покой.
Старик в инвалидной коляске, сидевший справа от него, тоже сказал несколько слов и вручил дяде Рокко бархатную коробочку.
Дядя Рокко открыл ее и вынул чудесные часы фирмы «Патек Филипп», украшенные бриллиантами. Дядя расцеловал дарителя в обе щеки и повернулся к другим гостям. В это было трудно поверить, но по его щекам катились слезы, когда он благодарил их.
Гости зааплодировали и стали подниматься со своих мест, чтобы ехать по домам. В этот момент человек приятной наружности подошел к нашему столу и остановился перед дядей. Тот улыбнулся и протянул ему руку. Молодой человек что-то резко сказал, выхватил из-под мышки пистолет и выстрелил в дядю Рокко.
Автоматически, даже не задумываясь, что делаю, я перепрыгнул через стол и свалил парня на пол. В тот же момент рядом со мной оказались еще двое, они прижали его к полу и отняли пистолет.
Я поднялся на ноги и бросился к дяде Рокко. Он стоял, опираясь на Ким, и был очень бледен.
– Скажите, чтобы прислали врача, – крикнул я. Двое пришедших мне на помощь подняли нападавшего и поставили на ноги. Старик в инвалидной коляске, сидевший весь вечер по правую руку от дяди Рокко, сердито что-то сказал. Потом вытащил пистолет и выстрелил молодому человеку прямо в голову. Я расстегнул пиджак на дяде.
– Я хотел мирно умереть в своей постели, а не от пули, – простонал он.
Я осмотрел его и улыбнулся.
– От этой раны ты не умрешь. Тебе всего лишь прострелили плечо.
Старик в инвалидной коляске повернулся ко мне и на этот раз заговорил на чистейшем английском языке, чем я был бесконечно удивлен.
– Я прошу прощения, – сказал он. – Такие, как этот, всех нас только позорят.
Мы были в своем номере в гостинице. Дядя Рокко стонал, пока доктор извлекал пулю из мягких тканей плеча. Потом он быстро обработал рану йодом и перевязал плечо. Он одел дяде Рокко на шею повязку и осторожно уложил в нее руку. Потом сказал что-то по-итальянски.
– Что он сказал? – поинтересовался я. – Я не все понял.
– Он сказал ему, чтобы дядя не двигал рукой и что повязку необходимо менять ежедневно, – перевела Ким.
– Ну что же, неплохо.
Доктор вынул шприц для инъекций и сделал дядюшке укол пенициллина, потом еще что-то сказал по-итальянски.
– Он сказал, что этого пока достаточно и что больному необходимо принимать по две таблетки аспирина каждые четыре часа, чтобы снять боль, – снова перевела Ким.
Доктор встал, сложил свои инструменты в чемоданчик, потом сказал что-то Ким. Она кивнула.
– Он сказал, что зайдет завтра утром проведать больного.
– Спроси его, сколько я ему должен.
Ким задала вопрос. Доктор улыбнулся и негромко ответил по-английски:
– Тысяча долларов. Я посмотрел на Ким.
– Он очень дорогой доктор, – заметил я. Доктор повернулся в мою сторону.
– Я не сообщал в полицию, по-моему, это кое-чего стоит.
Я взял пиджак дяди Рокко, достал бумажник, быстро отсчитал десять стодолларовых бумажек и передал их врачу.
– Спасибо, – поблагодарил я.
– Все в порядке, – ответил доктор. – Обращайтесь ко мне в любое время.
Он ушел.
Дядя Рокко посмотрел на меня.
– Не стоило давать ему так много. Он согласился бы и на половину. На Сицилии нужно обязательно торговаться.
