Вера Рэндалл - Любовь и ложь
Лорин все еще надеялась, что Кэлэн заподозрит недоброе, поднимется в ее комнату и, обнаружив, что там никого нет, начнет ее искать.
Надо было только дождаться этого момента, и она всеми силами пыталась втянуть Хенка в разговор.
— Да, мне действительно пришлось их убрать, — решительно ответил Хенк. — Но я не хотел этого делать. Мне нужен был только Эрнандес.
— Почему? — спросила Лорин, с трудом переводя дух. — Зачем тебе это надо было?
— Он слишком зазнался и стал претендовать на большее, чем мог получить. Кроме того, он знал, кто я. Я до сих пор жалею, что разговаривал с ним в открытую — думаю, что в будущем этого не повторится. Мой следующий сообщник так никогда и не узнает, с кем имеет дело.
— Ну, хорошо, допустим, надо было убрать Эрнандеса. Но зачем было убивать шерифа и Рауля, а потом еще и рабочего из магазина? Он-то тут при чем?
— Это "была замечательная идея, — ответил Хенк, не обращая внимания на последний вопрос. — Честно говоря, я горжусь ею. Что самое интересное, она возникла у меня совершенно случайно. Слэйд ведь искал контрабандиста — и нашел его. Агилар убил Эстевеса, а затем и шерифа — до того, как тот успел арестовать его. Главное, что во все это поверили. Мне не хотелось бы, чтобы ты думала, что я получил какое-то удовольствие от убийства шерифа. Честное слово, он мне очень нравился. Мне было даже жаль его — чего не скажешь о твоем приятеле Рауле. Он постоянно пытался узнать, кто организует переправку мексиканцев через границу, и, что особенно возмутительно, пытался убедить их не отправляться в Америку. А ведь с этого дела я имел неплохие деньги. Согласись, что я был просто вынужден защищаться. Кстати говоря, я никого не заставляю куда-то ехать. Эти люди сами разыскивают меня или койотов — работающих на меня нелегальных проводников, — чтобы покинуть Мексику. Более того, они даже платят за это деньги.
— А затем становятся рабами, — закончила за него Лорин, — или проститутками.
— Послушай, я не хочу сейчас говорить о том, хорошо то, что я делаю, или плохо. Ты спросила, почему я убил Эстевеса, и я тебе ответил. Это была всего лишь самозащита. Ему вообще надо было оставаться преподавателем, как он был, и поменьше лезть в чужие дела. Скажем прямо, в его гибели виновен только он сам.
— Это не правда! — с жаром возразила Лорин. — Он был прекрасным человеком и всегда хотел сделать для своих соотечественников что-нибудь хорошее.
Хенк подошел еще ближе и взял у нее фонарик.
— Я же сказал: ему надо было поменьше лезть в чужие дела, — медленно произнес он. — Хотя, вообще-то, мне не очень нравятся мексиканцы.
— Но твой брат наполовину мексиканец, — напомнила Лорин.
— Да, но он не такой, как они. Он наш. И пожалуйста, не суй нос в наши семейные дела. Ты, видимо считаешь, что можешь окрутить любого, но это не так.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — ответила Лорин, думая о том, что может произойти, если она сейчас нажмет на кнопку сигнального устройства, по-прежнему лежавшего у нее в кармане.
— Как это не понимаешь? Эстевес волочился за тобой, как хвост; Пол мечтает о встрече с тобой больше, чем о каникулах, а уж о Джесси и говорить не приходится.
Лорин знала, что рано или поздно Хенк заговорит о Джесси, и была психологически готова к этому.
— Что ж, давай поговорим о Джесси, — решительно сказала она, — о твоем лучшем друге, которого ты дважды хотел убить.
— Это ложь! — едва не вскрикнул Хенк, делая еще один шаг вперед. Ответ Лорин явно вывел его из себя. — У меня никогда не было такой мысли. Да, я мог бы убить его, но я не стал этого делать. И дело здесь не в тебе. Ты всего лишь шлюшка, считающая, что ей ничего не стоит обвести вокруг пальца кого угодно.
Лорин стало не по себе. Ярость Хенка нарастала с каждой минутой, и ей не хотелось думать о том, что будет, когда он перестанет сдерживать себя.
— Ну хорошо, но зачем ты вообще стал преследовать меня? — спросила она, переводя разговор на другую тему. — Я ничего не знала. С момента убий… их гибели прошло несколько месяцев, и мне даже в голову не приходило подозревать тебя или пытаться распутать это дело.
Глаза Хенка блеснули.
— Вообще-то, я должен был сделать это раньше, но отец постоянно посылал меня в разные места, и я никак не мог задержаться в городе. Правда, — заметил он с усмешкой, — большую часть времени, которое я проводил в этих поездках, я тратил на себя, а не на него, но все равно всякий раз, когда я возвращался домой, мне казалось, что ты обо всем рассказала шерифу, и он уже ждет меня, чтобы арестовать. В тот вечер я тоже только что вернулся из одной такой поездки, и мне ужасно захотелось выпить. Да, конечно, напиваться плохо, и мне, наверное, следовало бы помнить об этом, но иногда мной как будто овладевает дьявол, и я делаю непонятно что. Я должен был бросить пить… ты с этим мексиканцем… в его грязных объятиях… Нет, я, видимо, попаду точно в ад.
На какое-то мгновение речь Хенка стала бессвязной, и ему потребовалось некоторое время, чтобы вновь овладеть собой.
— Я не мог вынести этого, — продолжил он, взяв себя в руки. — Я напился, и в моей голове стали появляться различные картины. Мне грезилась ты, мягкая и воздушная, с большими черными глазами… Одежда слетала с тебя, обнажая белую кожу…
Подняв руку, Хенк медленно поднес ее к лицу Лорин, как бы желая убедиться, что его грезы не продолжаются и сейчас. Лорин отступила на шаг, и его рука вновь упала вниз. Покачав головой, Хенк облизал пересохшие губы, почему-то казавшиеся сейчас намного более полными, чем были в действительности. Лорин хотела бежать, но ноги не слушались ее. Она стояла на месте и как зачарованная смотрела в лицо Хенка. Оно неожиданно начало покрываться глубокими морщинами, и впечатление было такое, что Хенк за эти несколько секунд превратился в старика. Лорин вздрогнула. Ей показалось, что Хенк находится под влиянием каких-то сверхъестественных сил. Его глаза светились мертвенным светом, он с трудом контролировал себя. Через мгновение Хенк улыбнулся, и из угла рта на пол упала капля слюны.
— Но если ты так боялся разоблачения, почему же ты не уехал? спросила Лорин, не теряя надежды, что Кэлэн придет ей на помощь. — Денег у тебя было достаточно, и ты мог просто не вернуться из какой-нибудь очередной поездки, вот и все…
— Почему я не уехал? — переспросил Хенк, на некоторое время вновь приходя в себя. — Это было невозможно. Кто бы тогда смотрел за Полом, защищал его от отца, помогал ему вырасти и стать человеком? Мать? — Он вновь улыбнулся. — Она боится отца больше, чем кто бы то ни было. Я просто не мог уехать — во всяком случае, без Пола.
