Барбара Вуд - Дом обреченных
Ни с того ни с сего я встала. Холодная гостиная давила на меня, становясь тесной.
— Я пойду погуляю, — объявила я, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Будьте осторожны, — заметил Теодор.
Мелкий дождик падал на меня, но я не обращала на это внимания, поскольку было озабочена своими мыслями. Да… мой сон, ночное откровение, которое я пережила, но забыла при пробуждении. Это было как-то связано с книгой Томаса Уиллиса.
Дождь капал с моей шляпки и стекал по щекам. Капли утяжеляли ресницы, затуманивая взгляд, под ногами брызгались лужи. Теперь ветер казался не таким резким, воздух — не таким колючим, но, возможно, я не замечала этого, будучи так поглощена своими размышлениями, что едва воспринимала окружающее.
Мне снился сон о книге Томаса Уиллиса, в нем должно было явиться пугающее откровение. Теперь он был забыт, но одна мучительная проблема не давала мне покоя… Двухчасовая прогулка оказалась бесплодной, я так и не смогла вспомнить сон. Наконец, почувствовав, как влажность пронизывает меня, я поспешила домой и решилась в первый раз принять ванну в моей спальне перед камином, после чего вид мой стал более приемлемым. Я надела темно-коричневое бархатное платье, закрывавшее шею, со старомодными тесными манжетами, охватывавшими запястья, собрала волосы в узел на шее и волнами над ушами и решила поужинать с семьей.
Когда я вошла в столовую, мало озабоченная настроением, в котором могли пребывать мои родственники, мне было приятно увидеть, что Колин взглянул на меня и улыбнулся. Он тоже, казалось, сделал несколько небольших попыток облагородить свою внешность. Его темно-зеленое платье и черные брюки были новыми и стильными, обувь хорошо начищена, а светло-каштановые волосы впервые, как мне показалось, были причесаны.
— Как вы себя чувствуете, Лейла? — спросил он, встав при моем появлении.
— Так хорошо, как только можно. А вы?
Его взгляд остановился на мне, пока я пересекала помещение и садилась напротив него на свое обычное место рядом с Мартой. Она, казалось, не замечала меня, сидя с вышивкой в руках.
— Вы выглядите намного лучше после той ночи, — заметил Колин.
Вспомнив, как я была одета в его присутствии, что мои волосы, распущенные, висели до пояса и мою ночную рубашку скрывал лишь халат, когда он охватил рукой мою талию, я слегка покраснела и отвела взгляд.
Тео молча сидел перед своим прибором, его глаза, обведенные темными кругами, неотрывно смотрели на кресло, которое было местом его отца. Тети Анны не было.
Мы ели в привычном молчании, находя тушеную баранину слегка тяжеловатой для нашего слабого аппетита, но вино пили без ограничений, — даже Марта выпила два бокала и заметно порозовела. Когда мы закончили ужин, Гертруда объявила, что мистер Хортон, адвокат, прибыл и ожидает нас в кабинете.
Колин сопровождал свою сестру, а я шла с Тео в комнату, которую ранее никогда не посещала. Весьма похожая на библиотеку, это была уютная, отделанная кожей комната со множеством книг и мебелью из темного дерева. Единственным ее отличием был огромный стол красного дерева, полный ячеек и бесчисленных ящиков. Здесь, без сомнения, занимались обширными финансовыми делами Пембертонов.
За столом сидел чрезвычайно маленький человек, почти мышь, с лоснящейся макушкой и крохотными глазками. Внушительные размеры стола и кожаного кресла, в котором он сидел, делали его еще меньше. Но скоро я обнаружила, что его рост более чем компенсировался умом. Тетя Анна уже находилась здесь, такая пугающе бледная в черном шелковом платье и черной вуали на волосах. Она чопорно сидела в своем кресле, на самом краешке, словно готова была спрыгнуть с него. Мы четверо расположились в комнате так, что могли видеть адвоката и слышать его голос.
Мистер Хортон, будучи человеком дела, прямо перешел к завещанию моего дяди. Не глядя ни на кого из нас, направив свои глазки-бусинки на лежащие перед ним бумаги, мистер Хортон говорил ровно и исключительно по делу.
— Мистер Теодор Пембертон и мистер Колин Пембертон, господа, мой долг сообщить вам, что Генри Пембертон скончался, не оставив завещания.
Он выждал, пока его слова будут приняты, и, когда решил, что прошло достаточно времени, продолжал:
— В таких обстоятельствах существует, по закону, обычно несколько шагов, которые могут быть предприняты. Однако в этом случае…
— Что вы имеете в виду, сэр, — спросил Тео резко, испугав нас, — говоря, что мой отец умер, не оставив завещания?
— Это означает, сэр, что он не оставил свою последнюю волю.
— Черт возьми, я знаю, что означает это слово! Но как могло случиться, что он не оставил завещания? Он написал его. Я знаю, что он это сделал.
— Но он не сделал мне никаких распоряжений на этот счет, сэр, а я веду дела семьи на протяжении двенадцати лет.
— Оно здесь, в сейфе. Оно должно быть там, где он положил его.
— Мы искали, мистер Пембертон, там нет завещания. С точки зрения закона, ваш отец умер без завещания.
Теодор, привстав с сиденья, медленно опустился обратно и взял себя в руки.
— Так что это за шаги, которые надо предпринять?
— Закон принимает меры в таких случаях, защищая все заинтересованные стороны. Однако имеющийся случай является исключительным, поскольку ваш отец умер, не оставив завещания. Но его предшественник, ваш дедушка, позаботился такую ситуацию предусмотреть. В самом деле, в завещании вашего дедушки есть пункт, предусматривающий распределение имущества в случае, если ваш отец не оставит завещания.
— И у вас есть копия?
— Есть, сэр. — Мистер Хортон важно полез в бумаги, хотя я была уверена, что он знал их наизусть. Пока мы ожидали, когда он закончит ерзать и прочистит горло, я кинула еще один взгляд на своих родственников.
Воспаленные глаза тети Анны были направлены на ковер, ее ладони были стиснуты. Я сомневалась, что она слышала то, о чем говорили до этого. Кузина Марта была погружена в свое вязание, постукивая спицами в такт тиканью часов. Лишь Колин с Тео были внимательны к мистеру Хортону, причем Теодор, с его покрасневшим лицом и сжатыми кулаками, гораздо больше, чем Колин. Колин же, с яркими в свете огня рыжеватыми волосами, казался почти небрежным, расслабленным.
— Дополнение к завещанию вашего дедушки предусматривает в случае, если ваш отец Генри Пембертон умрет, не оставив завещания, что все земли, доходы, строения и имущество в них должно полностью отойти к его внуку…
Теодор подался вперед.
— …Колину Пембертону.
Это было лишь краткое мгновение.
— Что за дьявольщина! — Теодор вскочил и выхватил завещание из рук адвоката. Лицо Колина побледнело, его глаза горели.
