Зоя Сокол - Ева. Новая жизнь
- Аня? - испугался Антон, глядя как с лица супруги уходят все краски. - Ты здорова? Скажи мне что-нибудь!
- Может он чего нагулял со стороны? - громко шепнул один из омоновцев.
- Скорее она, раз сама пошла анализы сдавать... - ответил ему стоящий рядом, но хорошие подзатыльники, отвешенные Вовой, тут же заставили умолкнуть обоих. И как раз вовремя.
Собравшись с силами, со слезами на глазах, заикаясь и срываясь на слезы, Аня промямлила:
- Я... ты... Антон... я... мы ... беременны...
В комнате повисло молчание. Все смотрели на то на Антона, то на плачущую Аню. Прошло несколько мгновений, мучительно долгих мгновений, прежде, чем он осознал сказанное. Мужчина ничего не сказал. Он просто упал перед нею на колени и уткнулся лицом в её колени. Аня всхлипывала и гладила его по голове, чувствуя, как намокает ткань длинного платья. Антон Бесяев плакал.
-Что с ним? - обеспокоенно спросил Свят.
- Они этого десять лет ждали... - сиплым голосом ответил Вова и тут же прочистил горло. - Говорили - не дождутся вообще...
Ему самому стоило больших усилий не заплакать, глядя на то, как Антон целует Ане руки, а потом и её саму. Их счастье было таким искренним и неприкрытым, что даже комментаторы из ОМОНа молчали и смотрели.
- Девочка моя, - сглатывая ком, в горле бормотал Антон, покрывая её лицо поцелуями. - Любимая моя, родная...
- Я люблю тебя, - наконец, выдавила из себя Аня, которая могла только всхлипывать. - Спасибо тебе...
- За что? - прошептал Антон глядя на её с непередаваемой нежностью.
- За ребенка, - она его поцеловала. - Спасибо тебе...
Трогательный момент испортила доктор Калугина. Откашлявшись, она заявила:
- Жаль вас прерывать, но как единственный гинеколог, среди собравшихся, рекомендую будущей матери успокоиться. И впредь воздерживаться от сильных переживаний, так как это может повредить и ей и ребенку.
Эти слова, даже не слова, скорее её голос будто заставили очнуться окружающих. Как по щелчку все бросились обнимать и поздравлять будущих родителей.
Под шумок Ева осторожно спрятала свою папку в сумку. Сегодня не её день. Никто никогда так не радовался своему малышу, и никто никогда не будет, как Бесяевы Анна и Антон. Она не станет отбирать у них праздник. Тем более, что она ещё не знает как сказать Святу, и что делать с этим внезапно свалившимся на голову известием. А вдруг при повторном анализе окажется, что это ошибка?
Ева сама боялась поверить. Жизнь слишком редко давала ей что-то большое, что бы потом не забрать у неё что-то ещё большее. Этот ребенок имел равные шансы стать самым большим благословением и самым большим разочарованием.
*****
Войдя, Вова смотрел на Еву. Он всегда смотрит на неё. И в отличие от Свята, увидел и понял правду, которую она почему-то пожелала скрыть.
Когда женщины обменялись папками, и Аня сказала, что ошибки нет, Вова сразу понял, что если Аня больна у Евы то же самое. А после того, как осчастливила Антона, все стало на свои места. Ева снова капризничала по утрам, как тогда, когда была беременна: то есть не хотела, то подташнивало, то вспыхивала, как спичка по поводу и без... Ему стоило заподозрить неладное ещё тогда, когда неделю назад войдя в кабинет к Еве, он застал её плачущей, в компании Полины. Как потом оказалось - старшая сестра Полечки вышла замуж и женщины разводили сырость над свадебными фотографиями. Да что там! Она стала пить меньше кофе! Но однажды врачи очень твердо сказали, что это невозможно. Вот ему и в голову не приходило поставить их слова под сомнение. А зря! Светила медицины ошиблись уже дважды. И с ней, и с Аней.
Только если Аня ждала этого ребенка и мечтала о нем, то Ева, наверное, сейчас испытывала смесь радости и ужаса. Вова прекрасно помнил, что с ней было, когда она потеряла того ребенка. Будто неизвестный стрелок убил не одного, а двоих. Да и та, кто вернулась, не была прежней Евой.
Вова был тогда рядом, каждый день, каждый час, каждую секунду.
Он как никто понимал - если это, правда, если она действительно беременна, и с этим ребенком тоже что-то случится... Ева этого просто не переживет. Умрет с горя.
Вова посмотрел на Свята. Этот человек сделал для Евы невозможное. Поймет ли он когда-нибудь, что подарил ей целый мир?
Как бы Вова хотел быть на его месте... Но он не там.
Ева останется с ним, со Святом. У них будет счастливая семья. Другой просто не сможет быть. Свят её обожает, Ева его любит, и теперь у них будет малыш.
Вова должен радоваться.
Но почему он не радуется? Почему чувствует себя так, словно его приговорили на пожизненный ад? Почему вместо того, что бы радоваться за Еву, завидует Святу?
По-хорошему, понимая, что сейчас в жизни Евы станет третьим лишним, Вова должен уйти. Это ему подсказывал разум. Вот дверь, просто открой и выйди. Сначала будет плохо. Ломка, как у наркомана. Это главное пережить. А потом станет легче. Вова сможет забыть и жить дальше. Возможно, сможет кого-то полюбить, жениться, завести собственных детей...
А сердце, чертово сердце нашептывало, что не сможет уйти. Никогда не уйдет. Будет смотреть на то, как она радуется жизни с новой семьей, и улыбаться. Пока собственное сердце разрывается на части...
Ева, маленькая сероглазая брюнетка... Все, что у него в этой жизни есть. Она и есть вся его жизнь...
*****
День у Ани и Евы выдался непростой. Да и мужчины сильно переволновались. Поэтому, торжество по поводу беременности перенесли на четыре дня, до субботы. В пользу этого решения было несколько доводов. Во-первых, достаточно дней на подготовку и бронирование столика в ресторане, во-вторых, следующий день тоже выходной и можно будет отдохнуть, ну и третье - в субботу в столицу приедут Виктор и Маша Бесяевы. Антон и Аня единодушно решили их дождаться. Торжество, которое они устраивали было только для самых близких. А они семья, самая близкая. Кроме них, приглашены только Вова, Ева и Свят. Самые близкие люди, с кем Антон и Аня решили разделить свою радость.
Если Аня буквально летала от счастья, то у Евы настроение становилось хуже день ото дня. Постоянно раздраженная, она как спичка вспыхивала по любому поводу. Сотрудники офиса, которые всегда толпами окружали безотказную Еву Сергеевну со срочными проблемами, спустя два дня начали шарахаться в стороны, учтиво уступать ей лифт, прикидываться частью интерьера, если она покажется в отделе... В общем, наконец, узрели в ней начальство. Ева подозревала, что они, наверное, даже крестятся у неё за спиной, но ничего не могла с этим поделать. Единственный, кто вел себя абсолютно спокойно и делал вид, что все нормально. Иногда даже развлекался, слушая, как она строит сотрудников. Без криков и истерик. Но так, что они в слезах из кабинета выбегали. Когда Полина после очередной раздачи спросила, как ему это удается, Вова лишь плечами пожал:
