Вероника Ульянова - Готический храм
Кто-то может подумать, что мои слова – чрезмерный пафос, что даже при моей искренности – я не смогу выполнить обещаний, потому что система … Но посмотрите вокруг – система сломлена, мир изменился, и началось изменение с нашего города. Если в правительстве есть люди, давшие приказ убивать, то поверьте, оно пойдет до конца. Теперь все иначе. Жестоко да, но справедливо, да именно справедливо – вы знаете, что процент преступности снизился до нуля, но это пока, ублюдки есть всегда и сейчас они среди нас, они затаились. Так вот, даже когда они проявят себя – суд над ними будет, сначала суд, а потом, да, расправа. Вы можете сказать, что могут быть и неправильно осужденные люди. Да, они будут. Но это будет 1 % – и я готов смириться с этим – не с легкой душой, но понимая необходимость, принимая вину за это на себя перед Богом – кто в какого верит. Те, кто совершил мелкие преступления – они отпущены, кто не знает, но им вынесено предупреждение – мы не изверги. Мы строим заводы, на которых при повторном попадании они будут заниматься физическим трудом. Больше налоги ваши не будут кормить преступников. Подобные учреждения будут сами себя окупать – проекты готовы, мы приступим к реализации, как только я официально вступлю в права мэра.
Знайте, что я компетентен, и главная, и единственная моя цель – величие этого города, а в будущем и всего русского народа. Потому что, повторюсь, доказывать самому себе мне уже ничего не надо – я красив, умен и состоятелен. Наоборот, вступая на этот пост, я рискую всем: я рискую облажаться, я рискую заслужить вашу ненависть и презрение, я рискую забросить спорт из-за нехватки времени, стать жирным и иметь женщин уже только за деньги, всем этим я рискую ради высшей цели. Потому что эта работа – на самом деле каторжный труд – но он священен для меня. Я мечтаю только о том, чтобы оправдать ваше доверие и преодолеть недоверие.
Воцарилось молчание, первым хлопать начал Андрей. Он улыбался, он представил, как бы понравилась эта речь Максиму. Да и ему понравилась, немного пафосно конечно, но это неотъемлемая черта Капитана, как раньше, как в школе. Да, давно он не видел Капитана таким дерзким. Дежа вю, ностальгия. Будут ли впереди еще такие моменты? Вряд ли. Шквал аплодисментов заглушил его мысли, его стали толкать протискивающиеся к Капитану люди, они стремились пожать ему руку одними из первых, чтобы он запомнил их поздравительные слова из сотен, ждущих впереди.
Когда Капитан позеленел от усталости – он не ел с утра – то некогда, то из-за волнения не хотел, его личный помощник врубился между мэром и толпой, стал перехватывать тянущиеся рукопожатия, и шепнул Капитану: «Сходи умойся и поешь.» Предупрежденные охранники вытащили Капитана из смешения подобострастных и завистливых рук и отвели в туалет. Даже скорее потащили. Капитан был настолько вымотан, после речи все его тело, держащееся на одной воле, включило режим энергосберегания, его ноги заплетались, он спотыкался и виснул на охранниках, держащих его под мышками. Оставленный в одиночестве в туалете, Капитан пошатнулся, прошел в конец просторного помещения и сел на промежуток между раковинами. Он прислонился затылком к стеклу, оно обожгло его холодом, наверное, у меня температура, подумал Капитан, на этом мысли кончились. Он нормально не ел и не спал очень давно. И еще дольше он не радовался и не расслаблялся. Сколько раз он хотел послать все это к черту. Как хотелось напиться, потрахаться, поржать с корешами, поиграть в контр страйк. А как хотелось затянуться косячком, распластаться на постели и потупить. И ради чего он от всего этого отказался? Он конечно помнил, но сейчас это казалось ему лишь словами, кем-то выдуманной за него формулой, в которой нет жизни, науськанной, втюханной ему чужой целью. Но ничего, это пройдет, должно пройти, хоть бы это прошло… отец предупреждал, что наступит момент, когда захочется свинтить, таких моментов будет много, но нельзя, свинтить можно только тогда, когда тебе этого не захочется – когда будешь сытым, выспавшимся, не на ночь. Отец обещал, что удовлетворения будет больше, что ощущение широты возможностей, вкус власти – все перекроет. Но, что если у меня нет страсти к этой власти, я не получаю от нее такого наслаждения, как от свободы. Которая была моей ровно год, и возможно уже никогда не будет. Неужели я застрял здесь навсегда. В одиночестве, в сортире, а там, за дверью толпа людей, ожидающих от меня чуда, ненавидящих меня, вожделеющих меня, все они растаскивают меня по кусочкам, не важно, хотят ли они съесть этот кусок или растоптать – я уменьшаюсь, исчезаю. Я – это не я. Я никогда и не был собой. Я всегда притворялся, чтобы выглядеть круче или из-за того, что меня заставляли делать что-то, не разрешали делать что-то другое, из-за того, что боялся… что она не ответит взаимностью. Потому что я и правда воспользовался ею. Как я мог не понимать, что она не понимает. У нее оставалось так мало детства, но я забрал его остаток. Была ли она счастлива хоть раз в жизни? Такой короткой. Хоть раз?
