Яна Розова - Слабая, сильная, твоя…
Я посмотрела прямо на него, а он — на меня. Осознав, что разоблачен, наблюдатель спрыгнул с высокой табуретки и быстро пошел к выходу. Не придумав ничего умнее, подчиняясь только импульсу, я пошла за ним. Уже на улице опомнилась и притормозила, стараясь не потерять из виду коричневую кожаную куртку. Убегая, парень дважды оглянулся, но, кажется, меня не заметил.
Глава 45
Возле тротуара припарковано несколько машин. Парень в рыжей куртке сел в смешную малолитражку и поехал в сторону центра города. Я буквально заметалась по мостовой. Боже! Как это в детективных фильмах бывает: махнул рукой — и вот уже такси остановилось? Азарт погони добавлял адреналина в кровь.
Я отчаянно голосовала, пытаясь остановить хоть какой-то транспорт, и наконец мне повезло. Передо мной затормозила белая машина. Я прыгнула на первое сиденье и взмолилась, обращаясь к водителю:
— Прошу вас, помогите! У меня несчастье, и мне надо догнать парня в желтой машине, вон той, что свернула вправо! Я заплачу!
Водитель, седой крепкий мужик, явно из простых парижан, жителей рабочих кварталов, выслушал мою тираду довольно равнодушно, но при виде денег оживился и без лишних вопросов погнался за малолитражкой.
Когда мы приблизились к желтому автомобилю на расстояние, достаточное, чтобы не упустить его из виду, мой спаситель поинтересовался:
— У вас сильный акцент, вы откуда?
— Из России.
— А-а, — протянул он и вдруг пропел по-русски: — «Калинка, калинка, калинка моя!»
— Откуда вы знаете?
— Жил раньше рядом с русским рестораном. Так что у вас случилось? Этот парень из русской мафии?
Лучшего объяснения я придумать не могла.
— Ну да. Они похитили моего мужа. Хочу проследить, где его прячут.
— Настоящие приключения! — восхитился водитель.
Минут через двадцать желтая машина остановилась у ресторана «Фуке». Мы притормозили метров за двадцать от него. Рыжая куртка метнулась ко входу в ресторан и исчезла за стеклянной дверью.
— Знаете, — сказал водитель, получая обещанную плату, — похоже, что дела у вас обстоят хуже, чем вы думаете.
— Почему? — удивилась я.
— Это ресторан «Фуке».
— Вижу, так что?
— Он принадлежит одному местному мафиози, он торгует наркотой. Очень большой человек, если вы понимаете, о чем я говорю. Если ваш муж перебежал ему дорогу, неприятности будут большие.
Я оторопела. Мафиози? Неужели сам Жан Этьен? И они следят за мной.
— Что же делать? — спросила я побелевшими под слоем помады губами.
— Идите в полицию! У вас будет хоть какой-то шанс.
— Спасибо. Выйду здесь. Прогуляюсь, подумаю.
Открыв дверь, я стала выползать из машины. Ноги не хотели слушаться, но надо было доводить дело до конца.
— Удачи вам! — услышала пожелание своего спутника.
Он уехал, а я осталась стоять на месте. Потом решилась: пойду и спрошу, что, черт побери, им нужно! «Безумству храбрых поем мы песню!»
Это было действительно безумное решение, но я устала от всей этой истории. Семь лет, больше семи лет продолжается преследование мафии. Мне надоело, я хочу жить без оглядки на интересы каких-то подонков, торгующих наркотиками. Какое право они имеют лезть в мою жизнь? Если мои догадки правильны, то Мир пропал из-за них. А за мной теперь следят, потому что они тоже не верят в его смерть. Только лисица охотилась за своим хвостом: они следили за мной, думая, что я выведу их на Мира, а я понадеялась, что наблюдатель знает, где мой муж. Очень смешно!
В ресторане моя решимость слегка привяла. Обычное заведение для обычной публики. Парня в кожаной куртке нигде не было. За столиками сидели мужчины и дамы, никак не подходившие под мое представление о наркомафии.
Ко мне подошел официант:
— Что мадам желает?
— Кофе, — ответила я машинально.
Он принял у меня пальто и провел за маленький столик у окна.
— Вам будет здесь удобно.
Мне было удобно. Слава богу, здесь курили. Я вытащила сигареты, но не успела чиркнуть зажигалкой, как к столу подошел другой официант, постарше, и сказал:
— Господа в кабинете приглашают вас присоединиться к их столу.
Первая мысль была: меня приняли за проститутку! Но потом одумалась. Официант указывал на дверь, возле которой маячил тот самый парень. Вот когда я испугалась не на шутку! Адреналин мощной волной прокатился по всему телу. Мурашки пробежали по затылку, струйка пота потекла между лопатками, колени стали ватными. Но я почувствовала не только ужас. Инстинкт противостояния поднял голову в моей душе. Нельзя показать страх, а то собаки бросятся на тебя. Нельзя оставить начатое, иначе не будешь себя уважать. Я встала, небрежно прикурила на ходу трясущимися руками и спокойно направилась за официантом, лавировавшим между столиками.
Наблюдатель-неудачник открыл передо мной дверь, я даже не смерила мелкую сошку взглядом. Кабинет оказался довольно большой комнатой. Паркет, дубовые панели, зеркала, диванчики вдоль стен. Посередине стоял круглый стол, сервированный для кофе. За столом сидели двое: один толстый, а другой — худой. Даже забавно, им бы на эстраде выступать — настолько яркий контраст. Толстый был неприятный блондин лет сорока, не больше, а худой — брюнет, с изрезанным морщинами брезгливым лицом. Очаровательная парочка молчала. Официант отодвинул для меня стул напротив хозяев, я села, он налил мне кофе. На моей сигарете тлел столбик пепла, но пепельница стояла на другом конце стола. Я не стала суетиться. Подержав сигарету вертикально, демонстративно поискала пепельницу возле себя, не нашла и, невольно подражая Миру, щелчком сбросила пепел на пол.
У блондина сдали нервы:
— Зачем вы приехали сюда, мадам Шахова?
— Мне было интересно, кто следит за мной.
— Теперь вы это знаете? — подал голос брюнет.
Прикинуться дурой? Сумничать?
— Догадываюсь. У этого ресторана дурная слава.
— Дамам не место в заведениях с дурной славой, — злился блондин.
— Что за слава? — Брюнет был более покладист.
— Люди говорят, что он принадлежит одному торговцу наркотиками.
— Где ваш муж, мадам Шахова? — Толстому надо было лечиться от истерии в клинике доктора Мортона, таким нервным он был.
Разговаривать с ним было трудно. Я и так еле сдерживалась, чтобы не убежать, а если со мной говорить будут таким тоном, точно под стол полезу прятаться. Лучше поговорю с худым. Тут меня осенило. Они играли в хорошего и плохого полицейских! Такая игра рассчитана на то, чтобы расколоть допрашиваемого, но мне бояться нечего, я не знаю, где мой муж. Наоборот, я только что выяснила от Изабеллы, что он точно «погиб». И все же с брюнетом говорить приятнее, поэтому последний вопрос остался без ответа.
