Лорейн Стэнтон - Страх разоблачения
Он разглядывал медальон, соображая, как ему лучше поступить. Идею передать находку полиции он отбросил сразу: даже если им удастся установить, что засохшая кровь принадлежала Конти, конкретных доказательств его убийства все равно нет. Однако один вид этого медальона может подтолкнуть испуганную женщину к признанию!
Мик улыбнулся, аккуратно спрятал медальон в карман и направился к машине, на ходу придумывая последнюю главу этой истории.
Рейчел повесила трубку и повернулась к Брайану. По ее щекам текли слезы.
— Что случилось? — спросил он.
— Звонила кузина Йетта. Мой отец умирает. Брайан одевался, чтобы отправиться на работу, но отшвырнул рубашку, подошел к Рейчел и обнял.
— Господи, мне так жаль, Рейч…
Она прислонилась к его груди и долго рыдала. Ведь она так и не помирилась с родителями.
— Я еду домой, — хрипло сказала она. — Я должна увидеть своего отца.
— Ты уверена? А вдруг они тебя прогонят? Хотя… столько времени прошло.
Рейчел почувствовала озноб, какой-то внутренний холод.
— Теперь я им этого не позволю. Но я боюсь ехать одна. Поедем со мной, Брайан!
Последовала длинная пауза. Рейчел почувствовала, как Брайан отстранился от нее.
— Это не лучшая идея, — сказал он наконец. — Какое у меня право там быть?
— Ты мой муж. Это дает тебе право. Он отошел от нее и сел на кровать.
— Слушай, сейчас не время спорить. Я лучше останусь с детьми.
— Брайан, ты мне нужен! — взмолилась она, пытаясь заставить его понять.
Но он только смотрел на нее без всякого выражения, как будто ему была безразлична терзающая ее боль.
— Как ты можешь так поступать?! — в отчаянии воскликнула Рейчел.
— Черт, а чего ты ждала? Я даже никогда не видел твоего отца — и теперь вдруг появлюсь у его смертного одра.
— Но это не имеет никакого отношения к моему отцу. Сделай это для меня, Брайан!
Он покачал головой:
— Прости, Рейч, не могу.
Он резко схватил рубашку и ушел в ванную, а она осталась одна, уверенная, что их прекрасной любви больше не существует.
Через несколько часов Рейчел вышла из подземки и долго стояла, пораженная таким знакомым, но странно изменившимся видом Грэнд-Конкорс. Все было не так, как ей помнилось: дома выглядели более древними, по улице метался разгоняемый ветром мусор, в толпе не было видно знакомых лиц. Ей казалось, что она смотрит на знакомую картину сквозь грязные очки.
Так она простояла несколько минут, потом медленно пошла в сторону родного дома, пытаясь представить себе отца, но его образ ускользал от нее.
Стеклянная дверь магазинчика родителей была заперта, и Рейчел с колотящимся сердцем начала рыться в сумке в поисках старого медного ключа. Через несколько секунд она уже стояла в магазинчике, вдыхая запах колбасы и селедки, прислушиваясь кровному гулу холодильника и шипению радиатора. Когда глаза привыкли к полумраку, она медленно направилась к лестнице. Ноги у нее подгибались, голова кружилась. Что, если родители прогонят ее, отнесутся к ней, как к постороннему человеку, которого никто не звал?
Подойдя к деревянной двери в кухню, Рейчел заколебалась. Ей не хотелось стучать, а войти она боялась. И стояла так довольно долго, дрожа, как травинка на резком ветру. Потом она все-таки открыла дверь и вошла в теплую кухню.
Наоми сидела у стола, закрыв лицо руками. Она услышала, как открылась дверь, подняла голову, и глаза ее расширились от удивления. Казалось, время остановилось. Она смотрела на Рейчел, шевеля губами в немой молитве; скрюченные пальцы вцепились в платье на груди.
— Рейчел… — наконец прошептала она.
Рейчел кинулась к ней, ослепнув от слез, упала на колени и зарыдала. Наоми нежно обняла ее, покачивала и что-то приговаривала на идиш, и Рейчел вдруг снова почувствовала себя маленькой девочкой. Столько надо было сказать, объяснить, но в этот момент Рейчел позволила себе просто радоваться материнскому прикосновению.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Наоми отодвинулась и взглянула на Рейчел. По ее морщинистым щекам текли слезы.
— Господи, как же я рада, что ты вернулась домой, дочка!
Эти простые слова наполнили душу Рейчел удивительным покоем.
— Я узнала про папу и не могла не прийти-, — хрипло сказала она. — Он позволит мне войти к нему?
Наоми вытерла слезы, и Рейчел заметила, как постарела ее мать. Лицо стало худым и измученным, седые волосы поредели, но глаза остались такими же пронзительными.
— Может, сейчас уже и позволит. Он таки знает, что это его последняя возможность поговорить с дочерью. Он никогда не произносил твоего имени, но вспоминал о тебе каждый день. И каждый день жалел, что так поступил.
Рейчел печально улыбнулась:
— Откуда ты знаешь, ма?
— Мы столько лет вместе. Мне ли не знать своего мужа? Глядя на мать, Рейчел внезапно устыдилась своего эгоизма. Наоми теряла человека, которого любила и с которым прожила почти сорок лет.
— Ты сама-то как, ма? — спросила она хрипло. — Отец давно болеет?
Наоми вздохнула, достала из кармана платок и вытерла опухшие глаза.
— Шесть лет назад у него был инфаркт. Врачи предлагали операцию, хотели убрать какие-то тромбы в сосудах, но Сол сказал «нет». Думаю, он боялся. А месяц назад случился еще один инфаркт, и стало поздно что-то делать. Сердце повреждено. Они не могут его спасти.
— Ты уверена? Надо бы еще кого-нибудь позвать. Диана встречается с хирургом-кардиологом. Я ему позвоню.
Наоми покачала головой:
— Нет, Рейчел. Твой отец умирает. Они выпустили его из больницы только потому, что он хотел умереть дома.
Все иллюзии, которые начала питать Рейчел, испарились перед лицом реальности.
— Сколько ему осталось? — спросила она.
— Всего несколько дней. Рейчел с трудом перевела дыхание:
— Могу я сейчас его увидеть? Наоми кивнула и взяла Рейчел за руку.
— Мы пойдем вместе.
Рейчел шла за матерью по знакомым комнатам, и воспоминания окружали ее, как туманом. Везде она видела отца — сгорбившегося у стола над кружкой чая, читающего еврейскую газету перед телевизором, изучающего Тору в столовой. Это был его дом, и его дух был везде.
Она напряглась, когда они подошли к двери в спальню. А вдруг отец все-таки откажется ее видеть?
— Может, ты сначала скажешь, что я здесь? — повернулась она к матери.
— Нет, лучше просто войди, Рейчел.
Рейчел взглянула на Наоми, увидела беспокойство в ее глазах, и внезапно ее ноги стали словно резиновыми, а сердце заколотилось в бешеном темпе. Но прежде чем она успела развернуться и сбежать, Наоми открыла дверь и подтолкнула ее в комнату.
Рейчел сразу почувствовала тошнотворный запах смерти, а потом увидела отца, лежащего посредине двуспальной кровати. Он был больше похож на скелет, чем на человека: лицо серое и худое, глаза глубоко ввалились, рот — всего лишь тоненькая полоска между запавшими щеками. Ей показалось, что он не заметил ее появления, но, когда она подошла поближе, он слегка повернул голову и чуть слышно произнес:
