Линда Ховард - Азартная игра
Почему?
Потому что хотела убежать от него. Если бы он узнал, что она ранена, то немедленно отправил бы в больницу, и она не смогла бы исчезнуть, не увидев его снова. Когда Санни уходит, она делает это чисто. Никаких сцен, никаких оправданий, никаких объяснений. Она просто испаряется.
Он испытал боль, когда она отвернулась от него, но это оказалось пустяком по сравнению с тем, что он чувствовал теперь. Отчаянный страх охватил его сердце, заморозил кровь в его венах.
– Всем внимание! – он быстро встал, и множество лиц, обученных повиноваться каждой его команде, повернулось в его сторону. – Кто-нибудь видел, куда пошла Санни?
Отрицательно покачав головами, мужчины стали озираться. Ее нигде не было видно.
Ченс начал выплевывать приказы.
– Бросайте все свои дела и рассредоточьтесь. Найдите ее. Она истекает кровью. Ее ранили, но она никому не сказала.
Отдавая команды на ходу, Ченс вышел из яркого света прожекторов, его сердце билось где-то в горле. Санни не могла уйти далеко за такой короткий промежуток времени. Он найдет её. Другого не дано.
Глава 14
Ченс, как безумный, метался по коридору перед комнатой ожидания в хирургическом отделении. Он не мог сидеть, хотя помещение было пустым, а все стулья свободными. Он думал, что если перестанет ходить, то, скорее всего, упадет и больше не сумеет подняться. Ченс и не подозревал, что бывает такой всепоглощающий страх. Он никогда не боялся так за себя, даже когда смотрел в дуло оружия, направленного ему в лицо – а Мэл не первый, кто в него целился, – но он страшно боялся за Санни. Ченс был охвачен ужасом с тех пор, как нашел ее, лежащую без сознания лицом в траве с едва прощупывающимся от потери крови пульсом.
Слава Богу, что на поляне оказались медики, или она умерла бы прежде, чем он смог доставить ее в больницу. И хотя кровотечение не удалось остановить, они замедлили его, дали Санни солевой раствор, чтобы предотвратить обезвоживание и поднять резко упавшее кровяное давление. Им удалось живой доставить ее в больницу, где целая команда медицинских работников оттеснила Ченса от девушки.
– Вы – ее родственник, сэр? – оживленно спросила медсестра, почти выталкивая его из операционной.
– Я – ее муж, – услышал он собственные слова. Он ни за что не позволил бы, чтобы из его рук вырвали право заботиться о ней. Зейн, который все это время находился рядом, не выказал и тени удивления.
– Сэр, вы знаете какая у нее группа крови?
Конечно, он не знал. Так же, как не знал ответа на любой из прочих вопросов, заданных женщиной, к которой его направили. Ченс настолько оцепенел, все его внимание так сосредоточилось на комнате, где примерно десять человек работали над Санни, что едва осознавал, как кто-то задает ему вопросы, и женщина не стала настаивать. Вместо этого она потрепала его по руке и пообещала вернуться, когда состояние его жены будет стабилизировано. Он был благодарен ей за оптимизм. Тем временем Зейн, как всегда безжалостно компетентный, запросил копию файла с информацией на Санни на свой коммуникатор, чтобы Ченс сообщил медсестре необходимые сведения, когда та вернется со своим миллионом вопросов. Его не волновала бюрократическая неразбериха, которую он создавал; организация все оплатит.
Но потрясения продолжали сыпаться на Ченса, одно из которых оказалось сильнее остальных. Из операционной вышел хирург, его зеленый халат был запятнан кровью Санни.
– Ваша жена ненадолго пришла в сознание, – сказал он, – она не вполне все осознавала, но спросила о ребенке. Вы знаете, какой у нее срок?
Ченс едва не упал и для поддержки уперся рукой в стену.
– Она беременна? – прохрипел он.
– Понятно, – хирург тут же перешел к делу, – полагаю, она сама узнала недавно. Мы возьмем все необходимые анализы и сделаем все со всевозможной осмотрительностью. Сейчас мы прооперируем ее. Медсестра покажет вам, где можно подождать.
Он зашагал прочь, полы зеленого халата взметнулись.
Зейн повернулся к Ченсу, его светло-голубые глаза были острее лазера.
– Твой? – кратко спросил он.
– Да.
Зейн не спросил, уверен ли он, за что Ченс был ему благодарен. Брат просто принял это как очевидное, понимая, что Ченс не допустил бы ошибки в таком важном деле.
Беременна? Как? Ченс потер переносицу. Он знал, как. Ченс с мучительной ясностью помнил, каково это – чувствовать кульминацию без защитных ножен презерватива, притупляющего ощущения. Это случилось дважды, только дважды – но и одного раза бывает достаточно.
Несколько незначительных деталей встали на место. Большую часть своей жизни он провел рядом с беременными женщинами, своими невестками, приносящими в мир маленьких Маккензи. Он хорошо знал признаки. Он вспомнил сонливость Санни в этот день и ее настойчивость при покупке свёклы. «Чертова маринованная свёкла», – подумал он; ее тяга к ней – теперь он точно знал, почему она хотела ее, – спасла ему жизнь. Иногда причудливые желания начинались почти сразу. Он помнил, как Шиа, жена Майкла, практически дочиста опустошила часть Вайоминга, скупая консервированный тунец, за целую неделю до того, как у нее началась задержка. И сонливость при беременности тоже появлялась рано.
Он точно знал тот день, в который сделал Санни беременной. Это было во второй раз, когда они занимались любовью, лежа на одеяле в послеполуденную жару. Ребенок родится в середине мая... если Санни выживет.
Она должна выжить. Другого развития событий Ченс не представлял. Проклятье, он любил ее слишком сильно, чтобы даже думать об этом. Увидев пулевое ранение в ее правом боку, он чуть не поседел от ужаса.
– Хочешь, я позвоню родителям? – спросил Зейн.
Ченс знал, что, если бы сказал «да», они бросили бы все дела и немедленно приехали. Вся семья. Больницу наводнили бы Maккензи. Их поддержка всегда была абсолютной и несомненной.
Он покачал головой.
– Нет. Пока нет, – его голос звучал хрипло, как если бы он кричал, хотя Ченс мог бы поклясться, что все свои крики он удерживал внутри. Если Санни… если случится худшее, тогда семья будет ему нужна. Прямо сейчас он все еще держался. С трудом.
Поэтому он бесцельно ходил по коридору, и Зейн ходил вместе с ним. Зейн повидал немало пулевых ранений и получил свою долю из них. Ченс оказался более удачлив: он имел несколько ножевых ранений, но ни одного огнестрельного.
Боже, там было так много крови. Как ей удалось так долго оставаться на ногах? Она отвечала на вопросы, говорила, что с ней все в порядке, даже немного прошлась, прежде чем один из его людей нашел для нее то ведро. В темноте никто ничего не заметил, к тому же Санни закуталась в одеяло. Но она-то должна была кататься по земле, крича от боли.
