Элизабет Адлер - Сейчас или никогда
— Ну ладно, ешь омлет, а то он быстро остынет. Мэллори положила в рот кусочек и мечтательно закрыла глаза.
— Очень вкусно. Интересно, что ты туда положил?
— Ничего особенного, — охотно пояснил Гарри. — Спаржа, картофель, цыпленок и все прочее, что обычно берут с собой в дорогу. Плюс, конечно, яйца, немного лука и чуточку чеснока.
— Боже мой, никогда бы не подумала, что ты умеешь готовить! — воскликнула Мэл, одобрительно кивая головой. — Просто поразительно!
— Да, но, как я уже сказал, это единственное блюдо, на котором и заканчиваются все мои кулинарные способности. Обычно я обхожусь готовой пиццей, которую разогреваю в микроволновой печи.
— А я отдаю предпочтение кукурузным хлопьям и чипсам, — сказала она смеясь. — Но у меня это с детства, так как мне никто никогда ничего вкусного не готовил, чего не скажешь о тебе.
— Мэл, — Гарри стал серьезным и пристально посмотрел ей в глаза, — расскажи мне еще о своем детстве.
Она сделала глоток вина и отвернулась к окну, за которым все еще шелестел дождь.
— Ты опять за свое, — проворчала она. — Мы же договорились, что больше не будем терзать друг друга лишними расспросами. Я рассказала тебе о своем детстве, ты — о своем, и достаточно. Зачем ворошить прошлое, тем более когда это не доставляет никакого удовольствия. Давай будем придерживаться достигнутого ранее соглашения и не вторгаться в чужое прошлое.
При этом Мэллори подумала, что так сократила свою жизненную историю, что даже сама поверила в то, что больше ничего в ее жизни не было. Она понуро опустила голову и ощутила внезапный прилив крови к щекам. Это все потому, что Гарри уставился на нее и не сводит глаз. Что ему еще нужно от нее?
А Нэт Кинг-Коул тем временем закончил свою зажигательную песенку, и в доме воцарилась полная тишина. Гарри подошел к полке, долго искал, что поставить, и наконец вернулся к столу. Через секунду комната наполнилась мелодичным голосом Фрэнка Синатры, призывающим: «Улетай со мной, улетай… давай улетим куда-нибудь…»
Мэл вдруг показалось, что они действительно куда-то летят в этой хижине высоко в горах и под проливным дождем.
— Я часто приезжаю сюда, — тихо произнес Гарри, не сводя с нее глаз. — После многочасовой прогулки пешком или на велосипеде я сажусь здесь у камина, открываю бутылку вина, ставлю пластинку…
— И выключаешь верхний свет, — догадалась Мэл.
— Да, выключаю верхний свет и долго сижу, глядя на огонь. А за окном шумит лес и ярко светит луна.
— Должна заметить, что сегодня луны нет, — уточнила она.
— Не важно, я же говорю о том, что бывает вообще, а не только сегодня.
Мэллори посмотрела на него сквозь бокал с вином и невольно подумала, сколько же женщин побывало здесь. Трудно представить, что такой красивый мужчина приезжает сюда без спутницы. Почувствовав неожиданный прилив ревности, она отбросила дурные мысли, успокоив себя тем, что вообще-то это не ее дело. Впрочем, не совсем так. Ведь что ни говори, а ей все-таки хочется протянуть руку и прикоснуться к его волосам, хочется сидеть на мягком диване и безотрывно смотреть на него.
Первым не выдержал Гарри. Он посмотрел на ее покрасневшее от вина лицо и подался вперед. Мэл медленно встала, подошла к камину, а потом вернулась к нему.
— Гарри, — сказала она тихо, — а зачем мы, собственно говоря, решили связать себя этим идиотским контрактом?
— Ну, это своеобразная политика взаимной независимости и защита от всяких неожиданностей, — уклончиво ответил он, поглаживая ее руку. Потом он подсел поближе и обнял ее за плечи. Мэл вздрогнула и съежилась. Ей показалось, что ее кости вот-вот расплавятся от его жаркого прикосновения. — Тем более, — продолжал меж тем Гарри, — что мы всегда можем внести нужные нам поправки, учитывающие особые обстоятельства.
Он протянул руку, снял с нее очки и осторожно положил на стол. Она близоруко уставилась на него. Он провел пальцем по ее губам, и это было настолько приятно, что она закрыла глаза. Гарри поцеловал ее ресницы, а потом провел по ним кончиком языка.
— Это так приятно, Мэл, — прошептал он, — так сладко! Интересно, какое ощущение возникает у женщины, когда по ее ресницам проводят языком? — Не дожидаясь ответа, он поцеловал ее в кончик носа, а потом провел языком по ее губам. Мэл задрожала всем телом и невольно откинулась на спинку кресла, словно приглашая его. Гарри навалился на нее всем телом и крепко поцеловал в губы, не оставляя ей никакой возможности для уклонения. Впрочем, она и не собиралась этого делать. Ей было так приятно, что она и думать ни о чем не могла.
А когда он оторвался от нее, она инстинктивно подалась вслед за ним, не открывая глаз. Гарри посмотрел на нее, улыбнулся, а потом подхватил на руки и понес на диван.
— Я могу ходить, — едва слышно прошептала она, не оказывая никакого сопротивления.
— Не забывай о своих стертых ногах, — напомнил он ей и осторожно положил на диван.
Мэллори открыла глаза и посмотрела на него таким странным взглядом, что он даже растерялся. В ее сапфировых глазах была какая-то причудливая смесь чувств, из которых он мог выделить только два совершенно противоположных — «пожалуйста, продолжай» и «пожалуйста, не надо». И это был взгляд не какой-то там простушки, а умудренной жизнью женщины, которая не раз уже обжигалась и очень опасается ошибиться вновь.
— По-моему, ты чем-то обеспокоена, Мэл, — сказал он, поглаживая ее ногу.
Мэл отвернулась в сторону и промолчала.
— Ты не ответила мне, — напомнил он, массируя ступни ее ног.
— Ерунда, — наконец-то ответила она, — мне не о чем беспокоиться. — Гарри продолжал массировать ее ступни, а она потянулась и удовлетворенно закрыла глаза. — Хорошо, как замечательно, Гарри, еще немного. — Потом она Неожиданно открыла глаза и пристально Посмотрела на него. — Гарри, когда ты собираешься еще раз поцеловать меня?
— Да в любой момент, — сказал он, обхватив ее лицо руками, и прижался к ее губам. Поцелуй был настолько долгим, что она чуть не задохнулась. При этом она совершенно потеряла контроль над собой и, просунув руку под его рубашку, стала нежно поглаживать его по спине, ощущая крепкие мускулы.
Гарри проник под ее пижаму и провел пальцем вокруг ее груди. Мэл томно застонала и опустилась на диван. Гарри продолжал гладить ее, прикоснулся к соскам, отчего она глухо застонала и откинула назад голову, а потом расстегнул пуговицы на пижаме и взял в рот ее сосок. Ее тело было удивительно мягким, кожа шелковистой, а соски набухли до такой степени, что казалось, вот-вот лопнут от напряжения.
Мэл выгнулась дугой, поощряя его на более смелые ласки. Гарри, нежно поглаживая ее, все ниже и ниже опускал руку. Мэл задрожала всем телом и так резко дернулась, что его рука невольно оказалась ниже того места, на которое он мог рассчитывать даже в своих самых смелых мечтах. Она так подалась вперед, что практически села на его руку. Его пальцы зарылись в жестких курчавых волосах. Мэл громко вскрикнула, а потом, затихнув, выдохнула:
