Яна Розова - Метод Нестора
А Вика вдруг поняла, что ничего не видит. Злость душила ее, застилая глаза. Вновь разболелась голова и в горле закипели слезы бессилия. Ненавижу! Ненавижу! Если бы могла — перестреляла бы вас всех в чистом поле! Что же это творится? Раз ты физически сильнее, то можешь творить что хочешь? Мужчине сила дана, чтобы он защищал свою женщину, а не чистил ей рыло ради разминки, вместо похода в тренажерный зал. А мальчик? Почему он должен расти забитым, а как результат и злобным? Аньке еще хуже, чем мне — для матери видеть как страдает сын невыносимо! Как бы я хотела все изменить, поквитаться...
Она зарыдала и не могла успокоиться еще минут сорок, потом устало уснула.
В пятницу утром муж объявил, что завтра едет на рыбалку. Вика кивнула и пошла на кухню готовить ему еду с собой. Она уже и не пыталась соблюдать постельный режим. Каждый вечер все равно приходилось вставать и греть супругу ужин. А иногда он появлялся и в обед, значит, надо было готовить и обед. После часа — полтора возле плиты головная боль уже въедалась настолько, что никакие уколы и таблетки ее не снимали. Продолжали занудно ныть ребро и поясница. Правда ребро уже начинало чесаться, а это был признак выздоровления. Но труднее всего было справиться с душевным состоянием: каждый раз, видя мужа, Вика испытывала столько ненависти, что не могла говорить. Она старалась проводить вечера на кухне и в спальне, включая погромче радио, чтобы не слышать как он говорит по телефону, ходит по комнате, моется в ванной и вообще дышит.
Она чувствовала, что распадается на атомы, что не может собраться, вернуть себя назад. Вспоминая свои ощущения после летней травмы, когда погиб ее ребенок, Вика с удивлением замечала — сейчас ей хуже!
Но почему? Ответ мог быть только один: накопилась критическая масса.
2001 год
Я открыл дверь и остолбенел: на пороге моего жилища стоял человек в милицейской форме. В моем мозгу пронеслось: вот и пришел твой час, Нестор! Но не успел я додумать эту мысль до конца, как милиционер вежливо произнес:
— Простите за беспокойство, не могли бы вы пройти со мной в соседнюю квартиру. Нам нужны понятые.
Я вопросительно поднял брови. Было девять утра и мне безумно хотелось спать. Видя мое недоумение представитель конкурирующей организации пояснил:
— У ваших соседей произошло убийство. Кстати, вы ничего не слышали?
— Увы, ничего.
— Не может быть, — спокойно возразил он. — Там кричали и шумели.
— Меня ночью дома не было, — ответил я, сдерживая нервный зевок. Сейчас он спросит где я был, и тогда придется врать, потому что меньше всего на свете мне хотелось, чтобы о моих ночных занятиях знали в органах правопорядка. Я жестом пригласил его войти. — Только штаны надену...
— Работаете ночью? — равнодушно интересовался мой собеседник.
— Нет, — громко ответил я из своей комнаты. — Свидание!
— М-да? — скептически промычал он из гостиной, — А почему к себе подругу не привели? Квартира у вас шикарная, большая.
Тут, слава Богу, можно было свернуть на твердый путь правды:
— Это не моя квартира. Здесь я только комнату снимаю. А при хозяйке, знаете ли, мне неудобно...
Застегивая на ходу рубашку, я вышел в коридор и заглянул в гостиную. Милиционер, восхищенно прицыкивая, разглядывал отличную репродукцию «Данаи», украшавшую собой стену над антикварным комодом.
— Понимаю, — сказал он, обернувшись на звук шагов. — Мы с женой при теще обретаемся, так что тоже все тихо, все скучно...
— Идемте? — спросил я.
— Да, да... Паспорт взяли? Хорошо.
Мы вышли на лестничную клетку.
— Это в сто десятой. Знаете соседей?
— Так себе. Видел пару раз. А кого?...
— Старших... Обоих.
Мне мучительно захотелось проснуться. Но это была реальность, люди и вещи настырно требовали сосредоточенности и спокойствия. Сделав глубокий вдох, я шагнул в сто десятую.
Там было полно народу, меня охватило гнетущее ощущение дежа-вю. Сердце забилось, воздух снова стал густым, чтобы втянуть его в легкие приходилось затрачивать значительные усилия.
— Не волнуйтесь, — милиционер смотрел прямо на меня. Он заметил мое состояние, но не удивился. — Трупы уже унесли. Вы только посидите здесь, а потом подпишите протокольчик и пойдете отсыпаться!
Я кивнул. Чтобы отвлечься стал внимательно рассматривать помещение и следить за действиями оперативной бригады. Квартира соседей, в отличие от квартиры моей хозяйки, была трехкомнатная и не такая ухоженная. То есть, конечно, чисто было идеально, но сразу становилось ясно, что последний раз ремонт делался лет пятнадцать назад, скорее всего, сразу после выхода хозяина на пенсию. Мебель покупали в тот же период — удобная, но обшарпанная софа, поцарапанная местами стенка, немного затертые паласы и чуть выцветший ковер на стене. В спальне, откуда недавно вынесли тела, работали эксперты. Я лишь заметил лежащую на полу изображением вниз большую, не меньше нашей «Данаи», картину. Ее явно сняли с гвоздя на стене, чтобы добраться до маленького тайника, ниши, размером в один кирпич. Машинально заметил диссонанс: что на раме картины не было ни крючка, ни веревки для крепления.
В качестве понятой появилась соседка, живущая этажом ниже. Она вытирала мокрые руки о передник и растерянно озиралась. Лидия Георгиевна все последние годы дружила с убитой хозяйкой сто десятой квартиры, поэтому по ее щеке время от времени скатывалась соленая капелька. Мы поделились ужасными впечатлениями и я продолжил свои наблюдения.
Рядом с дверью спальни находилась дверь в третью комнату. Там, за письменным столом в окружении медиков, сидел молодой парень. Я узнал его: это был Санек, мы часто сталкивались с ним на лестничной клетке, а вчера вечером он даже нанес мне визит. Стало быть, убили его бабушку и дедушку. Через некоторое время Санек вышел из своей комнаты в сопровождении моего знакомого милиционера. Они прошли в гостиную и сели за стол. Перед представителем закона лежал лист бумаги, он приготовился записывать. Парень возбужденно говорил:
— Да я же говорю, блин, что меня связали! Вот веревкой от картины, вы ее забрали в пакетик. И по морде влепили! Да чего я там видел — слышал! Знаете, как мне сплохело, как только я пистолет увидел?! Чуть в обморок не грохнулся, блин! А дед бросился свои бабки спасать — вот и получил! А бабка визжать собралась и поэтому ее убили.
— Ну, а тебя чего не убили? — тактично до обалдения поинтересовался милиционер.
— А я молчал себе тихо, блин! Я и деду сказал: «Брось, дедушка, пусть забирают! Я еще заработаю!»
— А вы много зарабатываете?