Будто где-то далеко послышалось шуршание, Капитан посмотрел в сторону двери – в мужской туалет проскользнула блондинка, каре, бэйдж журналистки, стройная, в черном, пиджак, брюки, коричневые ковбойские сапожки, яркие голубые зрачки, пристальный взгляд, милый носик, губы, которым он никак не мог дать определения, пытался придумать красивое сравнение, но отчаивался и просто целовал, безымянные, но такие притягательные, нежные, робкие, любимые, любимая…
– Алина.
Она замерла у двери в пятнадцати шагов от него. Его пригвоздило на месте, это уже было слишком для его возбужденного мозга, истощенной нервной системы. Она пошла к нему, и тут силы вернулись разом, он вскочил и преодолел мгновенно оставшееся расстояние, взял ее лицо в свои руки и поцеловал ее. Она не планировала это, но оно было выше ее сил, и ненадолго они оказались где-то далеко, там, где, все было возможно, где все было иначе, где они оба были свободны.
Но они не были. Ухватив блаженное мгновение, Алина первая вернулась к реальности:
– Здесь будет теракт, ты их главная цель. Скорее уходи, через вентиляцию, вот здесь, – она вырвалась из его рук и указала на потолок над одной из кабинок.
Она была другой, ее тон, взгляд, ушла девичья пухлость, но черты лица стали мягче, движения были не апатичными, а спокойно-четкими.
– Ты повзрослела.
– Три с половиной года не виделись, но, – она ожесточила тон, – время не терпит, не до нежностей. Полезай! Отсюда мы сможем выбраться на улицу.
– Но я не могу бросить всех, мне нужно сообщить об угрозе.
– Я засунула записку охраннику с предупреждением, – она толкнула его к дальнему концу туалета.
Капитан сомневался.
– Не будь дураком. Время идет, на тебя надеются все люди в этом городе. Ты не можешь умереть сегодня.
– А ты?
– Что я?
– Надеешься на меня?
– Я тоже надеюсь на тебя, мне нужна помощь, он не отпускает меня.
– Кто?
– Виктор.
– Виктор, он тоже жив?
– Да, он спас и меня, только мы вдвоем остались в той мясорубке, в том здании был подземный ход.
– И все это время ты была с ним? – вышло укоризненно.
– У меня не было выбора, – вышло оправдательно, – Что у меня получилось сбежать и проникнуть сюда – это чудо, он был слишком занят приготовлениями к сегодняшней революции.
– Я люблю тебя.
– Не время.
– Нет, ты не поняла, я правда люблю тебя, я пытался отрицать, пытался забыть, пытался принизить тебя и твои достоинства, пытался думать, что все решают какие-то достоинства и качества, но когда я узнал, что тебя больше нет – понял, что никогда больше не буду счастлив, и я не был ни секунды… до сегодня.
– Чёрт бы тебя побрал, я слушаю этот бред только потому, что не могу засунуть тебя в вентиляцию силой.
– Ладно, – он поднял руки, будто защищаясь, – Полезай.
– Ты первый, если что, меня они не тронут, а тебя прикончат.
Капитан скрипя сердцем и зубами полез в вентиляционный ход. За ним полезла Алина, она уже наполовину залезла в шахту, но вскрикнув исчезла, Капитан обернулся, он не успел схватить ее. За ногу Алину стащил обратно на плитку уборной мужчина в униформе официанта. Алина сгруппировавшись упала на бок, он наставил на нее автомат.
Капитан хотел было рвануть за Алиной, но он не был бы мудрым Капитаном, если бы сделал это.
– Видела мэра? – рявкнул официант. Алина узнала его – свита Виктора, особо приближенный, но он ее не узнал.
Алина, изобразив ужас, покрутила головой.
– Вставай и иди передо мной, вытворишь что-то – убью.
Услышав это, Капитан как можно тише пополз дальше.
Алина встала и медленно пошла по коридору в зал, в спину ее время от времени толкало дуло автомата.
В зале все гости лежали или сидели на полу под дулами пистолетов и автоматов. Официанты и остальной стафф оказался подставным – это были люди Виктора. Миссия по спасению Капитана была выполнена, Алина спокойно устроилась на полу, она обвела людей взглядом, избегая смотреть на Виктора в центре зала, дающего указания подчиненным. Среди гостей вечера она увидела Артура, да, рано расслабляться, рядом с ним Андрей и Удав. Ну нет, это слишком, двоих спасать. Ладно, все силы на Артура, в крайнем случае помогу Андрею. Медленно, едва заметно, она начала перемещаться между сидящих, лежащих, трясущихся или наоборот окаменевших людей, впрочем, среди них было много допустимо условиям спокойных людей, по большей части – они были военными, в том числе Удав, Андрей и Артур.
