Душа в обмен на душу (СИ) - Семакова Татьяна

Оба взяли в руки мобильные, приложили к уху и спросили хором:

— Слышал?

— Предатели! — возмутилась, захлопнув крышку ноутбука и заталкивая его в сумку.

— Андрей хвалит, — улыбнулся Серёжа, прикрыв динамик ладонью.

— Мишаня чё т пока только матерится, — скривился Матвей, отодвинув телефон подальше от уха.

— Да ну вас… — буркнула, поднимаясь.

И пошла к своей машине, не оборачиваясь, чтобы они не увидели мою широкую улыбку.

8

Дома я, наконец-то, расслабилась.

Поставила мобильный на зарядку, неспешно приняла душ и вытянулась на кровати, расслабив каждую мышцу.

— Не закрывай глаза, вырубишься, — сказала самой себе вяло, моргнула и очухалась от звона мобильного, широко распахнув глаза и с удивлением обнаружив, что в комнате темно.

Нащупала телефон и ответила, не глядя:

— Слушаю.

— Так и знал, что уснёшь, — тихо посмеялся Воронов.

— Который час? — спросила, невольно начав улыбаться от звуков его голоса.

— Двенадцать ноль одна. С днём рождения, моя королева, — вроде и подколол, но голос мягкий, бархатный. — У меня для тебя подарочек. Чтиво на ночь.

— Неужто Губарёв прислал? — пробормотала, потягиваясь.

— Ага. Я мельком просмотрел, довольно невинно, но… в общем, сама увидишь. Только есть условие.

— Разумеется, — фыркнула и покачала головой с улыбкой. — И какое же?

— Читать будем вместе.

Я тут же села, неловко приглаживая волосы одной рукой, как будто это могло хоть как-то спасти положение: ложиться с мокрой головой было опрометчивым решением.

— Ну… эм… — выдавила из себя хоть что-то, а он вновь засмеялся:

— Не парься, Манюх. Всего-навсего по видеозвонку.

— Не могу сказать, что я прям расслабилась с этого… — пробормотала, поднимаясь и трусцой добегая до выключателя.

— План такой, — сказал деловито, а я подошла к зеркалу и отшатнулась, ужаснувшись. — Я, как брутальный мужик, буду старательно делать вид, что любовная переписка с трагическим финалом меня совершенно не трогает. А ты, надеюсь, всплакнёшь, открыв мне свою душу.

— И ты её заберёшь? — хохотнула нервно.

— Ну, мою ты уже забрала… так что да, — помолчал и прошептал зловеще: — Я заберу твою душу…

По коже пробежали мурашки и я порадовалась, что успела включить свет.

— Как-то мне не по себе, когда ты так, — сказала честно.

— Мальца перестарался, — ответил со вздохом. — Ну, что, готова погрузиться в пучину чужих любовных метаний?

«Своих как будто мало…» — пробормотала мысленно, а вслух сказала коротко:

— Две минуты.

— Время пошло.

Собрала волосы в пучок, заколола чёлку и переоделась в шёлковую ночнушку, завалившись на кровати с ноутбуком.

Сердце долбит, руки дрожат, вызов по скайпу идёт. Смех… трясёт, как школьницу перед первым поцелуем. Отвечаю…

— М-м-м… — тут же ухмыляется Воронов, закидывая одну руку за голову. — Кайфец. А если бы разделась, могла бы с волосами и не возиться.

— Ну ты-то, я смотрю, так и поступил… — хмыкнула, беззастенчиво скользя взглядом по его голому торсу.

— Кто ж в кроватку в одежде ложится? — невинно похлопал ресницами и улыбнулся: — В почте. Открывай.

Писем было довольно много, они поглотили меня, моё внимание и моё сознание, я напрочь забыла и о времени, и о Воронове, очнувшись лишь после последнего письма Майера и заявив возмущённо:

— Да бред!

— Думаешь? — хмыкнул Миша, а я свернула окно браузера и увидела его, удобно пристроившего голову на подушке.

Сонный, довольный.

— Ты не читал, да? — спросила с укором.

— Собирался, но по итогу просто пялился на тебя, как маньяк, — улыбнулся ещё шире и потёр глаза. — Расскажешь вкратце?

