Людмила Бояджиева - Жизнь в розовом свете
— Ха! Вот здорово — я сижу между двумя Франсуа — могу загадывать желания. — Грейс значительно посмотрела на своего дружка. — А он сказал, что вы очень известный дизайнер рекламы.
— Это Шарлотта! Я занимаюсь совсем другим. — Машинально произнося слова светским тоном, Франсуаз ощущала, как увядает распустившийся в её душе цветок и опустевшее нутро заполняет мертвецкий холод.
— Я рассказал, как починил в вашей ванной дыру в потолке, Грейс не поверила и все просила показать ей, — объяснил парень. — Я ведь недавно работаю маляром.
— Ах, Френси — жуткий хвастунишка. Его взяли в строительную бригаду мусорщиком. Да, да! — Грейс закрыла ладонью рот, спешившего возразить дружка. — А уж штукатурить — сомневаюсь. Он жуткий белоручка.
— Тем не менее, ваш друг ничего не придумал, — сказала Франсуаз, не в силах подняться и уйти. Она осознавала, что выглядит как говорящий манекен.
— Нет, конечно, кое-что у него получается отлично! — веселилась Грейс.
— Перестань! Жалею, что позволил тебе пить вино.
— Мадам, вы видите перед собой Франси Ригга-младшего. — Торжественно объявила Грейс и, не заметив потрясения на личе Франсуаз, пояснила: — Отец этого мусорщика — генеральный директор банка в Вашингтоне, сынок заканчивает факультет в Прикстонском университете и уже здорово помогает папаше крутить капиталы.
— Грейс! Ну что за старомодный пафос! Твой отец — грузчик в порту, и ты из кожи вон лезешь, демонстрируя свои пролетарские замашки и независимость. Удрала из дома и притащилась сюда, чтобы посмотреть, как я буду работать каменщиком. Мне необходимо освоить язык!
— Чучело! Плевать мне на твои закидоны в смысле строительных упражнений. Мне интересуют совсем другие игры. — Обвив шею парня, она прижалась к нему. — А вообще — забавно. Обычно мой красавчик занимается пробиванием дыр. А здесь — залепил! Это как, приятно? — Она захихикала, наслаждаясь оторопью француженки. — Можно, я приеду завтра взглянуть на апартаменты и работу Френси?
— К сожалению, я завтра уезжаю. — Франсуаз, наконец, нашла в себе силу подняться. — Желаю вам больше не портить чужие потолки, мистер Ригг.
…Она не могла уснуть до утра, перевернув простыни и одеяла. В саду за окном происходили кошачьи разборки, у соседки жарили на барбикю и громко смеялись подвыпившие гости. Все было невыносимо противно, даже белеющие в темноте ветки черешни. Ничего не напоминало о её недавних видениях. Еще один мираж, оказавшийся обидным обманом. Темпераментный повеса взял то, что плохо лежит — овладел перезрелой, скучающей женщиной. Один из самых ни к чему не обязывающих эпизодов. Ни к продолжению связи, ни к тому даже, чтобы запомнить случайной партнерши по «спортивному сексу».
Работяга оказался интеллектуалом, да к тому же — богачом. От этого Франсуаз становилось особенно больно, словно её снова предали. Предал тот, кто должен был оценить разницу между изнеженной дамой и немытой глупой «девчонкой».
«Он оценил. И выбрал девчонку.» — Жестоко сказала себе Франсуаз.
Утром она позвонила в аэропорт, заказала билет, вызвала такси и почти не глядя собрала чемодан. Ей не хотелось находиться в малахитовой ванной, зажмурив глаза, она торопливо окатилась прохладным душем, кое как почистила зубы и рванулась прочь, оставляя навсегда это проклятое место.
Таксист сообщил о прибытии. Франсуаз закрыла окна и балконные двери, проверила краны и подошла к двери. Звонок заставил её вздрогнуть. На лестничной площадке стоял Франсуа в рабочей клетчатой рубашке и замызганных джинсах. Из-за его плеча выглядывала Грейс, с вызовом рассматривая Франсуаз.
— Прости… — сказал юный Ригг напонятно по какому поводу. — Может Грейс глянуть на потолок?
— Да нужен мне ваш сраный потолок! — Девушка прорвалась вперед. А вы, мадам, не промах. Френси рассказал, чем вы тут занимались. Он жутко неугомонный кобелек. И дубина-дубиной — возомнил, что ты в него втюрилась.
Франсуаз взяла чемодан, снисходительно посмотрела на девицу. Молодость — недостаток, который проходит сам собой. Возможно, с годами ты поумнеешь и поймешь, что не стоит унижать мужчин. Тем более — Франсис великолепен. Я получила огромное удовольствие, это чистая правда. А теперь — извините, друзья, меня ждет такси.
Оттолкнув Грейс плечом, парень перехватил из рук Франсуаз чемодан. Ты не можешь никуда ехать. Ремонт ещё не окончен. Штукатурка в твоей ванной снова осыпалась. Я только что видел дыру. — Он с вызовом впился ей прямо в глаза своими огромными блестящими зрачками.
— Меня это не касается. — Она сделала шаг вперед. Но парень не уступил дорогу — они столкнулись грудью. — Мне пора уезжать, меня ждет такси.
— Ты не поняла. Это Грейс пора уезжать. Ее заждались родители, твердо сказал он.
— Ах ты, гад! — Взвизгнула девица и, саданув кулачком по широкой спине дружка, бросилась вниз по лестнице.
В тишине переливчато забили большие напольные часы.
— Десять, — сосчитала Франсуаз. — Я опоздала на самолет. Что же теперь будет? — Она не шелохнулась, чувствуя жар прильнувшего к ней молодого тела. Пробежав вдоль позвоночника, пальцы Франсиса расстегнули молнию на её спине.
— Подумай, что скажешь своему мужу. Я не собираюсь терять тебя, девочка.
Подхватив Франсуаз на руки, Франсис унес её в спальню.
… — Ну, это несерьезно… — засомневалась Ди. — Он студент и, разумеется, тот ещё бабник. Наверняка, покруче Жана. У них нет будущего. Не станет же Франсуаз выходить за него замуж?
— Ты неисправимо старомодна, старушка. Чувствуется влияние испанской провинции. Если любовь — то непременно — до гроба. Переспали под венец… А может, самые драгоценные подарки получают вопреки здравой логике не с витрин шикарного салона? Находят свой заветный талисман на обочине заезженных дорог?
— Всякое бывает… — примирительно вздохнула Ди. — Но супруги-то примирительно и теперь ходят взявшись за руки.
— На следующий день Жан примчался в Брюссель, разыскал дом Шарлотты (она, естественно, все ему рассказала) и на коленях вымаливал прощения у Франсуаз. Она стояла посреди гостиной перед распахнутым балконом, гладила каштановые волосы мужа, изрядно поредевшие на затылке и думала, как щедра судьба на запоздалые подарки. «Все будет — стоит только расхотеть». Час назад она проводила Френси, договорившись о вечернем свидании. Все это было похоже на опьянение, из которого предстояло когда-нибудь вынырнуть. Но как же скоро?
— Наша размолвка лишь укрепит любовь, — деликатно сформулировал Жан. Я приложу для этого все усилия.
Супруги вернулись домой. Дома бурно поссорились, потом примирились и с пристрастием интеллигентов к самокопанию, рассказали друг другу все.
