Клэр Бреттонс - С вечера до полудня
Выстрелы оборвались так же внезапно, как и начались. Завизжали шины, машина рванулась прочь и скрылась за углом.
Габриела перевела взгляд на Гордона.
— Лоренс?
— Или Берроуз. — Гордон поморщился. — А может быть, и Шелтон.
— Нет, только не Шелтон! — В глубине ее сознания занозой сидела какая-то пока еще не оформившаяся мысль, но Габриела так и не смогла ее сформулировать для себя.
— Все равно он замешан в этом деле, Габи. Я знаю, что тебе больно сознавать это, но что еще я могу сказать?
Внезапно ее осенило.
— О Боже! — Она вскочила на ноги. — Боже!
Гордон схватил ее за руку.
— Что такое?
— Лейси!
Теперь, когда опасность миновала, из домов высыпали люди, они взволнованно обсуждали происшедшее.
— Сматываемся! — Гордон рванулся к своему «порше».
9
Уже светало, когда Гордон в третий раз свернул на проселочную дорогу.
— Ну как, узнаешь местность?
— Что тут можно узнать? — Габриела чувствовала, что ею овладевает паника. — Вокруг одни кусты да деревья.
— Немного терпения. — Он успокаивающе погладил ее по колену. — Ты найдешь правильный путь.
Она поняла, что Гордон думает сейчас о Тельме и о том, как в тот раз она перепутала указатели. Гордон не мог, конечно, знать имени Тельмы — только это она утаила от него, — но все равно она не сомневалась, что он вспоминает сейчас именно тот случай.
И она думала о том же. Ей вновь слышались крики Тельмы о помощи — пронзительные вопли, которые становились все слабей и слабей, пока наконец не сменились зловещей тишиной. Сгибающиеся под ветром деревья превратились в пламя, вздымающиеся столбы густого черного дыма застилали взор и обжигали горло. Место, где страдала Тельма, было уничтожено. Габриела по-прежнему не находила себе покоя.
Шелтон сказал, что здание поджег муж Тельмы. Она сомневалась в этом, хотя и сама не знала почему. Ведь сознание, что никто больше не будет мучиться в этом месте, могло принести ему если не покой, то хоть какое-то утешение. Для нее же утешения не было. Она ошиблась — и Тельма погибла.
И теперь Габриела мучительно вглядывалась в дорогу, боясь ошибиться во второй раз.
— Опять не то. Поворачивай назад. — Последний дорожный указатель, который привиделся ей, когда она держала поводок, был на Нью-гарден. Дальше ей приходилось полагаться лишь на интуицию.
— Ты уверена?
— Да. Там было только два поворота налево, а потом направо.
Гордон развернул «порше», и машина, поднимая клубы пыли, помчалась обратно по дороге.
Черный завиток вновь сбился Гордону на ухо. Теперь уже без колебаний Габриела протянула руку и поправила его. Гордон обернулся к ней. Лицо его смягчилось. Странно. Раньше она не замечала, сколько нежности было в выражении его глаз. Обычно в них отражались боль и тревога.
— Когда мы покончим с этим, нам надо будет серьезно поговорить. — Он так сильно сжал руль, что костяшки пальцев побелели. — Мне многое надо тебе рассказать.
В его голосе слышались странные нотки. Ей хотелось увидеть его лицо, но он смотрел в сторону. Столько невысказанного оставалось еще между ними! Гордону было так же нелегко заговорить об этом, как и ей. Но он это сделал. Один из них должен был первым сделать решающий шаг.
— Я тоже беспокоюсь за тебя, Гор! — прошептала Габриела.
Сердце бешено билось в груди. Она накрыла ладонью руку Гордона и крепко пожала.
Стоял туманный рассвет. Тучи лишь слегка порозовели, на небе заиграли первые золотые отблески. Но в душе Габриелы уже вовсю засияло солнце.
По левую сторону от машины мелькнуло что-то черное. Это оказалась проселочная дорога, почти скрытая зарослями высокой травы.
— Остановись!
Он ударил по тормозам.
Габриела выглянула из окна машины и увидела свежую колею.
— Это тут.
— Держись! — Гордон резко дал задний ход.
Габриела во все глаза смотрела сквозь лобовое стекло.
— Погляди, как примяты кусты. Это здесь, Гор!
Пошарив на заднем сиденье, он извлек откуда-то черный жилет.
— Надень.
Она натянула его поверх блузки, но жилет оказался чересчур велик и болтался на ней как на вешалке.
— Это бронежилет?
— Да.
— А как же ты?
— Обо мне не беспокойся.
Он больше тревожился за нее, чем за себя. Габриелу охватила нежность, и она поцеловала Гордона в щеку, чтобы показать, как много его забота для нее значит.
— Соберись с мыслями. — Гордон достал из-под сиденья черный никелированный кольт, проверил затвор и заткнул оружие за пояс джинсов. Потом кивнул на бронежилет. — Ты хорошо застегнула эту штуку?
— Да.
— Прекрасно, Белоснежка. — Он одарил ее умопомрачительной улыбкой. — Тогда идем выручать Лейси.
Габриела коснулась его руки, безумно желая сказать, что любит его. Кто знает, быть может, больше такого случая ей не представится, ведь неизвестно, что ждет их впереди.
— Я беспокоюсь о тебе, и мне нравится целоваться с тобой, Гор.
— Знаю, солнышко. — Он улыбнулся ей так нежно, что у нее защемило сердце. — Мне тоже.
С этими словами он включил первую скорость и нажал на акселератор.
Дорога вилась среди зарослей высокой травы. Габриела обернулась назад. За машиной поднимались тучи пыли.
— Давай помедленнее. А то нас можно будет за милю заметить.
Теперь они ползли как черепахи.
— Нам еще далеко?
Габриела припомнила видение.
— Поворот направо, а затем сразу будет сарай.
— Не проявляй героизма, — предупредил Гордон. — Держись рядом со мной, но всегда оставайся сзади.
Конечно, это было нереальное требование, но Габриела кивнула. Она вспомнила, как вошла в дом, где держали Тельму, хотя Шелтон велел ей оставаться в машине. Потом она горько жалела, что не послушалась его.
Слева от них в монотонный зелено-коричневый пейзаж вклинилось ярко-желтое пятно — поле подсолнухов. У Габриелы замерло сердце. Она вздохнула с искренним облегчением. Это здесь! То самое место.
Гордон остановил машину у широкой выбоины, развернул ее и выключил двигатель.
— Мне кажется, дальше нам лучше пойти пешком. — Он достал со дна машины черную сумку, в которой что-то звякало. — Согласна?
Габриела кивнула, пытаясь отогнать образ Тельмы. Но видения вихрем кружились в ее голове, и она не могла остановить их.
Трава оказалась хрупкой и ломкой, она колола ей ноги и руки. Заросли доходили до пояса, а местами даже выше. Самые высокие стебли цепляли ее за волосы. Она понимала, что это всего лишь трава, но воспаленному мозгу растения представлялись мучителями Тельмы…