— Да бред… — поморщилась слабо и вздохнула: — Как у них там всё начиналось не понятно, но общение было решено свести к переписке. Я так поняла, Губарёва боялась не только мужа, но и быть непонятой, осуждения и сплетен, хотя и было всё совершенно невинно. Майер строил дом, самый обыкновенный, она подначивала его, называла приземлённым. И, как ты предполагал, он решил выпендриться.

— Кто чем может, — хмыкнул Миша.

— Кому-то повезло при рождении и вообще ничего делать не надо… — ответила туманно, а он возмутился:

— Эй! Ты на что намекаешь? Да, я красавчик, спору нет, тут фортануло, но и усилия я прикладываю, ну, что касается тебя…

— Ага, — брякнула и вернулась к письмам: — В общем, в один день он снёс всё, что успели построить, и пообещал Губарёвой на трёх страницах, что докажет, что умеет мечтать и воплощать мечты в реальность. Она отмахивалась, отвечала короткими фразами, один месяц вообще игнорировала…

— Сочувствую мужику, — вставил пять копеек Воронов. — Отвратительное чувство.

— Отвратительно то, почему она боялась даже строчки написать. Уже после того, как её муж скончался, Майер прислал ей поздравительную открытку, с подписью «он больше никогда тебя не обидит».

— Поколачивал? — поморщился Миша.

— Похоже, не слабо и регулярно, раз Майер решился сбросить его с лестницы. В общем, дом достроили, а Губарёва сняла траурное платье. Я так поняла, лаз этот он предусмотрел сразу, потому что в одном из писем он приглашал её на экскурсию по дому, но велел оставаться дома, он сам за ней придёт в назначенный час. Скорее всего, под домом Губарёвой был погреб, с ним-то он тоннель и объединил. Переписка прекратилась на какое-то время, полагаю, что-то всё же между ними было, а после вновь возобновилась и стала довольно горячей со стороны Майера. И в любви объяснялся, и замуж звал, ребёнка предлагал её усыновить, уехать, но все пришлось не в кассу. В последнем своём письме она заявила, что её сын никогда не признает его, и что она и сама его боится.

— И он поставил дверь… — вздохнул Миша.

— И он поставил дверь, — повторила кисло. — Последнее письмо оставил, наверняка там, где мы обнаружили стихи, ты видел размер бумаги. Написал, что будет ждать её. И всё.

— Но она не пришла.

— Но она не пришла.

— Тупость какая, — поморщился Миша. — Развели средневековье, как будто просто поговорить нельзя было. Ну, грохнул он её мужика, подумаешь.

— Серьёзно? — подняла бровь, а Воронов отмахнулся:

— Ты поняла. В охапку и в другой город — разговор короткий.

— А её сын?

— А чё сын? — буркнул недовольно. — Он в пятнадцать уже из дома срулил, она морозилась по каким-то своим соображениям. Что за идиотская бабская привычка вымучивать страдания на пустом месте? Устройство у вас какое-то неправильное… Сохнуть по мужику, который сохнет по ней, жить в соседних домах, но на столько заморочиться…

— Брюзга, — фыркнула весело, перебив его поток ворчания.

— Да потому что… — нахмурился и выдохнул. — Хорошо, что читать не стал. Муть. Мне такие истории не нравятся.

— Кто её знает, что там за обстоятельства были… — сказала дипломатично. — Может, причина была куда весомее, чем она писала.

— Бред, бред и ещё раз бред! — заявил уверенно. — Сама говорила. Помнишь?

— Да помню, помню, — опешила, отстранившись от экрана. — Чего завёлся?

— Раздражает… ладно, чёрт с ними. Надо спать, вставать рано и дел по горло, — ухмыльнулся и спросил игриво: — Оставишь ноут включённым?

— Вот ещё, — хмыкнула, подмигнула и закрыла крышку.

«И ладно, я скриншотов наделал» — пришло сообщение через минуту.

«А это что б тебе обидно не было» — ещё одно следом и его селфи, от которого сладенько заныло внизу живота.

— Когда ж ты в моей постели окажешься… — простонала глухо, заблокировала экран и уткнулась лицом в подушку.

Замечталась и сама не заметила, как уснула.

До обеда у меня было назначено две встречи, после обеда показ, в перерывах я бесконечно перезванивала тем, кому дозвониться до меня не удалось, но ждала, по сути, лишь одного звонка.

Не дождалась.

Ближе к девяти позвонил Матвей и сказал коротко:

— Жду в баре, есть новости.